КИТАЙСКИЕ УРОКИ МИХАИЛА ГУЙДЫ: как отличить искусство от неискусства (Часть II)

Михаил Гуйда — украинский художник-живописец, график. Член Национального союза художников Украины (вм)

 

Читать часть I

 

СИЛЬНАЯ КУЛЬТУРА — СИЛЬНАЯ ЭКОНОМИКА

 

Украинская культура страдает от чрезмерной политизации этой сферы. Вообще вся наша публичная сфера жизни излишне политизирована.

Ментально мы еще не до конца расстались с советским наследием, прочно засевшим в наших головах: делить живопись на «полезную» и «вредную», «правильную» и «неправильную».

Засилье политической конъюнктуры, хоть «правого», хоть «левого» толка, затрудняет осознание того, что единственный адекватный критерий в искусстве — талантливо или неталантливо.

Помните, как Максим Горький вопрошал: «С кем вы, мастера культуры?» Но искусству, если оно настоящее, необязательно быть с «кем-то». У него одна задача — быть на стороне красоты, ума, таланта, творческого поиска.

В Украине отсутствуют эффективные каналы коммуникации для тех, кто производит и потребляет культурные ценности. Как следствие, ни у кого нет информации о том, что в реальности у нас происходит в сфере искусства.

У нас нередко восторгаются экономическими и технологическими успехами Китая. И сетуют: «Как же так, почему мы не можем повторить китайский опыт?»

При этом забывается, что культура и экономика неразрывно связаны. Особенности экономического мышления закрепляются как культурная норма и формируются в области культуры.

В Китае тратят колоссальные деньги на информационно-издательскую поддержку живописи: бесчисленные журналы, сборники, каталоги, выставки…

Ответьте, сколько новых художественных музеев было открыто за последние десятилетия в украинских городах? А вот в том же Китае мэр самого захудалого по китайским меркам городка считает делом чести и престижа построить музей.

Это показатель его заботы о развитии города, своеобразная визитная карточка. Даже такой музей, который поначалу пустует, выполняет важнейшую функцию — вокруг него формируется среда.

Более того, когда в китайских городах проектируются новые жилые кварталы, то проектом в обязательном порядке предусматриваются галерея, художественная школа, мастерские для художников. И в первую очередь туда приглашают художников для проведения пленэров.

Чтобы люди, которые покупают квартиры, видели — здесь эстетично, интересно и комфортно жить. Здесь работают мастера живописи, здесь есть какая-то культурная среда, а не просто набор бетонных коробок, в которых можно переночевать.

В Китае все это функционирует на уровне государственных программ. Места для экспозиций в галереях, площадь которых как правило не меньше 2000 кв.м, и творческие мастерские художникам выделяются бесплатно, они оплачивают только коммуналку.

Если в Киеве художник счастлив, имея студию в 80 кв.м, то китайские мастерские могут занимать и 300, и 500, и более квадратов.

 

ИСКУССТВО «ВКЛЮЧАЕТ» ДЕТСКИЙ МОЗГ

 

Понятно, что сейчас Украине не потянуть подобные проекты, экономический потенциал не позволяет реализовать программы таких масштабов. Однако можно начать с самого элементарного, но от этого не менее важного — со школы.

Обратите внимание, кто у нас сейчас преподает живопись в средней школе. Учителей по рисованию замещают кто ни попадя: учителя физкультуры, трудовики.

То есть навыки рисования у детей формируют случайные, совершенно не подготовленные к этому люди, порой даже без какого-либо педагогического образования.

Насколько важна роль учителя и общеобразовательной школы, можно проиллюстрировать следующим примером. Накануне Второй мировой в небольшом городке Пологи, расположенном в Запорожской области, была самая обычная школа.

Но в ней работал преподаватель Академии художеств, талантливый педагог, фанат своего дела. Поразительный факт: из 28-ми учеников класса, где он преподавал, многие стали художниками.

Жизни некоторых из них забрала война, но те, кто выжил, внесли большой вклад в историю украинской живописи.

