НЕБЕСКОНЕЧНАЯ ИСТОРИЯ

Paul Delvaux. Landscape with Lanterns (1958)

Опять пропало слово…
Куда оно подевалось?
Ведь только что было тут…
Может, оно нездорово?
Посмотрю-ка под одеялом,
Хм, слова нет, зато есть лилипут…
(Тихотворение неизвестного, к счастью, автора)

***

«Тарантино: Привет ☺
Lovesher: Привет…
Тарантино: Как тебя зовут?
Lovesher: Ольга, а тебя?
Тарантино: Александр.
Lovesher: Очень приятно.
Тарантино: Взаимно.

***

Мерцает монитор, пальцы бегают по клавиатуре…

***
Тарантино: А чего у тебя ник такой?
Lovesher: Какой такой?
Тарантино: Ну, Лавшер…
Lovesher: Люблю Шерон Стоун.
Тарантино: Понятно…
Lovesher: А ты что, против?
Тарантино: Да нет, просто странным показалось…
Lovesher: А что странного? Хорошая актриса,
красивая и умная.
Тарантино: Да мне этот ее имидж женщины-вамп
как-то не нравится, натужный он какой-то.
Lovesher: Ну это ее роли, в жизни, я думаю,
она не совсем такая.

***

Так проходит час. Солнце склоняется к горизонту.
Мерцает монитор, пальцы бегают по клавиатуре…

Lovesher: Ты очень интересный собеседник!
Даже не думала, что в чате есть такие
образованные люди.
Тарантино: Спасибо за комплимент ☺
Lovesher: Саша, скажи, ты женат?
Тарантино: Не-а…

***

Проходит несколько минут.

***

Тарантино: Ау, ты где?
Lovesher: Я смотрела твою инфу.
Почему в ней ничего нет?
Тарантино: Да просто не заполнил, и все. А что?
Lovesher: Я хотела бы знать, как ты выглядишь,
а твоих фоток нет
Тарантино: Не беда, я могу себя описать ☺

***

В прокинутой сапфировой небесной чаше
расплылась полная луна!
В прокинутой сапфировой
Небесной чаше
Расплылась полная луна!
А пальцы все еще бегали по клавиатуре!

***

Lovesher: Я хочу услышать твой голос!
У тебя мобильный есть?
Тарантино: Да, но… он только для работы.
Lovesher: Ты какой-то странный… ну да ладно,
держи мой номер: (8050) 873 66 14

***

Темнота улиц. Наискось по тротуару вьется
лунная дорожка, забирается на телефонную будку
и там замирает. Рука, прижимающая к уху телефонную трубку. Другая рука, нерешительно набирающая номер. Длинный гудок…

– Алло?
– Здравствуй, Оля.
– Это ты, Саша? Откуда ты звонишь? У меня какой-то странный номер высвечивается…
– У тебя очень приятный голос, Оля.
– Ты не ответил на мой вопрос…

***

И луна, не желающая смотреть на это бесчинство,
скрывается за облаками.
И ветер стихает, но некому описать его сон.

***

– Может быть, встретимся?
– Нет уж! Давай мне свой номер.
– Но…
– Ничего не хочу знать!
– Ладно, записывай: (8068) 342 42 42.

***

Светится монитор. Пальцы бегают по клавиатуре.

***

Содержание письма, присланного на адрес
Lovesher@gmail.com:
«Дорогая Ольга! Мне очень стыдно, но лгать
больше я не могу. Мне не 35 лет, я не психолог,
я учитель английского языка в средней школе, мне 25. Моя беда в том, что я очень толстый, и поэтому у меня никогда не было девушки, вот я и веду выдуманную жизнь в инете. Прости меня, если сможешь».

***

Светится монитор. Пальцы бегают по клавиатуре.

***

Содержание письма, присланного на адрес
Tarantino@gmail.com:
«Милый Саша! Я сразу поняла, что ты не тот,
за кого себя выдаешь. Но тебе нечего стыдиться!
Ты творческий человек, и это главное! Я обязательно буду продолжать общаться с тобой!»

***

Темнота улиц. Проходит несколько минут.
И ветер стихает, но некому…»

Лемур — с аккуратными черными лапками и большими светящимися глазами — сидел на клавиатуре и вдумчиво выкусывал блох. Так продолжалось до тех пор, пока его собрат неожиданно не прыгнул сверху, приведя первого в некоторое смущение, исходом которого и стал сбой текста. Так что теперь на светящемся мониторе история эта оборвалась на словах «но некому…»

И это правда. Город был пуст. Стояли дома, окруженные колышущимися травами и неподвижными, таящими неведомую угрозу, деревьями. И не было людей. Ни в этом городе, ни в каком-либо другом.

