Ирина Галай стала первой украинской альпинисткой, которой удалось покорить Эверест. Удивительно то, что она не всегда мечтала посвятить свою жизнь горам, но когда впервые с ними встретилась, сразу же поняла: это ее. Ирина рассказала о том, как альпинизм изменил ее жизнь, как ей удается сочетать работу и любимое дело, а также о том, как отсутствие поддержки мотивирует в достижении большего.
С героиней интервью вела беседу Лана Синичкина – адвокат, партнер АО ARZINGER.
Что вдохновило девушку с прекрасной карьерой в корпоративной сфере заняться альпинизмом?
Я проиграла спор со своим сотрудником, и он отправил меня на Казбек. Я думала, что просто прогуляюсь по горам. Только когда приехала на Кавказ, я поняла, что люди готовятся к восхождению месяцами. Гид сразу же забрал половину того, что я притащила, и мне пришлось жить в палатке, без возможности принять душ, без моих кремов. Но мне понравилось, потому что я сразу же забыла обо всех проблемах, которые остались дома.
Что именно тебя так зацепило, что ты согласилась пренебречь комфортом?
Это не объяснить словами. Я думаю, что это горная энергия, которая дает уверенность в себе. Ты живешь настоящей жизнью, испытываешь чувства, о которых даже не подозревал. Ты совершаешь шаги, о которых большинство людей даже не задумываются. Ты становишься сильнее как женщина, понимаешь, что мир не такой большой и опасный. А еще в горах есть возможность побыть наедине с собой, чего очень не хватает в современном мире.
В обычной жизни тебе не хватало уединения?
Возможно. После первой горы я поняла, что корпоративная работа не для меня. Я с детства была человеком, которому нужно постоянное движение. Но вместо этого я с девяти до шести сидела за компьютером и считала цены в сети международных заправок, по всей Украине. Я буквально жила на работе. Не могла себе позволить день отпуска, потому что, когда я возвращалась, обнаруживались ошибки и все приходилось переделывать. Так что это была судьбоносная поездка. Бывает, ты встречаешь человека, смотришь ему в глаза и понимаешь, что между вами возможна дружба. С горами у меня произошло то же самое.
Альпинизм связан с твоими детскими мечтами?
Если бы мне 10 лет назад сказали, что я буду этим заниматься, я бы не поверила. Я была очень гламурной девочкой. Сначала я много училась — я программист-инженер. Потом я работала и вела социальную жизнь в столице, старалась приводить себя в порядок. А потом — бах! – и ворвались горы.
После Казбека у тебя были более сложные вершины. Что заставило тебя бросить привычную жизнь и заняться альпинизмом всерьез?
Наверное, амбиции. Я поняла, что чувствую себя в горах как дома, что это моя территория. Я знаю, что надо делать, я расслаблена, не переживаю, не боюсь, что самое главное. Сейчас очень популярно слушать мотивационных спикеров. Но если ты ходишь в горы, тебе это не надо. Ты настолько хорошо знаешь себя изнутри, ты проработала любые сомнения.
Многие люди не могут заниматься любимым делом, потому что у них есть финансовые обязательства перед семьей. Как ты решила эту дилемму?
В горах у тебя просыпается столько энергии, что ты становишься более работоспособным. Сейчас у меня появился еще один бизнес: я стала дистрибьютором одного немецкого препарата в Украине. Его я тоже нашла благодаря горам: после реабилитации в Германии. Так что я по-прежнему работаю в корпоративной сфере, но вся моя жизнь связана с альпинизмом.
Вчера я спустилась с горы Маттерхорн в Швейцарии. Я чувствую физическую усталость, но вместе с тем — такой поток мыслей и желаний!
Как близкие восприняли твоё серьёзное увлечение? Особенно, когда встал вопрос о восхождении на Эверест.
Скажу честно: в личной жизни это дало сбой. Весной у меня закончились семилетние отношения, и это было связано с Эверестом. Я не почувствовала поддержки и не смогла этого забыть. Ни один человек не сказал, что это хорошая идея. Все говорили, что я сошла с ума. Тяжело, когда слышишь только: «Это опасно! Ты умрешь! Зачем тебе это надо?» Но в этот момент просыпается желание доказать всем, что они ошибаются. Я в себя верила. Во время подготовки я постоянно прокручивала перед глазами картинку, как я возвращаюсь и смотрю в глаза людям, которые меня отговаривали. И я понимала, что так оно и будет.
