КИНОВЕД АНДРЕЙ АЛФЕРОВ: «Пока Украина культурно не проявлена, она несубъектна!»

Андрей Алферов. Источник фото: facebook.com. Арт-оформление: Olena Burdeina (FA_Photo) via Photoshop

 

Культура стран не ограничивается государственной границей и этнической принадлежностью. В этом смысле украинская культура — не исключение. Украинцы являются соавторами самых разных проектов — от идеи Российской империи до американского Голливуда.

О том, как сохранить и приумножить наше наследие, конвертировав победы на фронте в активы влияния, мы побеседовали с известным украинским киноведом, режиссером, куратором Андреем Алферовым.

 

Существует миф, что культура народа создается исключительно его представителями — чужим здесь не место. Но так ли это? Например, великий украинский фильм «Тени забытых предков» снял этнический армянин из Тбилиси.

Этот миф — глупость, не учитывающая исторический опыт. Главный идеолог радикального украинского национализма, фактически духовный отец ОУН, носил русскую фамилию Донцов. Лучшие фильмы про Рим сняли пришлые художники, которые не родились в нем, но были влюблены в этот город.

Мы смотрим на Рим глазами Роберто Росселлини, Федерико Феллини, Микеланджело Антониони, Паоло Соррентино. Именно «понаехавшие» придумали тот образ Рима, которым мы восхищаемся сегодня.

Еще пример: уроженец Бруклина Вуди Ален всю жизнь поет оды Манхеттену — «матрице» всех современных городов. Он буквально сконструировал Манхеттен, населив представителями своего интеллектуального гламура. Манхеттен превратился в «Манхеттен». 

Есть важный феномен — у пришлого человека всегда глаз острее. В украинской Верховине Параджанов встретил герметичный социум, вся жизнь которого — рождение ребенка, свадьба, похороны — была подчинена красоте. Почему до Параджанова этого никто не запечатлел? Очень просто.

Острота культурного зрения стороннего наблюдателя, вкупе с чувственным аппаратом дали этот потрясающий результат. Кроме того, как носитель грузинской и армянской традиций, Параджанов соединил в этом художественном опыте три горские культуры.

То есть, чтобы разглядеть красоту, нужно выбрать фокусное расстояние.

 

Почему-то вспомнила потрясающий фильм американского режиссера Рона Фрике «Барака», съемки которого проходили в 24 странах на сотнях локаций. Это попытка проникнуть в глубинную суть единой человеческой цивилизации через окно самых разных культур: азиатских, африканских, латиноамериканских…

Да, это киноэссе Рона Фрике — своего рода продолжение документального шедевра «Коянискацци» (1983) выдающегося режиссера Готфрида Реджио, где Фрике работал как оператор. Кстати, в конце сентября Реджио явил миру свой новый фильм «Однажды во времени», который спродюсировали американец Стивен Содерберг и украинец Александр Роднянский.

Это фантастический, уникальный даже для самого Реджио фильм, который он снял после 10-летнего творческого перерыва. Он рассказывает о столкновении двух стихий — природы и цивилизации, о выборе между гибелью и раскаянием. Так же, как и в «Каци», в «Однажды во времени» звучит великая музыка композитора Филипа Гласса, которая является неотъемлемой частью повествования.

Кстати, Гласс — потомок еврейских эмигрантов из Литвы и Беларуси. Так что даже на этом примере мы можем убедиться, какие шедевры могут рождаться в мультикультурной и мультиэтнической среде.

По большому счету, в сфере гениальности, в пространстве культуры нет «чужих».

 

 

В разные периоды своей истории Украина была частью разных государств: Речи Посполитой, Османской, Австро-Венгерской, Российской и советской империй. Что есть современная украинская культура с точки зрения того наследия, которое досталось нам от прежних эпох?

Современная украинская культура — это то, в чем запечатлевается жизнь украинцев. Автором рефлексии на жизнь украинцев может быть кто угодно, независимо от места проживания и этнической принадлежности. Если мы снимем фильм о жизни украинской диаспоры в Португалии или Канаде — это достояние украинской культуры.

