КОРНИ И КРЫЛЬЯ с Борисом Бурдой: Вацлав Нижинский — великий танцовщик из Киева

Вацлав Фомич Нижинский (1889–1950) — родился в Киеве — украинский танцовщик и хореограф польского происхождения, новатор танца. Один из ведущих участников Русского балета Дягилева. Брат танцовщицы Брониславы Нижинской. Хореограф балетов «Весна священная», «Послеполуденный отдых фавна», «Игры» и «Тиль Уленшпигель».

 

ТЕАТРАЛЬНОСТЬ

 

Театр — это красиво. Будет некрасиво — просто никто не придет. Яркие огни рампы, оформленная талантливыми художниками сцена, красивые костюмы, потрясающие актеры, дарующие публике сильные и яркие эмоции, прекрасная музыка и чуткие зрители, хорошо все это понимающие…

Но это взгляд из зала. А с другой стороны, из-за кулис, — что мы видим? Очень сложную и абсолютно некрасивую театральную машинерию, рабочих сцены, с натугой выкатывающих и убирающих декорации, болтающих о пустяках актеров, готовящихся к выходу… Совсем не то.

А уж погрузившись в тонкости отношений между театральными людьми, можно ощутить себя на бальнеологическом курорте — понимаешь, что польза от этого есть, но не покидает ощущение, что купаешься в грязи. Игра вместо эмоций, интриги вместо отношений, и все не взаправду. 

Впрочем, нам это не сильно мешает — не зря ведь сказала Ахматова: «Когда б вы знали, из какого сора…» Это о стихах, но разве не любуемся мы прекрасной кувшинкой на болоте, зная, откуда ее корни тянут соки? Все очень сложно, и тем не менее нам хочется разобраться и знать. Может, зря?

 

ДЕТСТВО

 

Человек, совершивший настоящий переворот в мировом восприятии балета, родился в Киеве в семье танцовщиков, погрузившись в мир театра с начала жизни. Его родители, Томаш Нижинский и Элеонора Береда, достигли в своем творчестве достаточно больших успехов. Элеонора была на пять лет старше Томаша и являлась солисткой балета. Но и Томаш был «первым номером».

Вацлав был у них вторым сыном, через два года родилась еще и дочь Бронислава. В один день, 18 апреля 1891 года родители крестили и Вацлава, и Брониславу в Варшаве, в римско-католической церкви Святого Креста, где до сих пор в серебряной урне покоится сердце Фредерика Шопена.

Похоже, что отец приобщал их к танцам с самого нежного возраста. Вацлав вышел на сцену в Одессе уже в пять лет, станцевав гопак. Могли начать и раньше — бард Александр Дольский вспоминал, что его мать танцевала в «Лебедином озере» на втором месяце беременности.

Вскоре труппа, в которую входил отец Вацлава, распалась, и для семьи начались нелегкие времена. Когда непрочную семью шатает, ей угрожает распад. Вот и Томаш Нижинский на гастролях в Финляндии влюбился в молодую солистку Румянцеву, ушел из семьи и развелся с женой.

 

БАЛЕТНАЯ ШКОЛА

 

Элеонора стала искать, как пристроить детей, и в 1898 году привезла девятилетнего Вацлава на приемные экзамены в Петербург, в Императорскую школу балета. Это давало возможность поступить в Мариинский театр, куда учеников брали на казенный кошт, и это тоже было важно.

Педагоги хорошо знали и уважали отца Нижинского, но это было не слишком существенно — по блату туда не брали никого. А сам Вацлав на них впечатления не произвел, показавшись не ахти каким развитым маменькиным сынком. И дали бы ему от ворот поворот, если бы не преподаватель Николай Легат.

Он решил практически все вопросы очень просто — попросил мальчика отойти на несколько шагов назад и прыгнуть. Вацлав это сделал — и прыжок был настолько феноменален, что его немедленно приняли. Позже прыжки Нижинского стали легендой мирового балета, но этот был первым!

Учиться в закрытых учебных заведениях для мальчиков — вещь тяжелая и опасная. Нижинского там откровенно не любили, за азиатские черты лица звали япончиком, да еще и дразнили за то, что он поляк. К тому же он был замкнутым, молчаливым и довольно медленно соображал.

