КОЛЛЕКТИВНОЕ СОЗНАТЕЛЬНОЕ: о фонде основателя eBay

Елена Бойцун, директор по инвестициям, Центральная и Восточная Европа, Omidyar Group

Четыре года назад у меня появилась уникальная возможность стать импакт-инвестором, приступив к работе в одной из самых известных мировых компаний в этой сфере. Omidyar Network, филантропичная инвестиционная компания Пьера Омидьяра, основателя eBay, к тому моменту уже инвестировала более 1 миллиарда долларов США в различные проекты, компании и неприбыльные организации по всему миру.

Передо мной стояла задача структурировать деятельность, бизнес-модели и портфолио в Центральной и Восточной Европе для фонда. Глубоко погрузившись в эту сферу, я все больше понимаю, что для эффективного развития региона необходима трансформация финансовой системы пост-советских стран в сторону более гибкого капитала (flexible capital), и наиболее логичным инструментом для этого являются импакт-инвестиции и венчурная филантропия.

ГИБКИЙ КАПИТАЛ

После того как eBay вышел на IPO в 1998 году, Пьер Омидьяр принял решение часть полученного многомиллиардного капитала отдать на благотворительность и основал традиционный семейный благотворительный фонд. Но через несколько лет Омидьяр обратил внимание, что такая форма распределения капитала не является наиболее эффективной для тех целей, которые он для себя ставил. Так появился Omidyar Network и группа компаний Omidyar Group – фонд, который объединял в себе черты как инвестиционного фонда, так и филантропической организации, оперируя гибким капиталом.

Модель работы организаций Omidyar Group отличается от традиционных инвестиционных фондов тем, что в зависимости от целей и бизнес-планов возможно поддержать команды предпринимателей вне зависимости от того, какая форма юридической регистрации была ими выбрана

Это важный момент для развития новых рынков, поскольку, например, с возникновением социального предпринимательства появились такие юридические образования как неприбыльные компании (non-profit companies), а традиционные неправительственные организации во многих странах получили право зарабатывать для выполнения своих уставных целей.

Такие подходы к решению проблемы убрали ограничения прошлых лет, когда предпринимателям и стартаперам нужно было выбирать из двух моделей – либо направленной на получение прибыли (for-profit) с привлечением стандартных инвестиций, которые необходимо возвращать, приумножать, делиться частью компании, либо моделью неприбыльной организации (non-profit), которая привлекает невозвратные грантовые деньги и организовывает свою деятельность для выполнения определенной миссии.

Гибкость капитала проявляет себя и в том, на что такие формы инвестиций могут быть направлены. Как правило, разделяют общую(core) и проектную поддержку.

При проектной поддержке все расходы четко закрепляются по категориям, а общая позволяет командам самостоятельно принимать решения о распределении денег. В то же время по темам деятельности ограничений нет, и гибкий капитал может быть направлен в любые отрасли, от образования, инфраструктуры и сельского хозяйства до узкоспециализированных рынков, таких как, например, рынок гражданских технологий (civic tech).

Гибкий капитал убирает ограничения не только в плане юридической регистрации компании. В настоящий момент на финансовых рынках появилось невероятное количество инструментов для того, чтобы регулировать инвестиции в той форме, которая подходит для конкретного проекта.

Одним из ярких примеров является возвращаемый грант или заем, который выдается на определенное время без процентов, но предусматривает возврат денег. Работа фонда с прибыльными компаниями также может сочетать в себе как стандартные инвестиции, так и гранты.

Даже если грант не является возвратным, подписание контракта и готовность фонда его выделить для организации не означает автоматически, что вся сумма будет переведена. Например, если неприбыльная организация сотрудничает с импакт-фондом и получает грант в миллион долларов на два-три года, в большинстве случаев это означает, что первый транш переводится без условий (unconditional), но основная часть инвестиции зависит от выполнения тех или иных условий (conditional).

По истечении первого года необходимо предоставить отчет, например, о достижении определенных показателей или привлечении дополнительных средств, и если условия не выполнены, то следующие транши организации не переводятся или переводятся частично, скажем, в размере 50%.

На тех рынках, где есть для этого юридические возможности, импакт-фонды стараются ставить как условие развитие бизнес-модели организации, достижение определенного заработка даже для неприбыльных организаций, чтобы снизить их зависимость от грантовых денег и помочь достигнуть равновесия (sustainability). Таким образом работает механизм развития рынка,даже если речь идет о неприбыльных организациях.

