КОРНИ И КРЫЛЬЯ с Борисом Бурдой: Мартин Бубер из семьи галицких евреев — один из теоретиков сионизма

Арт-оформление: Olena Burdeina (FA_Photo) via Photoshop

 

ВНУК ТАКОГО ДЕДА…

 

Этот невысокий человек, с юности носивший окладистую бороду, чтобы скрыть косметический дефект лица, владел 12-ю языками, и немалую их часть он выучил, просто активно общаясь в городе, в котором прошло его детство — они там были в ходу, и почти все их понимали.

В гимназии он учился по-польски, в доме деда разговаривали по-немецки, на этом же языке шло общение с официозом, его родственники говорили на идиш, в синагоге и еврейских религиозных школах звучал иврит, многие говорили по-украински — и все они друг другу не мешали.

В этом городе его дед Соломон был выдающейся фигурой — руководителем ряда благотворительных организаций и городской еврейской конгрегации, вице-президентом кухни для бедных, инспектором национальных банков города, «и прочая, и прочая, и прочая».

Мировая теология помнит его деда, как известного еврейского философа, толкователя Талмуда, крупного специалиста по текстологии средневековой раввинистической литературы. А самого себя Соломон Бубер называл «поляком Моисеева закона», а не евреем — так ему казалось точней.

 

ЛЬВОВСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ

 

Город этот был Львов, тогда его называли Лемберг — заметный центр Австро-Венгерской империи, где языки и культуры этой мультиязычной державы взаимодействовали бесконфликтно и свободно, а жители принадлежали к самым различным народам — в том числе и евреям.

Сейчас даже не сразу в это верится — бурный и жестокий прошлый век многое в городе изменил, и далеко не все к лучшему. Поляков обменяли, евреев перебили, немцев выжили — нынешний процент еврейского населения по последней переписи 0,3%, а поляков — 0,9. Не густо…

А тогда у почтенного талмудиста возникла проблема: его живущий в Вене сын расстался со своей супругой (что с ней было дальше, непонятно — следы потерялись). А трехлетнего внука его отец привез к деду и бабке на воспитание. Звали его Мардохаем, потом стали звать Мартином..

Дедушка Соломон и бабушка Адель тщательно растили внука, стараясь дать ему наилучшее образование. До десяти лет Мартина учили дома — бабушка и частные педагоги. Потом он поступил во львовскую гимназию Франца Иосифа, одну из лучших гимназий города.

Дали ему и подобающее тогда еврейскому ребенку религиозное образование. Дедушка и бабушка читали ему Талмуд и Кабаллу. В тринадцать лет он прошел обряд бар-мицва, означающий для еврейского юноши наступление религиозного совершеннолетия.

 

 

В 14 лет Мартин покинул дедушку с бабушкой и вернулся к отцу. Тогда он был уверен, что станет писателем. Всего в 16 лет он уже написал свое первое произведение — поэтическую драму «Песня и жизнь». А вообще список его трудов насчитывает 61 название — это только крупные.

 

НЕОБЫЧНЫЙ СИОНИСТ

 

Когда закончились школьные годы, он сначала поступил в Венский университет, где изучал философию и историю искусств, а потом продолжил обучение в берлинском университете. Учился он также в университетах Цюриха и Лейпцига — мало никому не покажется.

Темой, которая тогда привлекала немало еврейской молодежи, был только возникший сионизм — политическое движение, целью которого является объединение и возрождение  еврейского народа на его исторической родине. Заинтересовала она и Мартина Бубера.

Уже в 1899 году он  был избран делегатом на 3-й Сионистский конгресс. В 1901 году он стал редактором центрального органа этого движения, еженедельника «Ди Вельт», в котором отстаивал необходимость обновления еврейской культуры. Но сионист он был не совсем обычный.

Его расхождения с лидером сионистского движения Теодором Герцлем были серьезными. На 5-м сионистском конгрессе он вошел во фракцию, стоящую в оппозиции к Герцлю, которая придавала культурной деятельности большее значение, чем политической борьбе, и ушел с поста редактора.

Вообще для национального движения, каким является сионизм, Бубер был нестандартным участником. Он осуждал всякий национализм, призывал создать еврейское государство, в котором установится солидарность между арабами и евреями. Это считали сложным, и не зря…

Взгляды еврейского философа разделял и его близкий друг, известный химик, будущий первый президент Государства Израиль Хаим Вейцман. Они собрали небольшую группу единомышленников, призвавших немецкоязычные страны возродить еврейскую культуру.

 

МОЛОДОСТЬ И ВОЙНА

 

А тем временем Бубер женился — на немке из Тироля Пауле Винклер, бойкой и общительной девушке, которая, став его женой, приняла иудаизм. Этот брак оказался очень удачным, принес супругам счастье, крепкую взаимную поддержку и двух детей — сына Рафаэля и дочь Еву.

В 26 лет Бубер приступил к серьезному изучению такой разновидности иудаизма, как хасидизм — его мистической и даже поэтической ветви, основанной не на книжных знаниях, а на личных чувствах и переживаниях. Интерес к хасидизму он проявлял еще во Львове, в ранней юности.

