Язык и культурный код: ресурс или проклятие (Часть II)

Украинская художница Ольга Иваненко. «По Гоголю», 2009 год

Ссылка на часть I 

Культурный код и шрамы истории

Результат невозможно получить быстро, на это могут уйти десятилетия, поскольку культурные коды обладают фантастической устойчивостью.

Так, было обнаружено, что в годы Второй мировой население Италии активно поддерживало антисемитскую политику именно в тех районах, где еще в XIV веке организовывали гонения на евреев, обвиняя их в распространении чумы.

В африканских регионах, где до XVIII века процветала работорговля, до сих пор фиксируется крайне низкий уровень доверия и социального капитала в сравнении со странами, не затронутыми этим явлением. Турецкое иго у некоторых балканских народов сформировало интересную черту характера: никогда не говорить «нет», со всем соглашаться и обнадеживать, «кормить завтраками». Тактика избегания принятия решения — это не только следствие консерватизма, настороженного отношения к чему-то новому, но еще и нежелание брать на себя ответственность. В Албании «да» и «договорились» вовсе не означают, что вы договорились на самом деле. А болгарский язык бережно хранит аналог знаменитой латино-американской «маньяны»: «Не отлагай днештната работа за утре, като можеш да я свъершиш в другиден!».

Путешествуя по Доминикане, я сталкивался с весьма оригинальным религиозным обоснованием идеи маньяны: «Не стоит спешить решать проблемы. Кто мы такие, чтобы решать проблемы, посланные нам непостижимой волей всемогущего Бога?!». Этот культурный код, вероятно, тоже был сформирован веками рабства. Но чем бы ни было аргументировано отношение к труду, понятно, что неявки, опоздания и сорванные сроки выполнения работ, зашитые в культурный код, вряд ли будут способствовать развитию технологических инноваций и повышению производительности труда.

Не будем забывать, что Украина вплоть до XVII века поставляла рабов для Османской империи, Ближнего Востока и Западной Европы. Наши предки попадали туда в результате набегов крымских татар. Когда ты веками накапливаешь компетенции, необходимые для выживания, а не для развития, то неудивительно, что культурный код будет сопротивляться любым попыткам ввести единые для всех институциональные правила, законы, стандарты. Вернее, ввести их формально можно, но в реальной поведенческой практике все равно «нужда закон меняет», как любил говорить знаменитый украинский атаман Иван Сирко.

Нужно сказать, что социальный капитал в Украине не однороден, и это тоже следствие культурных кодов, сформировавшихся столетия назад, но до сих пор оказывающих влияние на социально-экономическое развитие.

Как показали исследования профессора Парижской школы экономики Екатерины Журавской, черта оседлости, несмотря на бурные и трагические события XX века, до сих пор определяет параметры культуры людей, проживающих на этих территориях. Для украинских земель к западу от черты характерна инерционная культура, отмеченная высоким уровнем доверия друг к другу, но низким уровнем демократизма.

Язык и частная собственность

Экономика — это совокупность разного рода актов социального поведения, в том числе и тех, которые закреплены в культурных практиках и языке. Причем язык стереотипизирует поведение, включая и поведение экономическое, на глубинном, подсознательном уровне.

Возьмем для примера отношение к частной собственности. Русское слово фиксирует принадлежность чего-то «себе», а украинский язык делает совершенно иной акцент: в слове «власність» власть и собственность оказываются неразрывно связаны. Трудно отделаться от мысли, что именно власть понимается здесь как источник собственности, что очень отличается от того, как воспринимают личное благосостояние в протестантской, англо-саксонской культуре — как результат благословенного Богом ежедневного труда.

Возьмем другой пример. Исследователи обратили внимание, что там, где в английском языке по отношению к чему-либо употреблено have, в русском, как правило, используют «есть», а не «имею». Объяснить это возможно следующим образом: язык закрепил представление о том, что в самодержавном государстве территория и все, что на ней находится, всецело принадлежат самодержцу. Когда ты пользуешься собственностью государя по его воле, ты можешь сказать, что она у тебя «есть», но не можешь сказать, что ты ее «имеешь». Представляется, что сегодняшний статус частной собственности в России существенно не изменился.