В отличие от украинского, китайское руководство очень хорошо понимает, что для формирования творческого инновационного мышления искусство незаменимо. Понимают это и родители китайских школьников. Они считают так: главное, чтобы ребенок умел танцевать, рисовать и петь.

Это основа, на которой можно строить все остальное. Таблица умножения не так важна для формирования мышления, как иррациональные, художественные «образы мира» — музыка, танец, книга, живопись. Научно доказанные факты: наш мозг реагирует на них усложнением нейронных связей.

А быть умнее для человеческого вида, значит быть конкурентнее, получить эволюционное преимущество. В этом смысле значение искусства для Homo sapiens трудно переоценить.

 

ДЕГРАДАЦИЯ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫХ НАВЫКОВ

 

Основы художественного мышления закладываются с самого раннего детства, начиная с уровня букваря. Вспомните, раньше азбуки были иллюстрированы картинами выдающихся художников. Для многих знакомство с живописью начиналось с картины Васнецова «Три богатыря».

К сожалению, сейчас эта традиция напрочь утрачена, на наши учебники без слез невозможно смотреть. Навык рисования у детей деградирует вместе с системой образования.

Сегодня повсеместная практика — распечатать на принтере контурные изображения каких-нибудь «телепузиков», чтобы дети в течение урока их раскрашивали. Это отдельная большая проблема. Дальше она транслируется на уровне художественной студии.

Нередко можно видеть, как учеников усаживают за мольберты и просто дают перерисовывать кем-то созданное изображение. Таким способом научить художественному ремеслу, сформировать образное или пространственное мышление невозможно.

Это примерно так же, как учить ребенка читать и писать по-английски, записывая английские слова знакомыми ему русскими буквами.

В итоге, когда выпускники школ становятся студентами художественной академии, они, по сути, толком не умеют рисовать. И преподаватель вуза вынужден тратить время на элементарные вещи — учить тому, что к моменту поступления в академию уже должно было стать устойчивым навыком. Начиная с изображений «кубика» и «шарика»…

Раньше, до поступления в вуз, эти знания и умения формировались и совершенствовались в художественных училищах.

В училище учились 5 лет, в академии — 6. 11 лет обучения — это очень серьезное образование, сравнимое разве что с медицинским. Оно обеспечивало поступательное развитие, структурированное накопление знаний и опыта.

Но художественные училища зачем-то начали объединять с другими заведениями — музыкальными, танцевальными, театрально-цирковыми и т.п. — в так называемые «колледжи культуры». В результате из системы обучения выпало очень важное для становления профессионального художника «среднее звено» — между школой и вузом.

 

КАК ПЕРЕДАТЬ «ВИРУС МАСТЕРСТВА»?

 

К сожалению, наша система образования, пытаясь копировать европейскую модель, наносит качеству художественной среды большой ущерб. Непродуктивным для художественного образования оказалось разделение на бакалаврат и магистратуру.

Сейчас входит в моду онлайн-обучение. Однако, если лекцию по истории искусства еще можно прочитать онлайн, то чтобы научить человека рисовать, нужен непосредственный контакт учителя и ученика. 

Обучение живописи невозможно поставить на конвейер, это все очень индивидуально и требует живого общения. Я помню, как еще в училище мой преподаватель говорил: «Напиши мне слово «мама» — даже с закрытыми глазами ты справишься с этим без ошибок.

Вот точно так же ты должен уметь рисовать ухо, а для этого тебе нужно изучить его, досконально знать все его анатомические особенности». Дистанционно развить изобразительное мастерство до такого уровня практически нереально. Оно как вирус — передается от одного человека к другому только при непосредственном контакте.

Да, у меня сейчас четыре студента-дипломника в Китае, которые из-за локдауна не имеют возможности приехать в Украину. Мы общаемся онлайн. Но это, можно сказать, уже состоявшиеся художники. Они присылают мне эскизы, я им что-то надиктовываю в ответ.

И даже в таком случае это сопряжено с большими трудностями, которые усугубляются языковым барьером. У меня в Китае есть друг — переводчик с большим опытом.

Его русский безупречен, акцент отсутствует абсолютно, и словарный запас такой, что иной носитель языка позавидует. В основном он зарабатывает на переводах контрактов для горнодобывающей промышленности.