Есть гениальный фильм Леонида Осыки «Каменный крест» по одноименному произведению Василя Стефаника. В конце XIX века семья некоего Дидуха эмигрирует в Канаду. Главный герой пытается пахать землю, но земля эта очерствела, словно человеческие души. Яркая метафора, с которой начинается фильм.

В финале, после специально устроенного гуляния, Дидухи заходят в хату и вместо вышиванок наряжаются в европейские одежды, черные костюмы, и выглядят теперь, как семья покойников. Уезжая, глава семьи заказывает в сельском храме заупокойную службу и ставит каменный крест — так он хоронит собственную душу и души своих родных.

Это актуальнейший для нас вопрос: как и чем украинцы живут в эмиграции, продолжают ли хранить в себе частичку Украины?

Мы знаем, что некоторые выходцы из нашей страны сделали за границей блестящую карьеру. Например, родители американского режиссера Эдварда Дмитрыка, одного из ключевых авторов Золотого Голливуда, снимавшего Марлона Брандо, Элизабет Тейлор, Хамфри Богарта, были родом из села Буряковка на Волыни.

Он всегда помнил о своих корнях, но при этом у него нет ни одной картины, которая была бы посвящена украинцам. Украинцем до конца жизни осознавал себя и даже говорил по-украински двукратный обладатель «Оскара», звезда голливудских вестернов Джек Пэланс (в миру Владимир Палагнюк), родители которого жили в Тернопольской области.

Эти люди — важная часть украинской культуры, которой стоит заняться, как минимум. Провести культурную ревизию.

 

Думаю, нашим школьникам не помешал бы спецкурс об украинской культуре за рубежом. В Huxley есть рубрика «Корни и Крылья», которую ведет Борис Бурда. Его авторству принадлежат сотни биографий выдающихся деятелей мировой культуры с украинскими корнями.

Да, таких людей действительно немало. К ним относятся не только этнические украинцы. Давайте вспомним биографии сотен украинских евреев, которые создавали великую историю Голливуда, — тут понадобится целый историко-культурный институт!

Кроме того, есть примеры, когда жизнью украинских общин в США интересовались американские режиссеры. Майкл Чимино, американец итальянского происхождения, выросший на Лонг-Айленде, снял фильм «Охотник на оленей», где представителя украинской общины играет Роберт Де Ниро. Этот фильм в свое время получил пять «Оскаров»!

Отсюда еще один вопрос: как сделать так, чтобы Украина перестала быть кукушкой, которая подбрасывает своих детей в чужие культурные гнезда? Допустим, бывали в нашей истории тяжелые времена — революция, погромы. Но что заставляет талантливых людей покидать Украину в относительно стабильные периоды?

Мы говорим об эмиграции на Запад, но в СССР была еще и внутренняя миграция, когда из Украины, чтобы получить шанс на самореализацию, люди переезжали в Москву и Ленинград. Если хорошенько присмотреться к советской элите, мы увидим, что чуть ли не каждый третий — украинец.

 

Но разве в Советском Союзе украинец не ощущал, что обречен на некую культурную вторичность, провинциальность?

Мы были провинцией в Речи Посполитой и Австро-Венгерской империи. Но в случае с СССР и Российской империей мы никогда провинцией не являлись. Украина была соучредителем этого проекта.

Напомню, что именно ректор Киево-Могилянской академии был автором идеи имперского проекта, который он презентовал Петру I. В дальнейшем огромное количество украинцев занимало в нем высшие посты. А вот в Польше при Пилсудском таких примеров почему-то нет.

Мы крайне нелюбопытны и невнимательны к своей культуре и истории. По отношению к ним мы ведем себя по-варварски, так же, как в свое время большевики. Примитивная «шароварщина» не имеет ничего общего с бережным отношением к культурной рефлексии на темы украинской жизни как внутри страны, так и за ее пределами. Потому что сводить большую и сложную нацию к узкой этнической группе — значит обеднять и обкрадывать самих себя.

