Можно ли осуществлять насилие и не накапливать плохую карму?
Лежащий Будда, город Пегу, Мьянма / Facebook.com
СОЗНАНИЕ КАК ОРУЖИЕ И БУДДИЙСКИЙ «ДЖИХАД»
Никогда в этом мире ненависть не прекращается ненавистью, но отсутствием ненависти прекращается она.
Вот извечный закон
Дхаммапада (важнейшая книга буддизма)
Буддийская религия — символ миролюбия, терпимости и ненасилия. Но на самом деле насколько миф о радикальном пацифизме буддизма соответствует действительности? Этот вопрос особенно актуален в наше время не только для буддистов, но и для сторонников всех мировых религий. Как приверженность нравственным принципам, осознанности и ненасилию совместить с реальностью, в которой существуют политическая конкуренция, войны и убийства?
ОПРАВДЫВАЛ ЛИ БУДДА НАСИЛИЕ?
С точки зрения адептов большинства мировых религиозных систем, буддизм — не совсем религия. Или даже вовсе не религия. Поскольку в ней отсутствует понятие Бога. Это скорее система мировоззренческих установок, общественных и психологических практик, целью которых является избавление от страдания путем трансформации личностного и коллективного сознания.
Для буддизма насилие и убийство — это деяния, которые ведут к максимизации страдания как для жертвы, так и для насильника. Убийство, умножая страдания в мире, влечет за собой, пожалуй, наиболее страшные последствия для посмертной судьбы человека.
Нигде нет прямых указаний на то, что Будда хоть каким бы то ни было образом оправдывал насилие. На убийство другого существа в буддизме существует категорический запрет.
Но из истории христианства и ислама мы прекрасно осведомлены о том, насколько изначальные идеи их основателей могут отличаться от тех или иных интерпретаций их последователей. Нечто похожее произошло и с буддизмом.
ВРАГ ВНУТРИ, А НЕ СНАРУЖИ
У «священных войн» христиан и исламского джихада есть свои буддийские аналоги. Апостол Павел подчеркивал, что наша «брань не против плоти и крови, а против духов злобы поднебесных», а пророк Мухаммед делал акцент на «внутреннем джихаде», а не на подрыве себя шахидами в людных местах. Но как-то постепенно эта «брань» из мира духовного выплескивалась в мир физический, где проповедь о добре превращалась в свою противоположность.
В итоге мы становимся свидетелями охоты на ведьм, крестовых походов, терактов и геноцида. Главным делом жизни объявляется не столько внутреннее преображение личности, сколько борьба за справедливое мироустройство. А уж тут сколько людей, государств, идей и мнений, столько и версий того, что справедливо, а что нет.
И тогда приоритетом становится победа над чужим и внешним злом, а не над врагом внутренним, то есть собственными пороками и грехами. Возникает потребность постоянно проводить границы между добром и злом «по эту сторону» реальности, что естественным образом создает почву для умножения в мире страданий.
СВЯЩЕННАЯ ВОЙНА БУДДЫ
Будда Шакьямуни родился в касте индийских воинов, то есть его ближайшим родственникам приходилось, скорее всего, убивать людей в реальном мире. Но Будда использует образ битвы для описания внутренней брани. Он одерживает победу над демоническими силами неосознавания, искаженных взглядов, беспокоящих эмоций и импульсивного кармического поведения.
Его последователи также подчеркивали, что настоящие враги, которых следует победить, — внутри. Это скрытые в глубине сознания беспокоящие эмоции и состояния. Неслучайно на Тибете санскритское слово «архат», которым называют святого, переводят как освобожденный, разрушитель враждебных сил, тот, кто уничтожил внутреннего врага.
Однако история религий показывает, что из каждого правила, установленного основателем учения, люди пытаюсь найти исключения. А потом дать этим исключениям непротиворечащее с учением обоснование. И тут самое время задать следующий неудобный вопрос.
Если человек является христианином или мусульманином, то он по определению считает учение Христа или Мухаммеда универсальным. Значит, принимает его полностью — без каких-либо изъятий, цензуры, исключений и коррективов! Иначе его можно считать последователем этого учения лишь формально.
То же самое верно и в отношении буддизма. Будда учил, что не только преступление как таковое, но и побуждение к нему, и соучастие в нем несут одинаковую кармическую тяжесть. С этой точки зрения любое оправдание допустимости убийства может рассматриваться как побуждение к нему, следовательно — равноценный убийству смертельный грех.