 

ДЕБЮТ

 

В 1905 году педагог училища Михаил Фокин поставил балет для выпускников «Ацис и Галатея». Нижинскому до выпуска было еще два года, но ему тоже предложили роль фавна. Премьера прошла 10 апреля в Мариинском театре, и все рецензенты отметили большой успех Нижинского.

О нем писали: «Выпускник Нижинский изумил всех: юному артисту едва 15 лет… Тем более приятно видеть такие исключительные данные. Легкость и элевация, вместе с замечательно плавными и красивыми движениями — поразительны… Остается пожелать, чтобы 15-летний артист не остался вундеркиндом, а продолжал совершенствоваться». Это ли не успех?

Педагоги уже были готовы выпустить его из училища — если бы он не занимался так плохо по общеобразовательным предметам, завалив даже экзамен по истории. Но после такого успеха его взяли в Мариинский театр без всяких знаний по истории и даже по географии…

Он сразу занял положение премьера, выступая партнером таких великих звезд, как Кшесинская, Преображенская, Павлова и Карсавина. В отличие от традиций XIX века, где тон в балете задавали женщины, Фокину нужны были яркие мужские роли, и Нижинский ему подходил.

 

ПЕРВЫЙ ПОКЛОННИК

 

В 1908 году после одного из спектаклей Нижинский получил записку, в которой говорилось: «Мне хотелось бы познакомиться с Вами. Не согласитесь ли Вы отпраздновать Ваш успех в ресторане? Я и мои друзья подождем Вас у актерского подъезда». Подписал эту записку князь Павел Львов.

Это был человек достаточно известный — как щедростью в финансовой поддержке молодых дарований, так и сексуальной ориентацией, которую сейчас принято вежливо называть нетрадиционной. Особенной его симпатией пользовались молодые красивые танцоры.

Был ли Нижинский по своей природе сторонником именно однополой любви? Практически наверняка нет — факты, подтверждающие это, будут приведены далее. Но на ухаживания Львова он в итоге ответил согласием, и их любовная связь стала фактом, известным многим.

Трудно поверить этому, но биографы доказывают, что решающую роль в его согласии сыграла его мать Элеонора. Она полностью это одобрила и уверила сына, что Львов устроит его судьбу, облегчит карьеру и обеспечит. В оригиналах дневников Нижинского нашли подтверждение этому…

 

ГЛАВНЫЙ ПОКЛОННИК

 

Нижинский пользовался бешеным успехом. Публика называла его прыгучим чертенком и аплодировала до упора. Князь Львов души в нем не чаял, дарил дорогие подарки, избавил от материальных проблем и делал все для того, чтобы его жизнь была счастливой. Чего плохого?

Но в его размеренную жизнь вмешался новый человек — гениальный менеджер и антрепренер, пропагандист русского искусства, и особенно балета, во всем мире, а тогда это в первую очередь означало «в Париже», — Сергей Дягилев. Кстати, той же сексуальной ориентации, что и Львов.

Нижинского он сразу оценил крайне высоко — и не только как танцовщика. Мемуаристы пишут, что он напрямую уговаривал князя Львова уступить Нижинского ему — так его карьера двинется вперед семимильными шагами, и это будет на пользу человеку, которого князь Львов любит.

Некоторые считают, что князь Львов поначалу сопротивлялся, не желая уступать любимого человека. Но если это и было так, Дягилев победил, и Нижинский перешел к нему. Создается впечатление, что сам Нижинский был в этом конфликте пассивен — как договорятся, так и будет…

Уже с 1909 года Дягилев действительно вплотную занялся карьерой Нижинского, привлекая его к своим блистательным «Русским сезонам» балета в Париже. Там Нижинским восхищались, называли его человеком-птицей, богом танца и вторым Вестрисом (легендой мирового балета).

 

 

ЦАРСКАЯ НЕМИЛОСТЬ

 

Поначалу Нижинский прекрасно сочетал антрепризу у Дягилева с работой в Мариинском театре — если сезоны не совпадают, почему же нет? Но в 1911 году его работе в Мариинском пришел конец. Причем при достаточно скандальных обстоятельствах — его обвинили в непристойности.

