Всеволод Швайба. Внутренние дворы III. 2020
Редакция Huxleў завершила прием рассказов на международный конкурс фантастического рассказа. Сегодня мы публикуем очередное произведение из отобранных для участия в конкурсе «Кибериада-2021».
Предварительные результаты мы огласим до 15 января, а победитель будет объявлен до 5 марта 2022 года.
Родилась новая звезда обетованная — жемчужина всей Вселенной. Иерархи одухотворили тезауру Земли восторгами, которые превратились во флору и фауну. Ожившие цветные восторги. Прозрачные светлые выдохи Верховных породили небо, цветы и зелень. Густые, насыщенные плазмой выдохи – причудливую фауну.
Верховные иерархи повелели богам населить Землю, но боги не хотели жить в едином пространстве, ведь это ограничивало бесконечность их телепортаций. Но и ослушаться они не смели. По сигналу боги слетелись на сапфировую планету, чтобы обсудить проблему. Это был блистательный парад равных по силе и разуму.
– Наши божественности слетелись сюда, чтобы угодить Верховным, но вместе с тем, не жертвуя собой. Не закрепляя свою сущность в едином пространстве, – Акимар оглядел присутствующих, как бы проверяя, все ли поняли посланную им мысль.
– Это ограничение прав! Не бывать этому! Нет нашего согласия! — полетели в Акимара эмоции.
– Но Верхи хотят именно этого! Если не подчинимся, они нас превратят в космическую пыль! Мы не слетим с места, пока не решим дилемму! — Акимар был настойчив.
Все взмыли над Землей и погрузились в размышления. Старели звезды и угасали, рождались новые миры, а боги все думали. Наконец они слетелись на всплеск мысли самого юного — Амико.
– Мы выделим часть себя и оставим здесь!
Все одобрительно загудели: возможно, возможно! Это ведь только часть… Всего лишь какая-то часть нас.
Боги выделили из себя по космической капле и стали рассматривать свои копии. Плазмоиды были бледны и перемещались спонтанно от подножия Альп до Джомолунгмы, от Борнео до Ямала.
– Смотрите! Это же почти мы! — вскричал мысленно Амико, но Акимар уточнил:
– Почти, но не мы! Дадим им пару крыльев, кое-какие навыки и уменья, подарим крохи разума.
– Разум поместим в плотную капсулу, чтобы не растеряли! — добавили мудрейшие.
– Надо доложить иерархам. Полетели!
Менялось гравитационное поле Земли в результате столкновения с суперболидами, изменилась ось наклона и траектория движения. Одна климатическая революция сменяла другую, а на сапфировой планете летали копии богов. Они имели белоснежные крылья и передвигались, куда вздумается. Общались телепатически, но в связи с разрастанием торсионных полей делать это становилось все труднее. Нужно было сокращать расстояние до видимости друг друга. Копии не понимали, почему махать крыльями становилось все труднее, и больше нужно было сидеть на вершинах Анд и Памира, чтобы впитывать солнечную энергию. Излучение солнца и было их едой, восполняющей энергию сознания и полетов. Из плазмоидов они превращались в материю и приобретали плотность. Многие сопротивлялись этому всеми остатками божьей искры, оставленной в них когда-то. Многие подумали:
– Довольно мучений! Не лучше ли энергию питания найти на Земле?
Сочные плоды и ягоды показались им прекрасной пищей. В них ведь тоже солнечная энергия, правда, искаженная и переработанная. Крылья волочились по земле, были грязны от дождей и попорчены паразитами. Они затрудняли передвижение по лесам и по рекам, а их мускульной силы хватало лишь на то, чтобы пролететь каких-то метров десять. Все больше слышалось роптаний:
– Зачем они нам нужны? Эти отростки за спиной? И зачем нам третий глаз? Им можно смотреть только внутрь себя! И разве это так важно — видеть себя изнутри? Мы травмируем его, когда пробираемся сквозь заросли!