Его пересказы хасидских историй, такие как «Легенда Баалшема» или «Истории рабби Нахмана», сделали его известным и обеспечили восторженную аудиторию, прежде всего среди христиан. Вообще контакты Бубера с иудейской религией были достаточно сложными и не всегда мирными.

Во время первой мировой войны он жил в Германии — сначала в Берлине, потом в Мюнхене. В 1916 году он основал ежемесячник «Дер юде» («Еврей»), ставший в течение восьми лет своего существования важной трибуной еврейского духовного возрождения в срединных империях.

Окончание войны не стало окончанием трагических событий. Друг Бубера Густав Ландауэр, побывший министром просвещения в революционном правительстве Баварии, после подавления революции был арестован и забит до смерти. Бубер тяжело переживал гибель друга.

 

ФИЛОСОФ

 

В сионистском движении он продолжает позиционировать себя, как сиониста, приверженного к утопическому социализму. В 1921 году  Бубер выступает с призывом к «миру и братству с арабским народом» и к свободному развитию еврейского и арабского народов «на общей родине».

Продолжают выходить его философские труды, и в 1923 году выходит его труд, который многими почитается его главным достижением — «Я и Ты». Он написан с взволнованным, почти пророческим пафосом — на его стиль явно повлияли сочинения Фридриха Ницше.

В этом труде Бубер противопоставляет отношение «Я — Ты» и «Я — Оно», где первое — любовный «диалог», живое межличностное отношение, а второе — повседневное утилитарное отношение, соответствующее аристотелевской логике, показывает разницу между ними.

Два этих типа отношения, по концепции Бубера, порождают два противоположных образа мира; человек не может постоянно пребывать в состоянии «Я — Ты отношения», но «тот, кто живет лишь Оно — не человек». Его мысли заслуживают отдельного знакомства, более подробного, чем возможно в кратком очерке.

 

ПЕРЕВОД БИБЛИИ

 

После войны он становится профессором философии иудаизма и этики Франкфуртского университета, много выступает с лекциями о арабо-еврейском двунациональном государстве. Его жизнь стала более академичной и упорядоченной, у него появляется дом в селе Хеппенхайм.

У него возникли дружеские отношения с Альбертом Эйнштейном — они десятилетиями переписывались и часто встречались. Сложнее были отношения с Махатмой Ганди — оба искренне чтили друг друга, но о будущем Палестины и Индии весьма жестко спорили в печати.

 

 

Еще одно выдающееся дело, которое многие считают его главным достижением, было предпринято им вместе с философом Францем Розенцвейгом. Они решили заново перевести Библию на немецкий язык, хотя канонический в то время перевод сделал сам Мартин Лютер.

Руководящей идеей Бубера было показать устную природу Библии, которая долго предназначалась не для читателя, а для слушателя. Считают, что ему через выбор слов, структуру предложений и ритм удалось передать впечатление от оригинального древнееврейского текста.

Первые тома нового перевода появились в 1925 году. Потом работа усложнилась — Розенцвейг тяжело заболел. Он потерял способность говорить, но диктовал Буберу с помощью специально разработанных ими знаков. Когда его полностью парализовало — диктовал с помощью глаз.

После смерти Розенцвейга их работа надолго прервалась, но позже, через много лет, Бубер ее продолжил и в 1961 году завершил. Очень часто высказывается мнение, что это и есть лучший перевод Библии на немецкий язык. Не просто повествование, а именно живая речь.

 

В НАЦИСТСКОЙ ГЕРМАНИИ

 

Между тем цвет времени изменился — к власти в Германии пришли нацисты. Что удивительно, Бубер довольно долго пытался работать именно в нацистской Германии, не прибегая к эмиграции. Очевидно, он считал, что в тяжелые времена он нужнее соплеменникам.

Очень быстро к нему явился нацистский офицер СА и заявил, что теперь на всех еврейских домах вывесят специальные таблички для их бойкота. Он предложил ему самому выбрать, что написать на табличке — те, что были: «Еврейский доктор», «Еврейский адвокат» и так далее, к нему не подходили.

«Что бы вы хотели видеть на своем окне, герр профессор?» — спросил офицер. Бубер ответил, что ему все равно. Офицер огляделся, увидел огромную библиотеку, вытащил совершенно чистую табличку и сам написал на ней «Еврейский книжник». На том и порешили.

 

 

В 1933 году он стал директором Центра еврейского образования для взрослых, возникшего после того, как евреям было запрещено учиться в германских университетах. Первое время нацисты его не трогали. Но за его домом установили наблюдение. Все могло быть гораздо хуже…

В 1934 году Бубер прочел в берлинской филармонии лекцию «Власть духа», где говорил, что религиозный дух может конкурировать с низшими, примитивными силами, кажущимися непобедимыми. Нацисты поняли, о чем это он, и запретили ему выступать с лекциями.

В 1938 году семья Буберов отправилась в Швейцарию, намереваясь вернуться домой. Но их предупредили, что вот-вот ситуация станет по-настоящему опасной. Буберы эмигрировали в Палестину, и крайне вовремя — 9 ноября разразилась «Хрустальная ночь», начались погромы.