ПЯТЬ БУДДИЙСКИХ ОБЕТОВ
Первооснова учения Будды — нравственная дисциплина, которая выражается в пяти обетах — не убивать, не воровать, не лгать, не развратничать, не пить. Причем в отношении монахов к соблюдению этих правил предъявляются еще более строгие требования, чем к мирянам. А теперь представьте, что мы ставим под сомнение абсолютность и универсальность этих обетов.
Если существуют какие-то исключительные контексты, когда убийство не является грехом, значит, по аналогии могут быть случаи, когда допустимо воровать, прелюбодействовать и пьянствовать? И если быть последовательными в подобных исключениях, то что тогда в конечном итоге останется от учения Будды, Христа или Мухаммеда?
В раннем буддизме, к которому сегодня наиболее близким является буддизм версии тхеравады, это очень хорошо понимали.
ДВА ПУТИ: СПАСАТЬ СЕБЯ ИЛИ ДРУГИХ?
Однако в своем историческом развитии представление буддистов о допустимости убийства пересматривалось в зависимости от конкретного социокультурного контекста. Буддизм, так же, как христианство и ислам, не един и не однороден. Распространившись за пределами Индии в Центральной и Средней Азии, Непале и Тибете, Монголии и Китае, Корее и Японии, Таиланде и Бирме — везде он трансформировался с учетом каких-то местных исторических и культурных реалий.
Сильно обобщая, можно сказать, что буддизм разделился на два течения — тхераваду и махаяну. Первый путь является «узким» и требует обязательного участия в монашеской общине. Второй — путь «широкий», на котором даже мирянин может достичь состояния просветления (бодхисаттвы).
Во втором случае состояние бодхисаттвы важно не само по себе, а как возможность помогать спасению других. И вот здесь впервые появляется та лазейка, которая дает шанс в зависимости от контекста не считать убийство абсолютным злом, если оно служит «спасению».
НАСИЛИЕ УМНОЖАЕТ НАСИЛИЕ
Конечно, непротивление злу является одной из основополагающих этических норм буддизма. С внешним злом и несправедливостью нельзя бороться силовыми методами. Причина проста — любое насилие вызывает ответное насилие, потому что все во Вселенной взаимосвязано.
Убийство даже ради целей добра, милосердия и спасения все равно остается убийством — неблагим поступком, умножающим страдания. Тем не менее буддисты тхеравады были реалистами, а не утопистами. Если бы они не учитывали жестокие реалии истории и жизни, то вряд ли сегодня у учения Будды насчитывалось бы более 700 миллионов адептов по всему миру.
Для сравнения, джайнизм, некогда главный конкурент буддизма, — это всего лишь около 5 миллионов человек. Возможно, так произошло потому, что в следовании «ахимсе», то есть принципу ненанесения вреда живому, джайны оказались еще более радикальными, чем буддисты.
Для них даже убийство комара — страшное кармическое преступление. С такими убеждениями заниматься прозелитизмом — обращением в свою веру — сильно не с руки.
СОЗНАНИЕ — ОРУЖИЕ БУДДИСТА
По сравнению с джайнизмом исторический буддизм оказался гораздо сговорчивей с сильными мира сего. Тхеравада не запрещает воинскую службу как профессию или род занятий, а также признает за государством право на содержание армии, полиции, судов — то есть в широком смысле допускает насилие, но — исключительно с целью защиты членов общества! И при том, какой бы благой целью ни прикрывалось убийство на поле боя или в мирное время, — монахам это категорически запрещено.
Служить в армии или казнить преступников могут исключительно миряне, с той оговоркой, что снисхождение к подобным действиям — дело хоть и неблагое, но вынужденное. Кроме того, если убийства не избежать, рекомендуется ни в коем случае не допускать ненависти к врагу в своем сердце и сохранять сострадательность ума.
В V веке н. э. китайский император попросил совета у буддийского мудреца, прибывшего из Индии: «На мою страну надвигаются враги, что мне делать?» Монах посоветовал ему обязательно выйти на поле боя — в этом ведь и состоит дхармический долг государя! — но в то же время сохранять сострадательное состояние ума.
Рецепт чудесным образом сработал — враги вышли на поле боя, постояли какое-то время напротив императорских войск, а потом, не начав сражения, развернулись и ушли.
При копировании материалов размещайте активную ссылку на www.huxley.media
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.