Разумные существа биологического уровня не видели друг друга из-за папоротниковых и саговниковых деревьев, поэтому приходилось аукаться. Развивались голосовые связки и звуковая система. Разветвлялась в этом клочке плотности система сосудов, нервов и инстинктов. Иногда весной из энергетического пояса Венеры, окружавшего Землю по экватору, поступал сигнал к размножению. Копии выделяли из себя какую-то часть, как когда-то произвели их в этом мире боги. Рожденные комочки имели бугорки за спиной — будущие крылья – и были плотнее своих прародителей. Копии не думали, кем они будут без крыльев, но в котором уже поколении отрекались от них. Выщипывали, срезали до крови острием камней, связывали жгутами травы, дабы не мешали передвигаться. В них постоянно попадали иглы от саговников, колючки от кустарников и песок. Отречение не дарит надежды. Ограничивает волю и возможности, но копии богов разучились смотреть вдаль. Сакральные мысли заменялись постепенно плоскостными, и потенциал всех сфер разума сокращался. Смотрели себе под ноги, чтоб отыскать съедобные плоды или корни. Один ложный мудрец изрек:
– Чтобы отречение от нас прежних было полным, надо его закрепить священностью огня.
Он достал из костра головню и прижег одному из младенцев бугорки. Крик от боли оглушил полмира, но мудрый всех успокоил, что эта боль — залог их счастья жить без крыльев.
С тех пор ложные идеи и квазимудрость стали управлять эволюцией.
Копии разучились печалиться о божеском, и третье пульсирующее око закрылось плотной складкой кожи, а потом окаменело. Еще одна пуповина была перерезана…
Самые первые отреченные были бурого цвета, приземисты и покрыты шерстью. Они ушли жить в непроходимые джунгли. Самые стойкие сопротивлялись и вырастили внутри себя некий орган. Почему внутри? Чтобы не разбить о камни, не съесть и не потерять при переходах. Он то молчал, то тоненько позвякивал, напоминая, что копии божественного рождения имели когда-то белоснежные крылья. Что им были подвластны пространства, эмоции и красота чувств.
Этот колокольчик-орган звал из пещер под звезды, которые копошились вверху, напоминая золотистых блошек. А может, светящихся кузнечиков, но, к сожалению, съесть-то их было нельзя! Внутри что-то саднило и ныло, жила родственная и красивая птица-печаль, но понять ее было не под силу.
Энергия любви сокращалась. А когда ее не хватает, Земля без любви становится преисподней.
Ясин, глядя на созвездие Ворона, начал вещать:
– А ведь мы летали среди этих звезд! Наши крылья издавали перезвон.
– Какой такой перезвон?
– Так деревья признаются в любви к солнцу, так ветер целует цветы, а травы рассказывают друг другу сказки, вплетая их в длинную бороду вечера.
Все начинали гоготать, выкатывая глаза, валялись на земле, дрыгая мускулистыми ногами, и держались за животы.
– Мы были большими птицами, поверьте мне!
Клиней заорал от досады, что все это неправда! А пророка смущений посыпали пеплом, надавали тумаков, и в рот набили сухой соломы.
– Что бы мы ели там, в пустоте? Где нет плодов, грибов? Как бы мы охотились? Где бы мы укрылись от ураганов?
Клиней говорил о знакомых очевидных вещах, в отличие от Ясина, поэтому стал кумиром-вождем.
Как обычно, пришел весной сигнал к размножению. Ведь материя грубела, старела и отмирала. Клиней вошел в грот и внутренне сосредоточился, чтобы отделить от себя копию. Все тело сотрясали усилия породить себе подобное, пот катился по бугристой от мускулов коже, она трещала, разрываясь, а из пор выкатывались капли крови. Сквозь крепко стиснутые зубы прорвалось облачко, пискнуло и тут же начало распадаться на клочья. Клиней упал на подстилку и пролежал бездыханно неделю. Зря он боялся, что засмеют его немощность сородичи, потому как у многих процесс отделения не получился. Это было накануне великого преображения моносущностей в мужское и женское начало.