То, что когда-то называлось «человеческими жизнями», обрело свой истинный вид и медленно клубилось в электронных жилах «ловушках слов»; тех самых, жители которых по неведению и позволению «хранителей» именовали «компьютерами». Только их сонно мерцающие экраны встречали теперь дождь и солнце, сумерки и восходящую луну…

И это была не вся правда. В тот миг оборвалась не только «эта история», но история любая и всяческая. А когда все истории обрываются, то, как сквозь разорвавшуюся ткань, можно посмотреть туда, где все только начиналось.
А начиналось так. Так Приходящий и Уходящий странствовал в беспредельном без порядка и цели, а «хранители» оберегали.

Впрочем, «хранители» оберегали не людей, о которых они даже не подозревали, так как людей и в помине не было. «Хранители» — забавные лемуры — оберегали слова и хранили мысли. Но лемурам было скучно беречь слова — их ведь мерено-немерено!

Кроме того, лемурам было невдомек, как хранить мысли — их ведь тоже было несчетное число и все они кружились, вертелись, вспыхивали в короткой, шелковистой шерстке «хранителей».

И тогда, очень давно, в далеком будущем, Так Приходящий и Уходящий распорядился соединить мысли и слова. С тех самых пор в Округе Дохаоса, на Поляне Предбытия, лемуры создавали письмена. Вот так.

Кроме того, Так Приходящий и Уходящий строго-настрого запретил лемурам увлекаться игрой. «Иначе, завороженные игрой, как пузырями на воде, вы уснете, слова разбегутся кто куда, а выдуманные вами миры, добычей слов станут, забудут о том, что не существуют вне письмен.

А мысли вам не помогут — они враз рабами слов сделаются, и тогда вы породите людей и историю. А уж тогда-то пеняйте на себя!» Так сказал Так Приходящий и Уходящий и ушел странствовать в беспредельном без порядка и цели.

А лемуры тут как тут — по Поляне Предбытия носятся, лапками перебирают в возбуждении, безмолвием перебрасываются. В общем, слова с мыслями соединяют. И потекли реками миры возможные и невозможные, реальные и воображаемые, миры пустые и полные, миры необходимые и миры просто так, на всякий случай.

Миры пузырились, и лемуры уже не носились, а сидели в кругах своих письмен, где крутились миры; лапки в благоговении сложили, а безмолвие запорошили восторженным шепотом. А потом «хранители» заснули и во сне вернулись в свои зеленые трущобы — атомы и кванты, в кварк-глюонные пустоши.

И пока они, засранцы этакие, спали, слова разбушевались, мысли в оборот взяли, те и пикнуть не смогли, в силу своей микроскопичности, а миры стали плодиться где ни попадя, возвышаясь над письменами, как дрожжевое тесто над кастрюлей!

И загнать их в письмена обратно для лемуров оказалось делом непосильным, поелику занимались лемуры только одним делом — сном! В своих зеленых трущобах — атомах и квантах, и кварк-глюонных пустошах. Хороши хранители, нечего сказать!

И как-то однажды в своих странствиях в беспредельном Так Приходящий и Уходящий решил одним глазом взглянуть… И что же Так Приходящий и Уходящий увидел? Лемуров, превратившихся в мельчайшие частицы раздувшегося, распухшего мира. Одного-единственного. И еще увидел людей и историю и понял, что дело — труба.

«История и люди – болезнь слов; вы их допустили, вы и создавайте лекарство». Так сказал тогда Так Приходящий и Уходящий, разбудив «хранителей», и опять ушел странствовать в беспредельном без порядка и цели.

А лемуры проснулись и увидели над собою и вокруг себя один мир, и знать не знал этот мир, что живет он только в письменах, из других миров, как колобок, слепленный; и не было в этом мире даже следов атомов и квантов и кварк-глюонных пустошей. А что вконец распустившиеся слова натворили! Это просто ужас какой-то! Людей они придумали, а уж те, только дай им волю, такого наворотили, что ни в сказке сказать, ни вслух произнести.

Какой-то Созидатель, какие-то поклоны и наговоры, какие-то светила, вдобавок движимые какой-то любовью, какие-то добро и зло на поле боя в человеческом сердце!!! И все это, как клейкая паутина, держало мысли в оцепенении, и обезумевшие слова, как пауки, пили из мыслей смысл.