У нас с ним произошел такой случай. Однажды, когда я читал китайским студентам лекцию по перспективе — не самую сложную — он попросил меня остановиться: он оказался неспособен ее перевести.

Лекцию отменили. В итоге переводчик взял три дня на изучение темы перспективы: терминологии, нюансов контекста. И только после этого у нас с ним получилась полноценная лекция.

Это еще раз говорит о том, что обучение живописи требует значительного времени и профессионального подхода.

 

ЕВРОПА РАЗУЧИЛАСЬ РИСОВАТЬ

 

Украине есть чем гордиться, есть что продвигать и развивать. У нас очень много талантливых художников, которые ценятся за рубежом больше, чем на родине. На всем постсоветском пространстве смогли сохраниться всего лишь несколько «реалистических» (в адекватном современности, творческом понимании реализма) школ живописи — в Москве, Петербурге и у нас, в Киеве и Харькове.

В Европе эта академическая традиция оказалась во многом утраченной. И в Барселоне, и в Вене, и в Мюнхене давным-давно отошли от профессионального подхода к обучению.

Европейская концепция такова, что изобразительное мастерство вторично, главное в картине художника — это идея, а не качество исполнения. Подход, при котором уровень реализации идеи неважен, по сути, привел к исчезновению профессии художника.

Критерии профессионализма оказались предельно размыты. Возникла ситуация, когда примерно 80% тех, кто в Европе занимается живописью, — это дилетанты, которые по большому счету не умеют рисовать. Украинская школа сохранила то, что утрачено на Западе, поэтому она ценится во всем мире.

Я знаю случай, когда одна из выпускниц нашей академии, которая училась довольно посредственно, на тройки, вышла замуж и переехала жить в Австрию, сейчас преподает в Венской академии художеств.

И, как выяснилось, на общем фоне она лучшая — профессионал номер один. Потому что в Украине ее чему-то научили, научили реально делать руками.

Или взять, например, моих студентов, которые стажировались в Барселоне. Слава Богу, сейчас весь мир открыт, можно многое самому изучать и сравнивать. Так вот, наши студенты были крайне удивлены, что каталонские профессора по сравнению с ними практически не умеют рисовать.

 

ПОРТРЕТ — ИСЧЕЗАЮЩИЙ ЖАНР

 

Нужно сказать, что искусство портрета в современном мире стремительно исчезает. Оно исчезает вместе с реалистической живописью и вытесняется портретной фотографией.

Даже в Украине, где школа еще сохранилась, в жанре портрета могут работать единицы. Хотя в свое время, после падения «железного занавеса», Запад не случайно ринулся к нам — из нашей страны вывозилось огромное количество картин, настоящую ценность которых украинцы тогда не понимали. Да и сейчас мало кто понимает.

Возможно, свою роль сыграла специфическая психология восприятия портрета в странах Восточной Европы. У нас оно очень персонализировано. Портрет — это не столько самоценное произведение искусства, сколько нечто вроде «рисованной фотографии» конкретного человека. У нас поэтому почти никто не готов купить и повесить на стену портрет чужого ему человека.

За рубежом дело обстоит иначе. В том же Китае мой портрет Параджанова вызвал настоящий ажиотаж. Хотя, казалось бы, где Китай, а где Параджанов, о котором китайцам практически ничего не известно. Но их интересует не столько личность человека, который изображен на портрете, сколько то, как он изображен художником.

Параджанов внешне очень фактурен. Это сложная, самобытная личность. Все это я постарался передать в портрете, над которым работал 1,5 года. Китайцам портрет Параджанова очень нравится. Меня даже неоднократно просили повторить картину — еще раз написать этот портрет. Естественно, я сказал, что это невозможно.

 

КУЛЬТУРА КОПИРОВАНИЯ

 

Вопреки расхожему мнению, китайцы прекрасно отличают оригинальную авторскую работу от копии. Но нужно понимать ценность копирования для китайца: оно помогает транслировать опыт прошлых поколений в веках.