– Время ссучилось! Оно против нас! — только и слышно было со всех сторон. — Время – убийца, у него каменная стопа! Вдавливает нас в землю! У него сотни безжалостных глаз и сотни коварных лиц. Оно пожирает нас, как мы пожираем плоды или мясо.
Все были понуры, агрессивны и задирались из-за малейших пустяков. Ясность исчезла с лиц, мрак закрался через радужку глаз внутрь. Ясин вертел в руках сочное желтое яблоко, так напоминавшее полную Луну, и молчал, так подсказывал ему разум — молчать, но потом выдал:
– Нам надо просить помощи у наших прародителей богов! Они гуляют в звездных лесах!
– Ах, несносный истукан! Опять он за свое!
– Тащите придурка на скалы, пусть полетает!
Кто с охотой, а кто нехотя ухватили пророка и потащили к подножию вершины. Вынужденное подчинение большинству через тысячелетия обматерят демократическим централизмом.
– Отрекись от бреда! Ты нам мешаешь жить! — кричали сотни глоток.
– Пусть, пусть полетает! — копии рады были хоть какому-то действию, только бы отвлечься от мрака внутри себя.
Толпа поставила юношу на ноги, из его кармана выкатилось желтое яблоко. Избиение и издевательство на несколько секунд прекратилось. Это было знаком подумать и остановиться. Угодливые руки протянули яблоко-луну подошедшему вождю. Потом ухватили Ясина кто за ногу, кто за руку и потащили на вершину, вросшую в облака. Они загорелись азартом зла и поняли, что оно притягательно, что оно затягивает в воронку падения. Подчиняет все помыслы, меняя их вектор и чистоту.
Колючки впивались в их кожу, раздирались ветхие одежды об уступы камней, солнце нещадно прожигало костром до самых внутренностей, но влияние зла было так велико, что они боли не чувствовали. Глаз не было ни у кого: вместо них дыры ненависти и вот этот мрак внутри.
Кстати, почему внутри? Они никогда не питались мраком! Зло осознанно жаждало растерзания. Ясин спокойно сносил все тумаки, его голое тело саднило от порезов и побоев, но глаза были ясные, как самые яркие звезды. Все были взъерошены, грязны от пота и песка, тяжело дышали. Стадо дикобразов, гнавшееся за добычей. У зла тоже есть бессилие. Зло выдыхается, как неплотно закупоренная амфора с вином.
Клиней крикнул юноше в лицо:
– Отрекись от полетов, от крыльев! От богов-прародителей!
Загорелое лицо вождя озверилось злобой и стало неузнаваемо. Все подступили к Ясину со всех сторон, подтверждая это требование. До края бездны осталось три стопы и три дыхания. Ясин, пошатываясь, боролся с глыбой страха, навалившейся на него, сковавшей его разум.
Акимар и Армико летели с Эфирных островов. Они были полны духовных созерцаний и простраций. Внизу пульсировала сапфировая точка. Мысленно согласовав действия, спустились на Землю.
– Твоя божественность убивает мою божественность!
– Как? — вскричал Акимар, и над землей громыхнуло так, что с вершины покатились камни.
– Скорее – чем. Дубиной!
Две копии среди цветущей долины убивали друг друга за шкуру мертвой падали. Боги ужаснулись и силой внушения развели драчунов.
– Вещь одна, а их двое! Здесь и Евклида не надобно!
Они подбросили им еще несколько шкур. Но копии снова сцепились.
– Ведь теперь у каждого есть желаемое, зачем убивать?
– Акимар, думаю, что сильный хочет забрать все себе!
Боги их снова развели, на этот раз далеко. Задумались.