Сейчас у меня есть план на лето — стать первой украинкой на К2 (Чогори). Это вторая по высоте гора, но одна из самых сложных. За всю историю на ней побывали только 30 женщин. На Эвересте — 600. Родители понимают, что я в любом случае пойду. Все, что они могут — это поддержать меня.
Почему ты решила подняться на Эверест?
У меня есть товарищ — известный украинский альпинист Валентин Сипавин. Он уже три раза поднимался на Эверест. Во время восхождения во Франции он был моим гидом. Когда мы возвращались домой, он сказал, что у меня много сил, напора, так почему бы мне не стать первой украинкой на Эвересте. Эта мысль засела у меня в голове. Я даже не знала, что за столько лет никто из Украины там не побывал. И я загорелась идеей получить этот рекорд. Начала искать людей, которые могли бы меня проконсультировать, и встретила прекрасного человека — Виктора Бобка. Он сам из Украины, но живет в России и водит людей на Эверест. Он предложил пройти вместе более легкий маршрут, чтобы посмотреть, как я справлюсь, и сделал вывод, что у меня все получится.
Что было самым сложным на Эвересте?
Ждать погоду. Подняться на гору можно раз в месяц. Нужно поймать погодное окно и выскочить в него. Ты месяц живешь в сумасшедших условиях, спишь в палатке, постоянно мерзнешь. Ты знаешь, что будет холодно, холоднее и очень холодно. Самое сложное, когда ты готов идти, а тебя не пускают.
Столько людей оттуда не возвращаются. Неужели ты совсем не испытывала страха?
Нет. Более того — я была готова расстаться с некоторыми конечностями. Я знала, что многие себе что-то отмораживают. Я подумала, что Эверест заслужил отобрать у меня что-то маленькое. Но слава Богу, все закончилось хорошо. Я была абсолютно спокойна и готова к этой горе. Я верю в женскую интуицию, и она мне подсказывала, что все будет нормально.
А были ли люди, которые мотивировали тебя переступать через все страхи?
Да, в соседней палатке жил молодой парень из Америки. Его зовут Чарли. Он ветеран Афганистана, потерял на войне ногу и приехал подниматься на Эверест на протезе. Про него снимали фильм. Каждое утро он выходил из палатки, вкручивал протез в окровавленную ногу, потому что от переходов все протерлось до крови, а потом улыбался и махал мне. И я понимала, что у меня вообще нет проблем. Обмороженное лицо — это мелочи. Я очень мотивировалась, глядя на него. Он и его напарник взошли
на Эверест первыми: я пропустила их вперед. Меня вообще паралимпийцы мотивируют. Я знаю людей, которые после травмы так себя жалеют, что боятся стать на лыжи. А эти люди не только не боятся, но и приносят в Украину медали.
Вместе с тобой поднималась девушка, которая тоже хотела стать первой украинкой на Эвересте. Тебя мотивировала конкуренция?
Конкуренция для женщин это всегда хорошо: ты расцветаешь, когда появляется возможность показать, что ты лучше. К тому же меня грела мысль, что есть еще одна украинка, что я не одна сумасшедшая, как мне говорили. В интернете про меня было много грязи, но и это меня только заводило. В одном газетном издании вышла статья «И тут на вершину выскакивает блонда» – про меня и Таню Яловчак. Мол, она 10 лет готовилась, продала квартиру, а я — начинаю с нуля и хожу на интервью на каблуках и в платье. Но спасибо всем доброжелателям и недоброжелателям: общественное мнение очень подстегивает. Что касается Тани, она – отличная девчонка. Но в горах побеждает тот, у кого больше выдержки. Сказать, что я была настроена на победу, это ничего не сказать. Меня невозможно было обойти. У меня был четкий план и я знала кто где находится. Что бы Таня ни делала, я бы все равно пришла первая.
После Эвереста были и другие вершины. Какие у тебя на сегодняшний день достижения?