Традиционная китайская живопись стоит исключительно на копировании шедевров старых мастеров. Только после того, как ты научился идеально повторять образец, на высшей ступени мастерства (в Китае их пять!), можешь позволить себе «произвольную программу».

Поэтому вовсе не желание кого-то обмануть, а бережное отношение к лучшим образцам искусства, желание учиться у лучших сформировало в Поднебесной непонятную западному сознанию «культуру копии». Хотя нужно сказать, что китайцы здесь не одиноки.

Например, благодаря тому, что в Древнем Риме старательно подражали греческим образцам, до нас дошло многое из искусства эллинов, что могло быть безвозвратно утрачено.

Мне довелось бывать в огромных цехах, где китайские художники занимаются копированием различных картин, начиная от Рембрандта и заканчивая Климтом. Это довольно сложное ремесло, которое также требует немалого профессионализма. В Китае даже существуют специальные училища и колледжи, которые готовят копиистов.

Так что даже «подделка» нуждается в мастерстве. Она тоже может быть плохого и хорошего качества, профессиональной и аматорской. И все же в Китае появляется все больше людей, которые ценят единичность и уникальность произведения.

Они всегда интересуются: сколько было повторов, два, три или более? Растиражированная картина тоже имеет ценность, но чем меньше тираж, тем выше ценится работа. Для китайцев важно, это первоисточник или «вариация на тему», авторская копия или изготовленная учеником мастера.

 

 

ЧТО ДЕЛАТЬ С ПРЕСЛОВУТЫМ «Я ТАК ВИЖУ»?

 

Есть пул популярных профессий, в которые наблюдается массовый исход молодых людей. У нас явный переизбыток психологов, юристов, журналистов, пиарщиков, литераторов, разного рода консультантов. С художниками дело обстоит не лучшим образом.

Вообще, непрофессионализм — пресловутое «я так вижу» — это настоящий бич нашего времени. Тех, кто позиционирует себя как художник, в мире с каждым годом все больше, но по-настоящему профессиональных, хороших художников, по-прежнему мало.

Почему голубь, которого за 5 минут нарисовал Пикассо, прозвучал на всемирной выставке?  Для того, чтобы критерии оценки не размывались, как раз и существуют музеи и другие институции.

Пикассо, по его собственному признанию, к этой кажущейся «простоте» шел всю жизнь. В современном же мире все процессы ускорились, человек в нем ориентирован на мгновенный результат. К искусству, которое является базовой потребностью человека, тянутся многие.

Но успех при этом, на который они рассчитывают, должен прийти мгновенно. 11 лет учиться рисовать или потратить 2 года на создание одной картины — в нашу эпоху многим это кажется абсурдом. 

Поэтому неудивительно, что большинство современных «шедевров» предназначены для одноразового использования. На поверку они оказываются мыльным пузырем, фикцией, не выдерживающей проверку временем.

На самом деле, размытость критериев оценки — очень болезненная проблема. Это не вина современных людей, а беда. Сегодня человек растерян, ему сложно ориентироваться в стремительном потоке противоречивой информации и трендов.

Вот почему адекватное восприятие искусства нужно прививать с начальной школы. А у глав государств и правительств должен существовать совещательный орган, состоящий из настоящих профессионалов.

Но где критерии профессионализма? Как отличить хорошее качество от плохого, искусство от неискусства?

 

КРИТЕРИЙ 1. НЕОБРАЗОВАННЫХ ПРОФЕССИОНАЛОВ НЕ БЫВАЕТ

 

Как отличить хорошего художника от плохого, можно поучиться уже сейчас — у современных профессиональных галеристов. У них-то как раз существуют вполне конкретные критерии оценки. Например, галерист всегда интересуется образованием художника.

Конечно, в истории живописи существуют самородки, такие как Пиросмани или Примаченко, но это, как правило, «народный примитивизм». Имея образовательную платформу, профессиональный художник может успешно работать в любом жанре.

Порой очень тонкая грань отделяет его от дизайнерского «оформительства» или даже талантливого дилетантства. Но, поверьте мне, она есть.

