Начинаем цикл бесед с доктором философских наук, военным разведчиком, расписавшемся на стенах Рейхстага: о любви, обществе, науке, разведке и… пеликане

Мудрец Сенека, взъерошив седину,

изрек, как завещание: 

«жизнь ценится не за длину, а… за содержание»

Осичнюк Ефим Вениаминович

Предисловие от издателя Жанны Крючковой

На следующий день после выхода первого номера Huxleў, я получаю письмо: «Рекомендую Вам взять интервью у одного человека. Ему 98 лет, профессор философии с большими регалиями, заслуженный человек. Невероятно интересный собеседник».

И вот я уже еду в гости к доктору философских наук, автору книг, при участии которого, как я вскоре узнала, защитились 47 кандидатов и 26 докторов наук.

Еду к военному разведчику, прошедшему всю войну и расписавшемся на стенах Рейхстага. Еду к человеку, который родился в селе Винницкой области, и которому в 2021 году исполняется 100 лет. Мы провели вместе невероятные 2,5 часа.

Поговорили о любви, обществе, науке, разведке и пеликане. Вниманию читателей публикуем главу первую нашей беседы под названием

«ЧУДЕСА СЛУЧАЮТСЯ ИЛИ МОЙ ПЕЛИКАН»

Ефим Вениаминович Осичнюк встречает меня у двери. В движениях чувствуется военная выправка. Целует руку и приглашает в свой кабинет. Первое, что бросается в глаза — компьютер с большим монитором.
— О, неужели ваш? — удивляюсь я.
— А как же без него в наше время. Мой основной инструмент.
На экране появляется заставка — красавец-пеликан на фоне водоема и рыбацких снастей.
— Хотите, я расскажу вам про своего друга? — спрашивает доктор философии.

Глава 1 — ЧУДЕСА СЛУЧАЮТСЯ ИЛИ МОЙ ПЕЛИКАН

Эту фотографию сделал я. А история, которой она посвящена, началась 4 года назад.
Мой сын живет в Лос-Анджелесе. Я легко переношу перелеты и каждый год летаю к нему на месяц. Уже девять раз был, только прошлогодняя поездка сорвалась из-за болезни.

В городе есть огромный пирс: на 250 метров выдается в океан, на 4 метра возвышается над водой. По утрам там собираются рыбаки, в основном русскоязычные евреи, которые переехали лет 40 назад, все уже пенсионеры.

Как-то утром пошел я на причал. Никого кроме меня не было. Я поймал рыбку и помахал ею в воздухе. Смотрю — подплывает пеликан. Я бросил ему рыбешку — проглотил. Бросил вторую — в воздухе поймал. Отдал я ему весь свой скромный улов — тридцать мелких рыбешек. Он съел и скрылся за пирсом.

Тут подходят рыбаки. Рассказал я им о пеликане, а они так удивились: мол, столько лет здесь живем — ни разу к нам не приближался. Пеликаны вообще птицы необщительные, держатся в сторонке, людей избегают.

В общем стоим мы со снастями и спиннингами, разговариваем, как вдруг из-за угла выплывает пеликан, поднимается на крыло и садится на перила прямо у меня за спиной. Рыбаки совсем растерялись: «Вы что, знакомы?» А я сам пожимаю плечами: «Да нет. Впервые его вижу».

Провел я в Америке месяц. Как ни приду — и птица тут как тут. Меня нет — и он не появляется. Я даже приходил в разной одежде, а он все равно меня вычислял. Ребята недоумевали: как он тебя узнает?

Как ни приду — и птица тут как тут. Меня нет — и он не появляется

Через год приезжаю и спрашиваю у рыбаков: «Дружка моего не видели?» Один махнул рукой: «Да плавает какой-то в океане, но далеко, сюда не подплывает. С такого расстояния тебя точно не увидит».

Только развернули мы снасти, смотрю — плывет пеликан. Поднимается в небо, залетает мне за спину и садится. Я ловлю рыбу, а он возле меня держится. Пришел какой-то негр, тоже рыбачит и все пытается угостить пеликана. А тот не берет — только из моих рук ест.

На третий год — та же картина: я стою с удочкой, а он у меня за спиной. Сделались мы с пеликаном местной достопримечательностью. Туристы удивлялись, фотографировали нас.

Сделались мы с пеликаном местной достопримечательностью

А на четвертый год стало неважно с сердцем. Сын говорит: «Давай, папа, свожу тебя в горы». Я согласился: в горах хорошая рыбалка — карпы вот такие! Но на обратном пути, за день до возвращения в Украину, говорю: «Давай все-таки на пирс заедем. Я хочу попрощаться с моим пеликанчиком».

Приходим, а ребята, с которыми я обычно рыбачу, говорят: «Эх, четыре месяца нет твоего друга». Я: «Как же так?» Оказалось, был страшный ливень. А Лос-Анджелес — большой город: 18 миллионов людей, миллионы машин, на 200 км простирается вдоль океана. Вся грязь, которую смыло дождем, попала в океан. Рыба ушла. Ни чайки, ни пеликана — чистый горизонт.

Я, конечно, расстроился. Говорю: «Передавайте привет, если прилетит». Собрался уходить, но один парень меня перехватил, мол, что ты сразу убегаешь, расскажи, как дела, как Киев.

Мы присели на скамейку, заговорились. Минут через 40 поднимаю глаза и сам себе не верю — летит пеликан! Опускается на пирс, подходит и… прислоняется к моей ноге. Я чуть не расплакался. В голове: «Как это может быть? Как так? Чудо».

Я чуть не расплакался. В голове: «Как это может быть? Как так? Чудо»

Он прислонился, а дать-то мне ему нечего. Подошел мексиканец и протянул четыре кусочка скумбрии: он на нее рыбу ловил. Я скормил ее пеликану. Погладил его по голове, у него чубчик такой, загривок. Отошел в сторону поискать ему еще рыбки. Думаю, может, куплю у кого — клева-то нет. Он посидел на пирсе 20 минут и улетел.

На прощание я попросил ребят проследить, появится он или нет. Интересно же.
Вот так он избрал меня своим другом, и наша дружба длится уже 4 года. Рыбаки разводят руками: сколько разных людей бывает на пирсе — ни к кому не тянется. Я есть — он есть. Меня нет — его нет.

Я нашел этому объяснение, но оно шаткое. Помните, журналисты писали о том, как семья военных из Казахстана перебралась в Подмосковье, а кошка, которую они оставили, нашла их за 2 тысячи километров. Казалось бы, как такое возможно?

Точного ответа пока никто не знает, но у меня есть догадки. Одно время я увлекался магнитными и электромагнитными полями. Мне попалась на глаза статья одного профессора о резонансном поле. Автор приводил в пример морских котиков, чьи детеныши лежат на берегу, а матери подплывают и среди тысяч детей находят своего и именно его кормят. 

Электромагнитное поле можно отследить, если у тебя есть приемник и передатчик. Когда я служил разведчиком, у меня была радиостанция. Держишь волну — все слышно. Сбил волну — ни я не слышу батарею, ни они меня.

А резонансное поле не нуждается в приемнике и передатчике. Оно в мозгу. И уловить его мы не можем. Если человек сумеет овладеть резонансным полем, он сможет командовать сознанием людей с огромного расстояния и подчинять их своей воле. В качестве оружия такой механизм был бы очень опасен

Если профессор прав, то мы с пеликаном находимся на одной волне и обязательно друг друга найдем.

Послесловие от издателя Жанны Крючковой

Этой публикацией мы открываем цикл бесед с доктором философии Осичнюком Ефимом Вениаминовичем.