КО ДНЮ РОЖДЕНИЯ ВЫДАЮЩЕГОСЯ ФИЛОСОФА: 6 правил устава Пятигорского

Александр Моисеевич Пятигорский. Источник фото: rigaslaiks

30 января 1929 года родился выдающийся философ и буддолог Александр Пятигорский.

Мне повезло: в августе 1990 года видел Пятигорского вживую, на его лекции в Независимом институте кинематографии, созданном Александром Сокуровым.

Очень эксцентричный, очень страстный, а главная страсть — к неизведанному, запредельному. Та страсть, которая является сутью философа, но без которой — пусть даже на мгновение в жизни — любой человек не может быть человеком.

Если попытаться определить главную тему философии Пятигорского, то это, конечно же, мышление. И снова — нынешний маркетинговый дух (даже в образовании, культуре и науке) совершенно исказил суть того, чем является мышление. Отсюда возникают самые разнообразные химеры — критическое мышление, латеральное мышление, дизайн-мышление.

Пятигорский радикален: есть только одно мышление — философское и никакое другое (даже в науке нет мышления, как точно заметил Хайдеггер, — наука не мыслит).

Мышление по Пятигорскому — это мышление о мышлении, по сути, граница границы, стало быть — ничто, продуктивная пустота, бесконечная возможность.

Из этой основополагающей установки Пятигорского вытекает следующая мысль: мышление избавляет философа от своего «я» и этим дает свободу, и никакой иной свободы, кроме свободы от своего «я», не существует.

Пятигорский парадоксален: он говорит прямо противоположно Декарту: «Когда я в мышлении, меня нет, и потому я свободен».

Для Пятигорского иметь свое «я», придавать ему значение, значит — опошлять философию и свое «я» делать пошлым. А пошлость, по Пятигорскому, — самое страшное зло: все остальное вырастает из пошлости.

Принять это сложно.

Пятигорский убежден: в мышлении нет места ничему человеческому — ни любви, ни ненависти, ни предпочтениям, ни отвержениям. И если мыслить так, тогда — как следствие — возможна полная, подлинная, то есть уникальная жизнь.

Пятигорский предлагает странное и страшное: забудьте об обществе, забудьте о той глупости, которую написал Аристотель: мол, человек — это социальное животное. Не социальное и не животное, а одинокое существо, которое живет одним — выходом за свои пределы, выходом не однократным, это путь, процесс.

Я хочу дать вам, читатель, услышать голос самого Пятигорского. Голос парадокса и чистой мысли. Этот текст, «Устав мышления», Пятигорский написал незадолго до ухода, в 2009 году.

«#1

Он должен непрестанно пребывать в страхе, что умрет, будучи не в состоянии или не успев осознать свою мысль о себе, как о чужом этой мысли внешнем объекте, и осознать саму эту мысль как чужую всем своим прошлым и настоящим объектам, в первую очередь ему самому.
Это — Благородный Страх.

#2

Он должен глубоко презирать в себе самом все то низкое и мелкое (например, обиду, зависть и злобу), что он привык наблюдать в других и что он забывал отрефлексировать в самом себе.
Это — Благородное Презрение.

#3

Он должен непрестанно стараться прекратить восприятие любых негативных факторов, действующих — все равно, со стороны общества, близких или далеких лиц и обстоятельств — как направленных лично против него, но видеть в них лишь препятствие своим умственным усилиям, причина которого в нем самом.
Это — Благородное Старание.

#4

Он должен культивировать в себе полное пренебрежение как к положительным, так и к отрицательным оценкам другими людьми его поведения или образа жизни. Ибо его поведение — в его работе со своим собственным мышлением, а его образ жизни — не более чем меняющееся обличие актера или шута, играющего роль самого себя.

Его рабочим лозунгом должно быть: Lascia dir le genti («Пусть люди говорят»), Данте. Он видит нереальность своего социального статуса и не заботится о своем этологическом ранге.

Это — Благородное Пренебрежение.

#5

Он должен ясно понимать, что любое достигнутое не им знание (философии, науки, чего угодно) уже самим фактом включения в поле его сознания (случись то по судьбе или случаю) дает ему уникальный шанс самоизменения.
Это — Благородное Понимание.

#6

Ему необходимо быть предельно внимательным к происходящему здесь и сейчас, для последующей сознательной нейтрализации им всех фактов, событий и обстоятельств как не более чем внешних поводов для его мышления, либо для отбрасывания их своим мышлением. Тогда они рефлексируются как чужие мышлению и незначимые для него самого как мыслящего о них.

Но ослабь он на минуту свое к ним внимание (фактам и т. д.) — и они сразу же окажутся столь же для него значимы и важны, как для среднего мыслящего, то есть не мыслящего человека. Тогда он пропал — и как мыслящий, и как личность.
Это — Необходимое Внимание, которое не может быть благородным, каким не может быть ничто необходимое.

Пусть, осознав невыполнимость всех шести статей Устава, он осознает, что тем более он должен стремиться к их выполнению».

При копировании материалов размещайте активную ссылку на www.huxley.media