Причиной была постановка «Жизели», в которой он появился в костюме, разработанном самим Александром Бенуа, — облегающем трико без традиционной повязки на бедрах. Сейчас такой костюм для танцовщика — совершенно обычное дело, а тогда даже потребовали остановить спектакль, но Нижинский отказался переодеваться и отыграл в этом костюме до конца.

Шум подняла вдовствующая императрица Мария Федоровна — правда, потом она утверждала, что просила только изменить костюм и что ей нравился Нижинский и его работа в Мариинском театре. Почему же тогда приказали уволить Нижинского, если императрица этого не хотела?

Есть мнение, что при разборе этого инцидента вмешались прима-балерины Павлова и Кшесинская, которые не только имели могущественных покровителей, но и откровенно ревновали к успеху Нижинского. Это возможно — театральная жизнь знает примеры и почище…

 

С ДЯГИЛЕВЫМ

 

Нижинский стал ведущим танцовщиком «Русских сезонов» Дягилева в Париже. Его выступления нельзя назвать бесспорным успехом — против них ополчались многие. Но шума и налета сенсационности в них хватало, и о них все спорили — это ведь тоже успех, причем немалый.

Балет «Послеполуденный отдых фавна» на музыку Дебюсси поссорил весь Париж. Владелец «Фигаро» Кальметт писал: «Мы увидели фавна, необузданного, с отвратительными движениями скотской эротики и совершенно бесстыдными жестами. И все». А вот Огюст Роден ответил, что ни в одной роли Нижинский не был так бесподобен и восхитителен, как в этом спектакле.

Премьера балета на музыку Стравинского «Петрушка», где Нижинский танцевал заглавного персонажа, имела большой успех. А вот поставленная им самим «Весна священная» вызвала настоящий скандал — спектакль с трудом удалось завершить. В зале поклонники и противники балета просто дрались. Сейчас, когда «Весна священная» — классика, в это даже трудно поверить.

Нижинский жил в доме Дягилева, не имея при этом ни своего жилья, ни собственных денег — слуга Дягилева Василий всюду следовал за ним и беспрекословно оплачивал любой его расход. Жизнь Нижинского с Дягилевым была очень далека от идиллии — Вацлава тяготил контроль над ним.

В частности, это неприятие выражалось в том, что Нижинский изменял Дягилеву направо и налево, не стесняясь посещать дома терпимости, причем не брезговал ни мужчинами, ни женщинами. Дягилев платил и за эти услуги, и за лечение после них — его это устраивало…

 

РОМОЛА

 

Тем не менее Нижинский не оставлял Дягилева довольно долго. Их жизнь казалась скандальной, но устойчивой. Однако тем временем в дягилевскую труппу поступила Ромола де Пульски, дочь известной актрисы и директора Венгерской национальной оперы, аристократка и красавица.

В августе 1913 года труппа отправилась на гастроли в Южную Америку. Дягилев не поехал — он боялся морских путешествий. Еще до конца плавания знакомый Нижинского подошел к Ромоле и спросил, согласится ли она выйти за него замуж. Ромола немедленно дала свое согласие.

10 сентября 1913 года они обвенчались в Буэнос-Айресе. Нижинский освободился от Дягилева — но дорогой ценой. Как только Дягилев узнал о его браке, он впал в ярость и немедленно отправил Нижинскому телеграмму, в которой сообщил, что в его услугах труппа не нуждается.

Напоминаю — контракта у Нижинского не было, никаких обязательств перед ним Дягилев не имел, гонораров ему не платил — просто оплачивал все его траты. Теперь, разумеется, это делать он перестал. Перед Нижинским встала необходимость жить самостоятельно, а этого он не умел.

 

МЫТАРСТВА

 

Нижинский отлично понимал, что у него есть имя в мире искусства и талант. А вот то, что это не все, что нужно для успеха, и нужны еще способности организатора, он не осознавал — на протяжении всей жизни это делали за него другие. К тому же теперь у него был серьезный враг.