Кроме того, это бестактно и неуважительно по отношению к неэтническим украинцам, которые сейчас сражаются на фронтах этой чудовищной войны. Русских, грузин, армян, гагаузов, татар, евреев — всех их объединяет не только нашивка с надписью ВСУ.

В первую очередь их роднит система ценностей, которая проявлена в образцах культуры. Поэтому задача культурной элиты — восстановить, спасти то великое и уникальное, о чем по глупости или разгильдяйству забыли чиновники.

 

 

Недавно я беседовала с бизнесменом, выходцем из Донбасса, который восстанавливает на Львовщине дворец графа Лянцкоронского — первого казацкого приказного гетмана. Когда он однажды увидел, в каком жутком состоянии находится это здание, то подумал: «Какие же мы сволочи! У нации нет будущего, если даже такую красоту спасти не можем». Когда Донбасс реставрирует Львов — это весьма символично.

Вся надежда на представителей среднего класса — они, в моем понимании, и есть настоящая Украина. Это та Украина, которая не только воюет, но и развивает страну экономически и культурно. Я знаю массу людей, которые, не опираясь на государственную поддержку, делают много не всегда заметной, но очень важной для будущего культурной работы. Я и сам стараюсь так поступать.

Сегодня нам нужно культурное зеркало, в которое мы будем смотреться — для того чтобы лучше понимать себя и на основании этого принимать адекватные решения. Нам нужны лидеры мнений, которые способны не просто артикулировать реальные культурные проблемы и задачи, но и решать их.

Иначе мы станем похожи на людей, которые собрали в своем доме самые ценные вещи и, когда в него 24 февраля ворвались грабители, сказали: «Забирайте все это!» Такое отношение к культурному наследию приведет к тому, что однажды мы посмотрим вокруг и увидим — наш дом пуст!

Американцы или те же французы, наоборот — зазывают к себе крупных художников. Сколько немцев, бежавших от кошмаров национал-социализма, пригрел у себя Голливуд, подарив им возможность служить не просто американской культуре, но мировой: Фриц Ланг, Бертольд Брехт, Марлен Дитрих, Эрих Мария Ремарк. А Эйнштейн?

Франция давала и сейчас дает приют многим крупным режиссерам. Там нашли дом американцы Жюль Дассен и Джозеф Лоузи, Андрей Тарковский и Отар Иоселиани. Туда еще до войны эмигрировал из России Андрей Звягинцев. Они не боятся обогащать собственную культуру пришлыми художниками. И от этого только выигрывают.

 

 

Когда-то художник Павел Маков сказал мне: «Нельзя быть известным художником из неизвестной страны»…

Я разделяю его позицию. Если мы не конвертируем нынешнее внимание мировой общественности в культурное влияние, то впоследствии нам понадобятся для этого огромные ресурсы.

И еще… можно как угодно долго рассуждать о величии украинской культуры. Только начинать нужно с себя. Вы спросите людей на улицах: «Кто читал Хвилевого?» Они даже не вспомнят, кто это! А когда попросишь вспомнить украинских режиссеров-классиков, вам в лучшем случае назовут фамилию Довженко. К сожалению, украинское культурное наследие у нас всегда «не на часі» — и в мирное, и в военное время… 

Здесь я бы снова напомнил об опыте Америки, которая провела ревизию культуры во время Великой депрессии. Президент Рузвельт понимал, что нужно найти какие-то новые механизмы, дабы в это страшное время удержать американское общество от распада. И он инициировал масштабную переоценку всего культурного и исторического наследия, для того чтобы лучше осознать самих себя и понять, что делать дальше.

А теперь посмотрите, как «переоценка ценностей» происходит сегодня в Украине? Не очень понятно, Гоголь наш или нет? Давайте выкинем из нашей культуры имперца Булгакова! А монархиста Сикорского будем выкидывать? Нет, он слишком важная для нас фигура — оставляем! Нам нужно прекратить этот хаос и провести адекватную ревизию культуры по примеру американцев.

 

Что, по-вашему, даст Украине такая ревизия и переоценка?