 

 

ДО РОЖДЕНИЯ ИЗРАИЛЯ

 

Они поселились в Иерусалиме, где Бубер вскоре стал профессором философии созданного в Иерусалиме еврейского университета. «Воздух этой страны», — говорил Бубер, — делает нас мудрее. Для меня — это удивительный подарок, сила рождает новые впечатления».

С целью разрешить арабо-еврейскую проблему, Бубер и его сторонники создали Ассоциацию арабо-еврейского сближения «Ichud» («Завет Мира»). Организация выступала за дружбу с арабами и даже выдвинула идею создания арабо-еврейского двунационального государства.

Честность и добрая воля участников «Iсhud» не вызывала сомнений, но ее деятельность не оказала сколько-нибудь существенного влияния на политическую ситуацию в стране. Основной причиной этого являлось отсутствие серьезного отклика с арабской стороны.

После войны Бубер вошел в состав специальной комиссии, в которой выступал за свободный въезд евреев в Палестину и возможность получения ими территории, где они могли бы жить и работать. В 1948 году было создано государство Израиль — усилиями многих, в том числе и его.

 

ПОСЛЕВОЕННЫЕ ШАГИ

 

В 1953 году Бубер прибыл в Германию — принять немецкую Премию мира. Его речь «Искренний диалог и возможности мира», в присутствии президента и канцлера ФРГ, произвела фурор в Германии, возрождающейся из послевоенной разрухи, физической и моральной.

Бубер сказал в ней, что слышит голоса тех, кто понимал, что происходит и осудил эти злодеяния или, не имея возможности им противостоять, свел счеты с жизнью. Что он видит этих людей перед собой, и уважение и любовь к ним заполняют его сердце. Тогда это было не просто сказать…

Защищая свои взгляды, он пошел на конфликт с президентом Бен-Гурионом, когда казнили нацистского преступника Эйхмана. Он считал, что судить его должен международный суд и приговорить к пожизненному заключению, потому что заповедь «Не убий» относится и к странам.

Он вел большую работу, часто публиковался, выступал с лекциями по всему миру. Его признали духовным лидером времени, который своими трудами повлиял и на мировоззрение иудеев, и на христианский мир. В 1960-62 годах он был первым президентом академии наук Израиля.

 

ПРЕМИИ И НАГРАДЫ

 

Он не получил Нобелевской премии, но его выдвигали десять раз на Нобелевскую премию мира и семь раз — на премию по литературе: рекорд! Есть мнение, что если бы не гибель очень почитающего его генсека ООН Хаммаршельда в авиакатастрофе, Премию мира он бы получил.

Впрочем, другими премиями он обделен не был. Кроме упомянутой выше немецкой премии, в 1963 году он получил престижную премию Эразма — награду людям или институциям, внесшим значительный вклад в европейскую культуру, общественную жизнь, социальные науки.

 

 

Последней по времени его прижизненной наградой был врученный ему в 1965 году орден «За свободу Иерусалима». Ее, к сожалению, он получил уже серьезно больным — он сломал ногу и лежал в постели. Через две недели после получения ордена Мартин Бубер оставил этот мир.

 

ЕГО ИДЕИ ЖИВУТ

 

Значимость его трудов подчеркивает то, что и сегодня о них говорят, их обсуждают, с ними спорят. Актуальны и его многочисленные научные труды, и блестящий перевод Библии, и даже ряд направлений модного сейчас психоанализа во многом базируются на концепциях Бубера.

Не все восторгаются его фигурой и его деятельностью. Скажем, израильский ученый Иешаягу Лейбовиц резко критиковал его, называя «еврейским теологом для неевреев», и даже «дамским философом». Но слишком много известных и талантливых людей с этим не согласны.

Например, нобелевский лауреат Герман Гессе сказал о нем: «По моему мнению, это не только один из немногих мудрых людей, живущих в настоящее время на земле, но и писатель весьма высокого уровня, и, более того… он обогатил мировую литературу гениальным вкладом — хасидскими легендами».

Многие христианские теологи, в том числе и персонаж нашей рубрики Бердяев, писали о весомом вкладе Бубера в их труды. Даже Папа Римский Иоанн Павел II неоднократно говорил, что его мировоззрение сложилось, в частности, и под влиянием учений Мартина Бубера.

В недавно вышедшей статье о Бубере автор цитирует «Нью-Йорк таймс», где говорится о том, какая это потеря, и спрашивает: «А что утратили мы, львовяне? Может быть, ничего особенного. Разве что, как всегда, память». Печально, но не надо унывать — это поправимо.

Улицы Бубера нет в городе его детства, но в Иерусалиме есть. А мы улыбнемся и подождем — у Бубера как-то спросили, как тот относится к словам Фрейда, что смысл жизни — работа и любовь. Бубер усмехнулся и сказал, что заявление хорошее, но он бы дополнил: работа, любовь, вера и юмор…

 

---

При копировании материалов размещайте активную ссылку на www.huxley.media