КОРНИ И КРЫЛЬЯ с Борисом Бурдой: Александр Архипенко из Киева — один из основоположников кубизма в скульптуре

Александр Порфирьевич Архипенко (1887–1964) — украинский и американский скульптор и художник. Почетный член Объединения художников-украинцев в Америке и действительный член Американской академии искусства и литературы.

 

ВРЕДНОЕ ВЛИЯНИЕ

 

Информация приходит к нам самыми разными путями. Я, например, узнал об этом человеке из одного прочитанного в юности романа, где о нем не было сказано практически ни слова — только о его вредном влиянии. А некоторые из вас, вполне возможно, узнают о нем из этой статьи.

Роман этот написали в ГДР, издали его в СССР — так что он был вполне прокоммунистический, хотя и не совсем ортодоксальный. В частности, над героиней романа, которая его все время упоминала, автор откровенно посмеивался — она-то уж была ортодоксом из ортодоксов.

Эта героиня, редактор журнала, все вспоминала о своем покойном муже-скульпторе, что он смог избавиться от вредного влияния Архипенко. О том, кто же такой этот Архипенко и какой от него вред, в романе не было ни слова. Я тоже не имел тогда о нем ни малейшего представления.

Поскольку эту героиню автор описывает хотя и не без симпатии, но с откровенной иронией, я предположил, что, может быть, это самое влияние Архипенко было не таким уже вредным, и заинтересовался, кто же он действительно такой и почему я о нем совершенно ничего не знаю.

Что любопытно, информации об этом человеке в те годы (середина 70-х) было всего ничего. Сейчас она гораздо обширнее, и это тоже о многом говорит. Давайте узнаем о нем побольше и поймем, каково же его влияние, почему ортодоксальная героиня романа считала его таким вредным, и кому именно.

 

ВСЕ НАЧАЛОСЬ В КИЕВЕ

 

Звали этого самого вредно влиявшего Архипенко Александр Порфирьевич — как композитора Бородина, и родился он в Киеве, согласно его собственной шутке — в Киевском университете. Отец Архипенко служил там механиком, и его интерес к этой отрасли формировался явно с детства.

Но влияние отца-технаря не смогло пересилить влияние деда-иконописца — интерес к изобразительному искусству всех видов победил. Довольно рано он начал заниматься живописью, начав эти занятия с копирования рисунков из книги Микеланджело.

Практически каждый день по дороге в школу он проходил мимо огромной вросшей в грунт каменной бабы — дохристианской скульптуры богини Земли, которую местные дети звали Наной. Именно архаические скульптуры стали позже для него источником вдохновения и точкой отсчета для его собственных экспериментов с массивными и гипертрофированными формами.

Однажды его отец и мать купили две одинаковые вазы и поставили дома их рядом. А он заметил между ними третью вазу, нематериальную, состоявшую из пустого пространства. С тех пор будущий скульптор понимал несуществующую форму не как пустоту, а как символ недостающей формы, которая не может материализоваться, но остается в памяти. Это отразилось на всем его творчестве.

 

СЛОЖНОСТИ УЧЕНЬЯ

 

 

Окончив всего два класса реального училища Валькера, Александр в 1902 году перешел учиться в Киевское художественное училище. Оно было предельно консервативным и патриархальным — скажем, за три года ему пришлось дважды приносить справку, что он был на исповеди и причастии.

Его соученик, известный художник-авангардист Аристарх Лентулов, позже вспоминал: «Главным преподавателем школы был академик Николай Пимоненко, довольно популярный украинский художник, но сухой и желчный человек, который не пользовался симпатиями учеников».

В 1905 году на общем предреволюционном фоне в училище началась забастовка — в частности, от руководства требовали более современные формы обучения. Кончилось это для Архипенко печально — его просто исключили. Надо было искать другую школу, в которую бы его взяли.

Через год состоялась его первая выставка. Некий помещик из‑под Киева заказал 19‑летнему художнику скульптуру на произвольную тему. Архипенко создал из терракоты гротескную сидячую мужскую фигуру, назвав ее «Мыслитель». Для выразительности покрыл ее красной эмалью и выставил работу на всеобщее обозрение в магазине неподалеку от имения заказчика.

На двери своего первого выставочного зала он повесил объявление: «Рабочие и крестьяне — за меньшую плату». Тут же пришел полицейский надзиратель… «Почему рабочие и крестьяне должны меньше платить? А о чем он мыслит и почему красный?» Слава богу, обошлось. 