Сегодня много спорят о субъектности/несубъектности Украины. Но если мы до сих пор культурно не проявлены, о какой полноценной субъектности может идти речь? Мы изучаем другие страны через культуру — через художественный образ любые смыслы доходят гораздо лучше. 

Люди, ни разу не бывавшие в Нью-Йорке, имеют о нем представление, которое сформировал Голливуд, снявший об этом городе тысячи фильмов. С помощью кино Америка формирует себя и свой образ жизни, который потом транслирует на весь остальной мир. Задумав посетить Париж, мы обязательно вспомним все, что читали про этот город: у Золя, у Гюго, у других писателей…

Увы, ничего подобного вы в Украине не найдете — наша страна остается по-прежнему культурно непроявленной периферией цивилизованного мира. Удивительно даже, что на этой дикой, невозделанной почве «само собой» иногда вырастает что-то яркое и самобытное. Например, «ДахаБраха». Этот проект Влада Троицкого делает для культурной дипломатии и репрезентации страны намного больше, чем все наши институты.

Допустим, предоставили в распоряжение отдела культуры при посольстве особняк Алена Делона — и что дальше? Это никак не способствует продвижению украинской культуры и культурной интеграции с Европой! Замена большевистского партбилета на вышиванку — это еще не культурная стратегия.

Как показал мой опыт презентации на Венецианском фестивале фильма «Тени забытых предков», так это не работает. Невозможно бесконечно долго собирать лайки, паразитируя на эмпатии европейцев и травме войны.

Наш культ вышиванки, призыв к состраданию и требования что-либо запретить никогда не будут значить для них больше, чем гениальная картина, выдающийся голос или какой-то масштабный выставочный проект. Но у нас нет никакой культурной стратегии. Мы не занимались ею все 32 года независимости. В отличие от нашего северного соседа.

 

 

В чем именно мы проигрываем?

Когда россияне продвигают в Европе грандиозный культурный проект, посвященный, скажем, Тарковскому, это сделано настолько мощно, что на него приходит посмотреть весь Париж. А наши «перформансы», как правило, выглядят бледно и неубедительно, а приходят на них в основном люди из диаспоры. 

Да, на поле боя мы показали свою отвагу, силу и мужество — этим восхищается весь мир. Однако теперь настало время бороться не только за украинские территории, но и за украинскую культуру. Сейчас мы находимся в ситуации, когда в распахнутые окна украинской квартиры врывается ледяной ветер, а мы продолжаем топить долларами камин.

Когда тысячи бойцов ВСУ каждый день проливают свою кровь, преступно тратить время, силы и средства на совершенно неэффективные формы культурной дипломатии. Сейчас мы «проедаем» репутацию страны, которая ценой невероятных жертв противостоит фашистскому режиму.

 

Не кажется ли вам, что политика украинских властей в отношении культуры является продолжением их страхов? Страшно высказывать непопулярную в обществе точку зрения, идти вразрез с укоренившимися ментальными установками.

Если у человека нет обоснованной позиции, он не может быть субъектен. В таком случае ты обречен идти на поводу у иррациональных реакций коллективного бессознательного — ради сиюминутных рейтингов, ради хайпа и лайков. Просто плыть по течению. Кстати, почему рыба всегда плывет против течения?

Во-первых, преодолевая сопротивление, мышцы всегда находятся в тонусе. Во-вторых, в жабрах оседает огромное количество встречного планктона. А вот у человека все наоборот: страхи, угроза общественного неодобрения заставляют плыть по течению, не высовываться… Идти против толпы, работая на долгосрочную перспективу, способны только сильные люди.

Все прочие или участвуют в шакальих экспрессах, или исповедуют культуру молчания. Мне порой кажется, что за кэнселлингом чьей-то культуры скрывается отмена культуры как таковой. Вообще. А это трагедия.

Пока не поздно, мы должны осознать, что практика постоянных отмен и запретов несовместима с культурным строительством, европейской интеграцией. Она чревата для Украины плохими последствиями.

 

---

При копировании материалов размещайте активную ссылку на www.huxley.media