Всякое искусство имеет право на жизнь, но ничто не должно существовать вместо другого. Поэтому мне не очень импонирует позиция некоторых «прогрессивных» деятелей, которые объявляют неактуальным и непрофессиональным все, что не соответствует их художественной концепции.

Как позитивный пример, часто приводят экспозиции PinchukArtCentre, где выставляется самое авангардное, яркое, передовое. При этом забывают, что сам Виктор Пинчук является обладателем огромной частной коллекции классики, одной из лучших в Украине.

Жанры существуют не просто так — хорошо бы, чтобы в них ориентировались и зрители, и сами художники. Когда мы говорим об актуальном современном искусстве, нужно понимать, что какие-то идеи уместно выразить в плакате, а что-то только в инсталляции или в графике. Но если перенести эти подходы в живопись, то они не сработают.

Живопись — это органический синтез психологии восприятия, энергетики художника, его мастерства, его проб и ошибок, глубоких и концептуальных смыслов. Но когда смешение и размывание жанров является самоцелью и трактуется как «новая норма», то живопись исчезает.

Вы можете попросить бармена приготовить коктейль и смешать ингредиенты по какому-нибудь классическому рецепту — это будет вкусно и эстетично. Но профессиональный бармен никогда не предложит вам водку с пивом, добавив туда для пущего эффекта денатурат.

Даже в абстрактной живописи очень легко определить, заканчивал автор картины академию или нет, насколько успешно и старательно он в ней учился.

Такой художник понимает, что такое пятно, линия, основы композиции, соотношение черного и белого в картинной плоскости… Как сказал великий танцовщик и хореограф Иван Васильев, тот, кто танцует классику, будет блистать в любом жанре.

 

КРИТЕРИЙ 2. ДЕНЬГИ — НЕ МЕРИЛО КАЧЕСТВА

 

Не самую благовидную роль играет и система грантов, которая загоняет художников в узкие конъюнктурные рамки. Они начинают рисовать то, за что им гарантированно заплатят прямо сейчас. У молодых формируется конъюнктурное мышление, которое противопоказано настоящему творчеству как зоне свободы, новаторства и эксперимента.

Это имеет самые разрушительные последствия для искусства. Но особенно молодому художнику тяжело противостоять такому соблазну, как грант, ведь это маркер того, что он будет соответствовать моде.

А значит, будет востребован, попадет на выставку и т.д. Но, конечно, такой заранее предрешенный успех картины ничего не говорит о ее реальных художественных достоинствах.

Система искусствоведения должна быть настроена таким образом, чтобы предлагать людям полный срез изобразительного искусства на сегодняшний день и давать объективное представление о его прошлом и современном.

Посещая музей или галерею, человек должен увидеть и оценить разные идеи, стили и жанры, сравнить, разобраться в искусстве и его временном развитии.

Нередко система аукционов, оценок и рейтингов грешит, потому что покупается то, что проплачивается. Грубо говоря, художники сами покупают у себя, выставляя заоблачную цену на свои картины.

Таким образом возникает «надутый», завышенный спрос на их картины, которые в реальности таким спросом не пользуются. Некоторые художники попадают в свою же ловушку. Они готовы бы продать свои картины по реальной цене, но снизить аукционные цены уже не в состоянии.

Поэтому далеко не все, что прошло через грантовые и аукционные фильтры, является шедевром, достойным той суммы, в которую его формально оценили.

 

КРИТЕРИЙ 3. НАСТОЯЩЕЕ ИСКУССТВО — НЕ АГРЕССИВНО

 

Не секрет, что дилетантов намного больше, чем профессионалов. Профессионалы ведут себя более сдержанно. А дилетанты, орудуя локтями, расталкивают представителей профессиональной среды, потому что им надо поймать хайп, нужно угнаться за сиюминутной модой, успеть продвинуть то, что продается именно сейчас. Яркий пример — картины, которые представлены на Андреевском спуске.

Его история начиналась еще, когда будущий президент Украины Леонид Кравчук был советским руководителем , а я возглавлял Киевскую организацию Союза художников Украины.

Мы долго добивались, чтобы нам дали возможность выставить свои работы на Андреевском спуске. Видимо, наши настойчивые просьбы надоели ЦК партии, и нам наконец разрешили организовать там выставку. Но — только на один день!