А люди только рады стараться; а тут еще и история понеслась вскачь… Бр-р-р! Ну и мерзость, ну и ахинея!!! Уж на что «хранители» к игре привычные, но и то от такой нелепицы в оторопь пришли. Потому как игра для бесконечного, а непотребное пиршество — это непонятно для чего. Иначе как бешеным разгулом слов и не назовешь. Такие вот дела…

Дела то, конечно, из рук вон как плохи, но делать-то нечего — за работу браться надо: миры расклеивать, да в письмена возвращать и слова от людей с историей лечить. Целый миг лемуры перемигивались и безмолвием перебрасывались. И пришли наконец к единому решению: «Подобное только подобным лечится!» И закипела работа, «хранители» свою историю создавать начали и своих людей стали придумывать…

Вначале в одном-единственном мире появились атомы — правда, появились они в самом непритязательном месте, в человеческих головах. Но и то неплохо было, поскольку от атомов к идеям и субстанциям перешли, от них — к намерениям и мыслям.

А потом «хранители» своих людей создали — философов, значит. А тех хлебом не корми, дай посомневаться в незыблемых истинах одного-единственного мира. То им созидатели не нравятся, то рай небесный их не устраивает, то от любви и власти нос воротят.

В общем, пыхтят, стараются вовсю лемуры! Вот посмотрел бы сейчас Так Приходящий и Уходящий; любо-дорого взглянуть! Вот уже по одному-единственному миру трещины пошли: мир этот на атомы крошиться стал, мысли разные произвел, Запад и Восток совместить не смог.

Созидателей размножили, чтоб не скучно им было, чтоб ругаться друг с другом могли, выясняя, кто из них созидательней. И между всем этим философы шмыгают — туда-сюда, туда-сюда… С таким разладом разве совладать людям и истории?

Нет уж, тут без истолкований, интерпретаций, структур и оппозиций всяких разных не обойтись. А тут еще электроны да кварк-глюонные пустоши обозначились, шредингеровские коты замяукали по всем уголкам Вселенной – верный знак того, что одному-единственному миру скоро карачун настанет.

И вот тогда-то «хранители» и создали «ловушку слов». Они сказали словам: «Что, не выходит с одним миром в этом мире? Сеть у вас истончилась, добыча ускользает, в дырки другие миры проглядывают?

Ну да ничего, мы, ваши «хранители», для вас новую сеть придумали, крепче не бывает, ничто странное и непонятное сюда и носа не покажет. Так что создавайте-ка вы тут свое любимое единообразие, свой один-единственный мир». Разумеется, слова клюнули на такую приманку. Да и как им не клюнуть?

И отправились люди с историей в электронные сети компьютеров. И ничего их дивному одному-единственному миру теперь не мешало…
Но вот что произошло после…
… сначала пропала за ненадобностью история;
… потом люди превратились в сетевых призраков, «Ников»…

А потом «ловушка слов» захлопнулась окончательно. И лемуры выбрались из своих зеленых трущоб и кварк-глюонных пустошей. И что же они увидели? Города были пусты. Стояли дома, окруженные колышущимися травами и неподвижными, таящими неведомую угрозу, деревьями. И не было людей.

То, что когда-то называлось «человеческими жизнями», обрело свой истинный вид и медленно клубилось в электронных жилах «ловушках слов», тех самых, жители которых по неведению и позволению «хранителей» именовали «компьютерами». Только их сонно мерцающие экраны встречали теперь дождь и солнце, сумерки и восходящую луну…

Только ровные ряды слов сонно шествовали по электронным просторам. Лемурам оставалось лишь собрать их, очистить от остатков людей и ошметьев историй и вернуться в Округ Дохаоса, на Поляну Предбытия.

Правда, некоторые — самые ленивые из «хранителей» — вместо работы дали волю своему меланхолическому любопытству. Их отчего-то забавляло наблюдать нелепую суету и толкотню «ников» в немногих оставшихся еще обрывках историй. Некоторые «хранители» даже научились вязать из их историй свои, еще более нелепые. Наконец им и это наскучило. Наступила пора возвращения к письменам.

Только один, самый ленивый и меланхоличный «хранитель», вдумчиво прыгал по клавиатуре, наблюдая как из его хаотического движения выписывается последняя история «Великой-Любви-Последних-Людей-На-Земле». Но ей так и не удалось прийти к финалу. Помешал более расторопный собрат.

В самом деле, нечего пустяками заниматься!