Архипенко переехал в Москву и поступил в Московское училище живописи, архитектуры и скульптуры. Но и оно его совершенно мало устроило, и он принял решение обучаться искусству в месте, которое пользуется мировой славой. Тогда это даже не было эмиграцией — сел на поезд и поехал в Париж.

 

«ПЧЕЛА В УЛЬЕ»

 

В Париже он без труда нашел место, в котором хорошо себя чувствовал, — колонию художников La Ruche («Улей»). Там вместе с ним тогда жили многие его земляки-украинцы: Владимир Баранов-Россине, Соня Делоне, Натан Альтман. Он провел там шесть лет и многому научился.

Очень важной точкой для формирования стиля Архипенко стал Лувр — в основном искусство Древнего Египта, Эллады, Ассирии, Африки и Центральной Америки. Он специально изучал его вместе с такой знаковой фигурой, как Амедео Модильяни. Мнение о влиянии на него Родена считаю безосновательным — он в итоге стал гораздо менее традиционен, чем Роден.

Художник называл найденный им стиль «скульптоживописью». Сначала его отрицали, а похвалившего его творчество Гийома Апполинера даже выгнали из газеты за статью о нем. Потом начали присматриваться к его работам, которые по существу были первыми инсталляциями.

Архипенко не ваял и не высекал скульптуру, а совмещал различные, в том числе найденные, элементы. Так, в работе «В будуаре», изображающей две женские фигуры, можно разглядеть и маленькую вклеенную фотографию самого художника, «сигнализирующую» о присутствии автора.

 

ВЫСТАВКИ

 

Уже после 1910 года он начинает участвовать в художественных выставках в Париже. В этих же выставках участвовали Александра Экстер, Казимир Малевич, Вадим Меллер, Соня Делоне, Жорж Брак, Андре Дерен — сам список имен указывает на хорошее соседство и высокий уровень.

В 1912 году немецком городе Хагене в Музее Карла Эрнста Остхауза состоялась первая персональная выставка Архипенко. Вскоре он участвовал в выставке в Берлине «Первый немецкий осенний салон» – уже в статусе не начинающего, а признанного мастера.

В 1913 году четыре его скульптуры и пять рисунков были представлены на нашумевшей Оружейной выставке в Нью-Йорке, практически впервые познакомившей США с современным искусством Европы. Выставка вызвала настоящий скандал, обвинения в неприличии, кучу жалоб, из-за которых выставку посетили два сенатора — проверить, в чем тут дело.

Еще резче оценили выставленные им 85 скульптур на Венецианской биеннале 1920 года. Дошло до того, что итальянский кардинал Пьетро ла Фонтэне запретил верующим посещать эту выставку. Правда, для Архипенко это было только полезно — интерес к запрещенному искусству всегда резко увеличивается, и он заработал неплохие деньги, что помогло ему в дальнейшем.

 

 

ЗА ОКЕАН

 

Венецианские заработки позволили ему в 1921 году открыть в Берлине свою школу. Дело, конечно, было не только в деньгах — авторитет Архипенко уже так вырос, что ученики охотно шли учиться у такого мастера. Преподавание в дальнейшем стало одним из его основных занятий.

В этом же году Архипенко наконец-то женился, причем на коллеге по творчеству — немецкой художнице-скульпторе Анжелике Бруно-Шмиц. На четвертом десятке жениться отнюдь не поздно, и человеку с таким жизненным опытом видней, хочет ли он дома видеть то же, что и на работе.

Сложился и его стиль: он отказался от привычных материалов — бронзы, мрамора и гипса — в пользу стекла, фанеры, металла, то есть материалов непластичных, таких, которые естественным образом приводят к геометризации форм. Вероятно, именно поэтому его и называли кубистом.

Многие его произведения совмещают элементы инсталляции, рельефа и живописи, что делает автора одним из первых современных художников в сегодняшнем смысле этого слова. А где в то время быстрее всего приживается все современное? В США, конечно, — и он в 1923 году едет туда.

 

НОВОЕ ОТКРЫТИЕ

 

Архипенко, строго говоря, ни разу не эмигрировал в том смысле, в котором мы понимаем это слово, — не принимал трудного, трагического и плохо обратимого решения. Он просто переезжал в другой город. А то, что он находился в другой стране — так получилось, что тут такого?

В США он изобрел и запатентовал «архипентуру», или «подвижную живопись». По замыслу автора, сложная механическая конструкция должна была приводить в движение тонкие цветные полосы, которые, вращаясь, формировали бы различные композиции, — то есть практически современный рекламный билборд со сменными изображениями. Раньше такого не было.