Diversity как когнитивное преимущество

Язык предшествует культуре, хотя и отражает изменения, происходящие в ней. Не удивительно, что, не осознавая этого, наша «языковая личность» смотрит на мир его глазами, принимая определенную картину мира и поведенческие практики.
Иногда, чтобы добиться успеха, приходится трансформировать культурный код, иногда достаточно в случае необходимости просто перейти на другой язык.
Так, как это сделали в Южной Корее, запретив пилотам корейских авиакомпаний общаться по-корейски. По инструкции, во время полета экипаж должен использовать только английский. Это ноу-хау позволило снизить количество аварий, наладить более эффективную связь пилотов с диспетчерскими службами и повысить качество работы в целом.

Все дело в том, что традиционная культура общения корейцев — культура вежливости. Она очень ритуализирована и не предусматривает быстрого ответа на быстрый вопрос. Но для многих современных видов деятельности скорость реакции оказывается критически важна. Так же, как бывает критически важна и скорость обучения, приобретения новых знаний и навыков. И тут на помощь опять приходят языки.

Исследования показали, что билингвы лучше и быстрее усваивают новые знания, чем монолингвы. Причина в том, что «переключаясь» с одного языка на другой, мозг билингвов получает нагрузки, которые ведут к когнитивным преимуществам.

С этой точки зрения для граждан Украины, с детства погруженных в двуязычную среду, русский язык можно считать бесплатным когнитивным бонусом, делающим их более обучаемыми и адаптивным.

Экономические выгоды билингвизма

В зависимости от того, какой будет политика украинского государства в гуманитарной сфере, русский язык может сыграть или не сыграть роль драйвера экономического роста. Исследования африканских стран обнаружили корреляцию между большим количеством языков и низким уровнем доходов. А исследования в США демонстрируют, что Сан-Франциско и Лос-Анджелес обязаны своим экономическим процветанием лингвистическому многообразию.

Полилингвизм и полиэтничность культуры Силиконовой долины можно считать образцом, на который равняются современные компании.

Хотя в тех же США существуют и другие примеры. В частности штат Цинцинати, который относится к экономически наиболее депрессивным, печально известен лингвофобиями своего моноязычного населения. Но в последнее время власти осознали необходимость изменения культурного кода для развития штата. Экономики таких разных стран, как Швейцария, Сингапур, Канада, Индия – лучшее доказательство тому, что не только высокий социальный капитал снижает издержки, но и лояльное отношение к полилингвизму своих граждан. Поэтому второй и третий государственные языки этим странам попросту экономически выгодны. Так же, с учетом снижения затрат на коммуникацию, разрабатывает свою лингвоэкономическую политику и ЕС.

Русский язык как украинский ресурс

Несмотря на вечный спор универсалистов и релятивистов, можно считать научным фактом: сколько существует языков, столько существует и несводимых друг к другу картин мира, способов восприятия реальности. Не только языки жителя Киева, Лондона и Гонконга отличаются друг от друга — отличается реальность, в которой они живут. Второй язык — это еще и важный для успеха любого проекта модернизации мировоззренческий сдвиг, благодаря которому можно провести коррекцию культурного кода, перестать избегать неопределенности и страха перед будущим.

Не будем забывать, что русский язык совсем недавно обслуживал масштабный имперский и советский проект модернизации огромной страны. И несмотря на то что роль русского как lingua franca на постсоветском пространстве снижается, вряд ли стоит отказываться от научного и культурного наследия, наработанного на этом языке, в том числе и самими украинцами. Не будем забывать, что такие слова как «мабутнє», «мрія», «світогляд» и «свідомість» в украинском языке появились только в XIX веке, их искусственно создали Михаил Старицкий и Иван Нечуй-Левицкий.

Не только история языка, но и анализ данных Всемирного обзора ценностей (World Values Survey) говорит о том, что украинский культурный код отличается от западно-европейского «проективного капитала».

Если мы хотим в обозримом будущем добиться устойчивого экономический роста, то сделать это можно, задействовав для украинского проекта развития ресурсы не только украинского, но и русского языка.

В XXI веке, на пороге глобальных перемен и кризисов стоит лишний раз задуматься о том, насколько вообще целесообразно стигматизировать тот или иной язык или культуру по политическим или каким-то другим мотивам. Не лучше ли рассматривать их как ресурс развития?

Ведь языки не воюют между собой, не отправляют никого в концлагеря, не вводят санкции — все это делают люди! Знание разных языков и культур делает нас сильнее, мудрее и адаптивнее, а значит, немного ближе к тому гармоничному миру, в котором мы все мечтаем жить.