Он решил создать собственную антрепризу. Набрал актеров, договорился с лондонским театром «Палас». А с художниками оказалось сложней: Рерих, Бакст и Бенуа не стали с ним работать — они боялись Дягилева. Он пригласил тогда никому не известных художника и композитора — Пикассо и Равеля, и тем не менее попытался начать работу. Но Дягилев не мог оставить это просто так.

Чтобы помешать успеху Нижинского, он просто затаскал его по судам. Он начинал судебные иски, оспаривая авторские права, подавая каждый новый иск за час до начала спектакля, а пока иски разбирались, спектакли снимались со сцены. Через две недели труппа Нижинского разорилась.

Он отправился в Венгрию — к жене. Но час от часу не легче: началась Первая мировая война. Нижинский, как подданный враждебного государства, попал под домашний арест. Родственники жены относились к нему без малейшей симпатии, работы не было, перспективы были неясны.

 

ПОСЛЕДНИЕ ВЫСТУПЛЕНИЯ

 

Но тут снова объявился Дягилев — то ли смирил свой буйный нрав и простил ему неверность, то ли просто имя Нижинского было нужно для украшения гастрольной афиши — и в 1916 году пригласил его на гастроли «Русского балета» по Северной и Южной Америке. Так что он еще станцевал «Петрушку» и «Видение розы» на сцене знаменитой нью-йоркской «Метрополитен-опера».

В том же году 23 октября в театре «Гранд Опера» (Манхэттен) была показана премьера последнего балета в хореографии Нижинского — «Тиль Уленшпигель» на музыку Рихарда Штрауса. Он сам исполнил главную партию. Но спектакль, несмотря на ряд интересных находок, не имел большого успеха. 

Последний раз на оперной сцене Вацлав танцевал в Буэнос-Айресе в 1917 году — в «Шопениане» и «Видении розы». После окончания войны Нижинские поселились в Швейцарии. У них родились две дочери: Кира и Тамара. Наверное, он строил планы на продолжение карьеры в балете…

Но тяжелейшие перегрузки спровоцировали у Нижинского душевную болезнь. Однажды он, всегда мягкий и вежливый, вдруг столкнул жену и дочь с лестницы. Швейцарский психиатр поставил диагноз «шизофрения» — тогда, когда он уже почти не узнавал своих близких.

Финальное его выступление состоялось в 1919 году. Жене про свой спектакль он сказал: «Это будет мое венчание с Богом». Нижинский танцевал странные пугающие партии, делал на сцене крест из бархата, а в конце произнес: «Лошадка устала». Больше он не выступал никогда и нигде.

 

ОСТАТОК ЖИЗНИ

 

Дальнейшая жизнь Нижинского — это странствование из одного санатория или лечебницы в другой. Жена преданно ухаживала за ним и надеялась его вылечить. Приехал Дягилев и стал водить его на спектакли, чтобы в знакомом месте к нему вернулся разум. Ничего не помогало.

В 1939 году его навестил Серж Лифарь, привез аккомпаниатора и стал для него танцевать — он тоже надеялся, что это поможет. Лифарь выступал несколько часов, но результата не было. Только однажды Нижинский встал и подпрыгнул — последний его прыжок удалось заснять.

В 1945 году знаменитый танцовщик был внезапно обнаружен корреспондентом Life в послевоенной Вене, танцующим среди советских солдат. Встреча произвела на Нижинского неизгладимое впечатление: почти не разговаривавший до этого, он общался по-русски с бывшими земляками.

В 1950 году он умер в очередной клинике — в Лондоне. В 1953 году его перезахоронили в Париже — рядом с могилой Вестриса. На его могиле Серж Лифарь установил за свой счет бронзовый памятник, изображающий грустного клоуна — самого Нижинского в балете «Петрушка».

Помнят ли его сейчас? Любители искусства всего мира — помнят, безусловно. Его именем названо множество призов международных конкурсов, в Париже есть улица Нижинского. А в родном Киеве такой улицы нет, и даже сведений о мемориальной доске я не нашел. Может, я ошибаюсь?

 

Все иллюстрации из открытых источников