Вступая в клуб друзей Huxleў, Вы поддерживаете философию, науку и искусство

Присоединиться к клубу друзей

ИМПАКТ-ИНВЕСТИРОВАНИЕ

За последние десять лет в финансовом мире развитие получило понятие импакт-инвестирование – вид инвестиций, при котором целью является получение не только финансовой прибыли, но и определенного позитивного эффекта в виде развития рынка, социального развития или улучшения состояния окружающей среды. 

Импакт-инвестиции можно осуществлять в компании, организации и фонды, а наиболее типичными инвесторами являются банки, традиционные инвестиционные и пенсионные фонды, институциональные и семейные фундации, государственные агентства по развитию, индивидуальные инвесторы.

66% мировых импакт-инвестиций принесли своим инвесторам финансовую прибыль, сопоставимую с рыночной, и 15% показали возврат ниже рыночной ставки или консервацию капитала. По данным Глобальной ассоциации импакт инвесторов (GIIN), на 2019 год под управлением 1340 организаций находятся 502 миллиарда долларов США в импакт-инвестиционных активах, в то время как в 2017 году этот показатель составлял 114 миллиардов долларов США.

Процессы импакт-инвестирования проходят гораздо активнее в развитых странах, чем в развивающихся. В 2019 году GIIN в своем ежегодном отчете отмечает, что 28% всех импакт-инвестиций приходится на США и Канаду, 10% – на Западную Европу. Значительный рост импакт-инвестирования наблюдается в регионе Латинская Америка – 14% мировых импакт-инвестиций в 2019 году, в то время как в 2017 году этот показатель составлял 9%.

Для стран с переходной экономикой социальный эффект и развитие рынка от импакт-инвестиций может быть сильнее и значительнее, чем в других странах, однако на весь регион Восточной Европы, России и Центральной Азии приходится всего 6% мировых импакт-инвестиций. Этот процент не менялся и в 2017 году, хотя общее увеличение объема активов означает, что и импакт-инвестиции в регионе растут.

Но, по моим оценкам, постсоветский регион еще полностью не вовлечен и не интегрирован в мировые процессы и находится на подготовительном уровне. Потенциал для роста значительный, и при правильном подходе регион может стать одним из лидеров в этой сфере.

Большинство офисов импакт-инвесторов расположены в США и в Западной Европе, а возглавляют их часто известные бизнесмены, которые понимают особенности гибридной системы прибыльного бизнеса и неприбыльного сектора. К примеру, с момента основания в 2007 году и по 2018 год Omidyar Network возглавлял Мэтт Банник(Matt Bannick), который до этого работал президентом в PayPal и eBay International.

На основании полученного практического опыта, Мэтт разработал университетский курс по оценке высокоэффективных бизнес-моделей в развивающихся экономиках и преподает его в Стенфордской бизнес-школе.

Одну из компаний Omidyar Group Luminate, которая в том числе поддерживает инновационные бизнес-модели в медиасфере, возглавляет Стивен Кинг, опытный топ-менеджер, перешедший в импакт-инвестирование после нескольких лет управления BBC Media Action.

Для импакт-инвесторов важна не только финансовая прибыль, то есть результат, но и процесс выполнения, при котором обязательно должны соблюдаться ценности команды

Важную роль играют принципы недискриминации и разнообразия, считается, что команда не сможет эффективно распорядиться импакт-инвестициями, если она не понимает рынок и не представляет в полной мере ту часть населения, для которой собирается создавать позитивный эффект.

В этом ключе, например, на профессиональных импакт-инвестиционных конференциях считается неприемлемым составлять дискуссионные панели только из участников мужчин, так называемые manels (от английских словmen – мужчины и panel), поскольку было замечено, что это более типично для традиционных инвестиционных конференций.

Одним из главных вопросов в процессах импакт инвестирования является измерение и оценка позитивного влияния, особенно при планировании социального эффекта. Общего шаблона, который бы использовали все импакт-инвесторы, не существует, и обычно каждый крупный фонд разрабатывает свою систему для определения импакта.

Omidyar Network разработал свою систему, которая относит сделки в разные категории инвестиций, в зависимости от ожидаемой прибыли или возврата капитала и до невозвратного гранта. Воспользовавшись своими знаниями эконометрики, в процессе работы я разработала еще одну математическую модель, которая может больше подходить для стран с переходной экономикой и учитывать их социальные и экономические особенности.

Такая модель позволяет просчитывать не только вклад (contribution) деятельности в развитие сектора или проекта, но и атрибуцию (attribution).

В импакт-инвестировании роль инвестиционного менеджера еще сложнее и важнее, чем в традиционном. Как правило, команды, особенно на этапе стартапа, сами не могут сформулировать систему измерения своей деятельности, особенно в социальной сфере.