Но лишь однажды, в 1929 году, архипентуру использовал универмаг компании Sachs and Co., оформивший по его технологии шесть витрин. Новшество публика не поняла, покупателей не прибавилось. Пройдет много лет, прежде чем изобретение вовсю станут пользовать рекламисты.

Творческие его дела шли, как видите, с переменным успехом. Однако он был весьма востребован как педагог — и в созданных им художественных школах: в Вудстоке (1924), Лос-Анджелесе (1935), Чикаго (конец 1930-х) и других. Охотно Архипенко звали преподавать и вузы – долго его будут связывать с Чикагским институтом искусства и дизайна. Все-таки он уже был личностью мирового масштаба.

 

ДЛЯ РОДИНЫ

 

Архипенко отлично помнил, откуда он родом, и, хотя еще в 1929 году получил американское гражданство, в графе «национальность» в анкетах писал «украинец» (впрочем, в США то, что человек хорошо помнит страну происхождения, является не пороком, а скорее достоинством).

В мае 1933 года в Чикаго открылась очередная Всемирная выставка «Век прогресса». Был на ней и украинский павильон — разумеется, без всякого участия УССР, которой в то время хватало иных забот. Все было организовано украинской диаспорой, достаточно многочисленной на континенте.

Целую комнату павильона занимали исключительно работы Архипенко. Его коллекцию на выставке страховщики оценили в $25 000. Для современного искусства на тот момент это была немалая сумма: приличный новый автомобиль марки Pontiac в США тогда предлагали за $1000.

Так что даже малосведущие в искусстве посетители ломились в зал Архипенко, чтобы понять, почему причудливые скульптуры из самых разнообразных материалов могут стоить так дорого. Многие считают, что именно он внес наибольший вклад в успех украинского павильона.

Вскоре после этого он работал над проектами памятников Владимиру Святому, Ивану Франко и Тарасу Шевченко в чикагском парке. Не на родине — та оставалась для него недоступной, его сохранившиеся скульптуры там потеряли или уничтожили. Это уже не говоря о его младшем брате Евгении, министре земледелия УНР — с таким родством на родину не стоило и соваться.

 

ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ ЧАСТЬ

 

Всю жизнь Архипенко активно трудился и экспериментировал, освоил новый для себя материал — плексиглас. Еще одна важная часть его творчества — световые скульптуры: он и тут опередил время. Это приносило малый доход, но на жизнь он успешно зарабатывал преподаванием.

В 1960 году он поступил так, как многие пожилые преподаватели — женился на своей студентке Фрэнсис Грей, которая была моложе его на четверть века. Фрэнсис и сейчас хранит его дом-музей, систематизирует его творчество, управляет фондом его имени и борется с подделками под него.

В 1964 году Архипенко, давая интервью французскому журналу «ХХ век», сказал: «Кто знает, думал ли бы я так, если бы украинское солнце не зажгло во мне чувство тоски по чему‑то, чего я и сам не понимаю?» Он не забывал родину до своих последних дней, и родина вспомнила его.

Он еще успел закончить статую царя Соломона для кампуса Пенсильванского университета — установили ее только в 1968 году, через четыре года после его кончины. Он умер на пороге своей мастерской в Нью-Йорке, не покидая рабочего места. Вся его жизнь была работой — до конца.

 

ЖИЗНЬ ПОСЛЕ СМЕРТИ

 

Главное достижение любого деятеля искусства — внимание к его работам, которое с его жизнью не заканчивается. В этом отношении с Архипенко все более чем в порядке. Сегодня его произведения представлены во многих крупных музеях Европы, США, Израиля. Двенадцать рисунков художника находятся в Эрмитаже, есть они, конечно, и в Киеве — не все уничтожили, выходит…

В 2016 году в Киеве появилась улица Архипенко — в Оболонском районе, недалеко от Иорданской улицы. А 2017 году Национальный банк Украины ввел в обращение памятную монету номиналом 2 гривны, посвященную ему. На реверсе монеты изображен его портрет — по-моему, похоже…

В современном переиздании романа, о котором я вспоминал в начале рассказа, для объяснения того, кто такой Архипенко, возможно, не стали бы и делать сноску — теперь это известное имя. Хотя, на мой взгляд, о нем должны узнать больше. Буду рад моей статьей тому помочь.

Теперь я лучше бы оценил иронию автора романа в адрес твердокаменной коммунистки, спасающей супруга от «вредного влияния Архипенко». Интересно, знала ли она, что Гитлер относился к Архипенко так же, приказав уничтожить его работы? Впрочем, чего тут странного?..

 

Все иллюстрации из открытых источников