Я была на самых высоких точках Северной и Южной Америки, Европы, Африки. Была на самом высоком вулкане в мире. Он называется Охос и находится в Чили. Была на самом высоком вулкане в Азии. Только что поднялась на Маттерхорн, что зимой очень сложно. На некоторых вершинах я побывала несколько раз.
Сколько времени, включая подготовку, занимает восхождение?
От двух до четырех недель. К каждой высоте нужно привыкнуть. Если речь идет о пяти-шести тысячах метров, то акклиматизация занимает неделю. Если выше шести — две недели, выше семи — три недели, выше восьми — четыре недели и больше. Но я люблю это время. Конечно, ты выпадаешь из работы и привычной рутины, но это уже образ жизни. Пока у меня будет возможность ходить в горы, это будет моя жизнь.
Ты получила уникальный опыт. Как ты адаптировалась среди обычных людей? Поменялось ли твое окружение?
Я со многими людьми разошлась во взглядах. Если я хоть на один процент чувствую в человеке слабость, он перестает меня интересовать. Когда я слышу «Я не могу сесть на диету, не могу бросить курить», я понимаю: это не мой человек. Кроме того, я почувствовала себя сильнее и начала верить в женщин. Для меня не существует понятия «слабый пол».
Во всех случаях в горах женщины оказываются сильнее мужчин морально, а иногда и физически. Особенно женщины из СНГ.
Сложно найти такого же сильного мужчину?
Я его уже нашла. Он все время меня поддерживает и ждет под горой. Он начал с вершин поменьше, которые я уже прошла. Он всегда находится на расстоянии пары километров, и меня это очень радует. Буквально вчера мы заблудились на горе. Она скальная, поэтому спускаться пришлось на веревке. И ночью мы не видели, куда нам съезжать. Он сидел внизу и наблюдал за нашими фонариками. Переживал, держал спасателей на телефоне. Амбициозные горные планы можно совместить с личной жизнью, просто нужно найти правильного человека.
Как поменялся твой стиль жизни?
Появился новый бизнес, а еще новый спорт — скалолазание. Я хожу на скалодром и всем рекомендую. Там можно убрать миллион страхов, выработать доверие к людям, потому что ты учишься полагаться на того, кто тебя страхует. Плюс улучшается фигура, выравниваются ноги, потому что ты постоянно тянешься вверх.
Альпинизм подарил мне миллион увлечений. Даже путешествия зависят от гор: сперва я выбираю гору, а потом еду изучать страну. Есть места, в которые ты никогда не попадешь, если не занимаешься альпинизмом. Например, город Мендоса в Аргентине, возле которого находится самая высокая гора в Южной Америке. Там делают самый лучший «Мальбек» – местное вино — и стейки там сумасшедшие. Я была там много раз, и понимаю, что такие места формируют нашу жизнь и то, что мы унесем в старость.
Появились ли у тебя какие-то социальные инициативы?
Мы делаем эко-походы. В Украине, к сожалению, люди оставляют в горах мусор. Я собираю группу человек в 30, и мы спускаем до шестидесяти 10-ти килограммовых мешков. Кроме того, я пытаюсь бороться с вырубкой лесов: пишу петиции, звоню, снимаю видео. Сейчас на некоторых полянах не осталось деревьев, а я хочу, чтобы Карпаты увидели наши внуки.
Как ты реабилитируешься после восхождений?
Высокие горы не добавляют здоровья: они его забирают. Я уже пострадала от бескислородного восхождения на 8300 метров. У меня начался артрит, который я сейчас лечу. Но это незначительная проблема по сравнению с тем, что бывает от сильных переохлаждений. Поэтому я никогда не пропагандировала восхождения на восьмитысячники. Я призываю начать с маленьких вершин, а уже потом определиться, нужно ли это вам.
А вот горы до шести тысяч метров для меня как лекарство. Они дают мне энергию. Холод, голод и небольшой стресс полезны для тела. Но важно, чтобы все было в меру. Например, я всем советую треккинг в Непале, потому что это самое красивое место на Земле. Воспоминания остаются с тобой, и это тоже как лекарство.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.