– Надо признаться, что я выделил из себя не самую лучшую часть! — Акимар раскачивался в пространстве, и это так было похоже на раскаяние!
Армико горестно подытожил:
– Некачественность накопилась за эти эпохи…
Все присели на вершине от страшного грохота, а кто упал лицом вниз. У некоторых тонко звякнули колокольчики внутри. Они устыдились своей агрессии и начали спускаться вниз, но мощный крик вождя их остановил.
– Мы сделаем то, ради чего сюда пришли!
Клиней понимал, что жестокость – его лучший союзник. Также он понимал, что Ясин разобьется о скалы вместе со своим бредом. Ясина никогда не будет, а вот бред будет живучее тела и станет мифом. Как вытравить миф из сознания? Но об этом он подумает на досуге.
Многие с кличем «Хой! Хой!» сплотились вокруг вождя. Некоторые, стоя в стороне, слушали колокольчики и не знали, как победить силу?
Ясин выпрямился. Раньше он весь был комком гнусного спрессованного страха. А теперь внутри разливалась уверенность, вытесняя страх, она направлялась упругой силой в предплечья. Несколько дрожащих рук потянулись к нему, чтобы столкнуть в ущелье, но он сам шагнул в воздух, сделал два шага и взмахнул руками. Ясность заполняла его тело и поднимала вверх, не давая возможности упасть. Ошеломленная толпа следила за ним, и все терли кулаками глаза: как может быть то, чего не может быть! Ведь столько охотников, сорвавшись в ущелье, разбились насмерть. Столько архаровцев, которых преследовали, тоже разбивались.
– Мы были богами! Наши отцы — боги! Мы были с крыльями! — радостно кричал Ясин.
И его голос в высоте обрел иное звучание, окрасился музыкой счастья.
Крамольные фразы стали теперь утверждением радости. Ясин ловил потоки воздуха и нырял под ними. Ощущение полета так захватило все его существо, что он забыл о злобных сородичах. Было всепоглощающее торжество победителя над своим телом, но злорадства над их неверием не было.
Клиней стоял в одиночестве, никто не хотел его замечать. Не замечали даже те, которым он оказывал постоянные услуги.
– Я тоже могу! — он шагнул к самому краю, и вниз поскакали с грохотом камни.
Бездна так свирепо глядела ему в нутро, так пахнуло разнузданной удалью смерти, что он поспешил отойти. «Ух!» Вылетело эхо облегчения, и сковавший его страх понемногу стал крошиться. Так крошатся крепкие черепа тиранозавров от когтей времени.
С него катился градом пот. Клиней подумал: «Как хорошо, что я не выкрикнул хвастливо эту фразу, а сказал. Просто тихо сказал…»
А все бодро спускались вниз, указывая на небо. Вроде бы ничего не изменилось вокруг, но сущности чувствовали, что поменялось их восприятие мира. Ясин подарил им воодушевление и азарт веры. Дышалось и думалось по-иному в преображенном мире. А многие повторяли его клич радости, сохраняя тончайшие интонации звучания. Но никто из них еще не знал, что родилась из переполнявших сердце эмоций песня. Ясин подарил им Песню.
– Смотрите! — кто-то крикнул, и все увидели на скале в щепотке земли лиловый глазок цветка.
Чьи-то руки из-под камней нагребли земли и заботливо укутали его корни. Кто-то поставил камень так, чтобы на цветок падала тень. Кто-то сцедил из кожаного мешка капли влаги.
– Одного пророка мы спасли! А скольких не спасем? — Акимар окидывал растерянным взором сапфировую планету. Его божественность впервые за долгие тысячелетия испытывала небывалое ощущение горечи.
– Мы его вернем на Землю.
Впрочем, это совсем иная история, и произойдет она в новейшую эпоху разделения божеских подобий на мужское и женское изначалие. И укоротится век существования их до нескольких космических секунд…
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.