Художники готовились к этому событию очень серьезно, сами занимались организацией, транспортом. На этой выставке были представлены такие классики украинской живописи, как Яблонская, Лопухов, Шаталин, Пузырьков и многие другие, приняли в ней участие и молодые авторы.

А теперь сравните это с тем, что сейчас выставлено на Андреевском спуске: в какой-то момент место в одном ряду с Яблонской занял аматор. Со стороны не искушенный зритель мог сделать ложный вывод, что их картины равноценны.

Но выгнать такого аматора с Андреевского спуска уже нельзя. Он вам ответит, что у него свое «особое» видение, что это недемократично, его зажимают, и он тоже имеет право на творчество.

И на Андреевском спуске мы имеем то, что пользуется спросом у широкой публики, но к серьезному, настоящему искусству в основном не имеет никакого отношения. Начало — в страдании…

Андреевский спуск стал синонимом чего-то некачественного. Теперь, если покупателю цена настоящей живописи кажется дорогой, — ему говорят: «Это вам на Андреевский спуск!» К сожалению, все это формирует вкус не только людей из народа, но и элиты.

Однажды меня пригласили написать портрет дочери одного высокопоставленного чиновника от культуры. Когда я пришел к нему домой, то ужаснулся — все стены были завешаны картинами с Андреевского спуска. Ему отрекомендовали меня как профессионального портретиста. Но, естественно, моя работа ему понравиться не могла — он был ориентирован совсем на другое качество.

 

КРИТЕРИЙ 4. ПРОФЕССИОНАЛ — ЧЕЛОВЕК С «ИСТОРИЕЙ»

 

Еще один критерий профессионализма: творческий путь художника. Сколько у него работ, с какой интенсивностью он творит, насколько он одержим своей профессией. Потому что сейчас возникло такое явление как «художник пяти картин». То есть человек сделал нечто, что, по его мнению, может претендовать на шедевр. Однако шедевры не рождаются в вакууме, им предшествуют большой жизненный опыт и напряженный творческий поиск.

Упомянутая модель творчества весьма популярная на Западе, где самореализацию поощряют в ущерб профессионализму. Человек берет на работе месячный отпуск, арендует студию и за месяц «стахановским методом» выдает на-гора серию картин, делает персональную выставку.

После этого он возвращается к основной деятельности — на завод или за офисный стол. Конечно, это аматорское представление об искусстве. Для настоящего художника живопись является единственной профессией и средством заработка.

 

КРИТЕРИЙ 5. ИНТЕРЬЕРНАЯ ЖИВОПИСЬ — НЕ СОВСЕМ ИСКУССТВО

 

Согласно статистике, во всем мире основное потребление приходится на «интерьерную живопись». Такие картины, которые пишут и покупают для оформления пространства, для «пятна на стене», составляют примерно 80% рынка. Это больше про оформительство, чем про искусство.

Подлинное искусство — это не просто пятно на стене. Это все довольно сложно — сложные творческие задачи, сложные проблемы, сложные смыслы и идеи, сложный, высокий уровень мастерства. Поэтому людей, у которых есть необходимость выйти за рамки оформления интерьера, которые стремятся к глубокому пониманию и анализу искусства, объективно не так уж много.

Подлинное искусство по-хорошему элитарно. Оно требует специальных знаний, вкуса, понимания, значительных временных и финансовых затрат, на которые готов решиться далеко не каждый. Поэтому я рад, что в Украине появляются новые коллекционеры и меценаты.

Возрождается качество художественной среды. Когда-то Андрей Мыльников на защите дипломных работ выпускников Академии художеств в Санкт-Петербурге сказал замечательную фразу: «В конце концов, мы не должны каждый год выпускать Рафаэлей».

Конечно, Рафаэли рождаются раз в двести лет. Но я счастлив, что среди студентов академии глубокие, думающие люди, которые серьезно относятся к живописи. И это вселяет надежду в будущее украинской художественной школы, которая высоко ценится и, уверен, будет цениться во всем мире.