Инвестиционный менеджер должен не только понимать, а во многих случаях и составить бизнес-модель, но и разработать систему финансирования(или рефинансирования), отслеживания позитивных изменений, что требует глубокого понимания темы и рынка.

При этом команды должны чувствовать, что это работающие принципы и методы, которые будут помогать им в их деятельности. Такое сочетание бизнеса и социальных компетенций делает работу импакт-инвестора чрезвычайно интересной и мотивирующей.

На регион Восточной Европы, России и Центральной Азии приходится всего 6% мировых импакт-инвестиций

Большую роль в импакт-инвестировании отводят человеческому фактору в командах, в которые инвестируют (investees). Наибольшим риском в импакт-инвестировании инвесторы считают управление и выполнение запланированной бизнес-модели, что не отличается ни от традиционного рынка прямых инвестиций, ни от венчурных процессов.

ВЕНЧУРНАЯ ФИЛАНТРОПИЯ

В начале развития отрасли в 2000-х годах и гранты, и инвестиции входили в общее понятие импакт-инвестиций, но в последнее время под импакт-инвестициями подразумевают возвращение денег с финансовой прибылью или хотя бы просто возвращение инвестируемых денег. В то же время многие благотворительные фонды и филантропические организации понимают, что развитие рынка неприбыльных организаций и создание систем понимания социального импакта для них является первоочередной задачей.

Для таких инвестиций существует термин «венчурная филантропия». Это понятие объединяет концепцию и методы венчурного бизнеса с целями благотворительного сектора. Венчурные филантропы применяют бизнес-подходы и инвестируют финансы и нематериальную поддержку в неприбыльный сектор для того, чтобы помочь организациям вырасти и стать более устойчивыми. Поскольку на рынке все еще нет устоявшихся терминов, венчурную филантропию часто также считают видом импакт-инвестирования.

Наиболее влиятельной считается Европейская ассоциация венчурной филантропии (EVCA),которая объединяет многих региональных импакт-инвесторов, предоставляет возможности для поиска проектов или нетворкинга, а также проводит исследования в области измерения импакта.

EVCA подчеркивает, что венчурную филантропию не нужно рассматривать как устоявшуюся и закостеневшую систему, и что гибридный подход, то есть предоставление гибкого капитала, может стать эффективным рычагом для реализации поставленных задач. Omidyar Network упомянут в качестве наиболее яркого и известного примера гибридной структуры.

Участие венчурного филантропического фонда в развитии организации обычно имеет трансформирующее значение, поскольку прорабатываются как отдельные проекты, так все основные системы и процессы организации. Финансовые средства важны, но квалифицированные нефинансовые рекомендации опытного инвестиционного менеджера или эксперта приносят новые возможности.

Однако для стран Восточной Европы и этот вид импакт-инвестирования практически недоступен. Венчурная филантропия развивается в большей степени за счет семейных частных фондов и фундаций, в то время как в странах постсоветского блока такие фонды почти не работают. Такой фонд, например в Германии, может работать с Африкой или Юго-Восточной Азией и не иметь возможности поддержать проекты в Украине или Польше.

Инвесторы и филантропы все чаще замечают разрыв в финансировании между странами Западной и Восточной Европы. Например, недавно созданный фонд Civitates объединяет 16 инвесторов, каждый из которых предоставил как минимум по 100 000 долларов США в год для поддержки инновационных медиа-проектов и проектов по развитию цифровой трансформации в Европе.

Из 16 организаций только 2 имеют офис в Восточной Европе и работают с портфолио в этих странах. Как член руководящего комитета фонда Civitates, я предложила при отборе проектов обращать особое внимание на проекты Центральной и Восточной Европы и провести отдельную кампанию по привлечению заявок из этих стран. За два года существования фонда с гибким капиталом были поддержаны десятки инновационных команд, которые иначе бы не смогли привлечь финансирование.

Импакт-инвестирование — это сложный финансовый инструмент, которым рынок отреагировал на существование многих мировых проблем. И индивидуальные, и институциональные инвесторы больше не хотят предоставлять деньги “бессознательно”, особенно на благотворительные проекты — им необходимо понимать, какой эффект они получают или помогают достичь от вложения своих денег. Именно модель определения позитивного эффекта отличает импакт-инвестирование от благотворительности.

Инвесторы больше не хотят предоставлять деньги «бессознательно», особенно на благотворительные проекты

И то, насколько быстро растет этот рынок и как много новых участников присоединяется ежегодно, дает уверенность в том, что и мировой экономический рост, и общее позитивное развитие общества возможны.