Иван Цапяк. Скифская лодка. Мелованная бумага, масло, 60х80 см, 2019 / Facebook, «Сіль-Соль»
Что философ может сказать о войне? На память приходят слова Гераклита о единстве лука и лиры, о сложной диалектике мира и войны. Или Гегель с его пониманием войны как этапа всемирной истории Духа. Или Кант и его идея вечного мира (торговать лучше, чем воевать).
Но что-то говорит мне, что все это не о том. Что философу, пребывающему — актуально пребывающему — в поле войны, необходимо или уйти в радикально иные сферы реальности (пример — Витгенштейн, написавший «Логико-философский трактат» в окопах Первой мировой), или говорить не о природе войны в целом, а о природе конкретной войны.
Зачем мыслить о конкретной войне? На мой взгляд, для того, чтобы увидеть за ней некий универсальный смысл, парадоксально возникающий именно в такое кризисное время.
На мой взгляд — взгляд изнутри происходящей катастрофы, — нынешняя война по своей сути кардинально иная, нежели войны ХХ столетия.
И речь не о тактике, стратегии войны (тут я безнадежный профан) и не о творимой чудовищной жестокости (достаточно вспомнить злодеяния гитлеровской Германии или японского «Отряда 731»). При всех ужасах те, прошлые, войны имели четкие политические (экономические и т. д.) цели. А эта война…
Да, можно сказать, что ее цели откровенно имперско-реваншистские. Да, можно сказать, что эта война — геноцид нации, не желающей возвращаться в людоедскую империю.
Но отдельные детали — нелогичность начала вторжения, меняющиеся цели, абсурдная пропаганда и прочее — позволяют мне сказать, что есть иной план, пребывающий за фасадом этой войны. Я бы назвал его цивилизационным, а точнее, метафизическим.
Какие идеалы стоят за режимом, начавшим войну? Я приведу цитаты пропагандистов, очень показательные: «война — наша идеология», «мы — хтонический народ, которому противопоказан мир», «наша задача: взорвать мировой порядок».
Взорвать — чтобы что? Ответа у них нет. Вернее, их ответ — уничтожение ради самого уничтожения, ради наслаждения уничтожением. Для них — существование цивилизации, сложного социального порядка и высокой культуры оказывается оскорбительным.
Именно оскорбительным, отсюда все рассуждения о вечном унижении. Бытие оскорбительно для небытия. Патологическая воля к небытию — вот что ими движет.
Когда-то Ницше назвал такое состояние отрицанием высших ценностей и самого смысла — нигилизмом. Те, кто развязал эту войну, являются носителями чистого, беспримесного нигилизма. Под их лозунгами, их агрессией и жесткостью — прожорливая пустота, ничто.
С нигилизмом невозможно дискутировать, там нет места для дипломатии и любых других созданных человечеством сложных механизмов социальной и политической жизни.
Нигилизм, правда, отлично мимикрирует под эти формы, и может показаться, что с ним возможно найти общий язык. Это смертельно опасное заблуждение.
Нигилизм ведет войну против высших смыслов и цивилизации, и эту войну необходимо выиграть. И не просто выиграть — необходимо уничтожить семена нигилизма в нас самих. И это самый серьезный вызов для всех нас в нынешней чудовищной войне.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.