Борис Бурда
Журналист, писатель, бард. Обладатель «Бриллиантовой совы» интеллектуальной игры «Что? Где? Когда?»

НЕТРИВИАЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ: Как научиться совершать далекие путешествия?

НЕТРИВИАЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ: Как научиться совершать далекие путешествия?

 

 ВНИМАНИЕ — ВОПРОС!

 

Эпоха Великих географических открытий (XV–XVII веков) крайне быстро расширила известный европейцам мир. Одну из важнейших ролей в ней сыграл некий принц, никаких особых путешествий не совершивший.

Какое парадоксальное прозвище он получил?

Ответ — несколько позже.

 

ПЕРВЫЙ МЕХАНИЗМ

 

Человек придумал очень много устройств, облегчающих его труд. Настолько давно, что в большинстве случаев уже не установить конкретного автора того или иного изобретения. Скорее всего, у каждого из таких устройств автор был, причем один, — НИИ тогда не существовало.

Но мы уже никогда не узнаем, кто придумал первый великий простой механизм — колесо. Это не простое заимствование у природы — в ней аналогов колесу нет и быть не может. Первые находки колеса датируются V тысячелетием до н.э. и сделаны на территории современной Румынии.

Найти его изобретателя так немыслимо, что фраза «Кто придумал колесо?» превратилась в шуточный мем и даже стала названием фильма. Тем не менее некий австралийский адвокат ухитрился его запатентовать, сразу же получив за это Игнобелевскую премию, которую разделил с австралийским патентным бюро. Теперь уже никто не сможет этого сделать — патент есть…

Если кто-то хочет сказать, что это проще простого и есть у всех, напомните ему об огромной и могущественной империи инков — там колесо практически не использовалось: в горах удобней не катить тачку, а таскать носилки. А ведь империя инков просуществовала несколько веков…

 

ПЕРВЫЕ ИМЕНА

 

Кроме колеса, античные ученые нашли и другие простейшие механизмы. Появилась наклонная плоскость с двумя модификациями — клин и винт, рычаг, тоже имеющий две дополнительные разновидности — ворот и блок, чуть позже — поршень. Ну и колесо — оно и тогда было первым.

Виды простых механизмов

Рычаг и винт были описаны уже совершенно конкретным человеком — сиракузцем Архимедом. С их помощью он изобрел кучу военных машин, которые защищали Сиракузы от римлян. Помощники у него явно были, соавторов — никаких. Великий Архимед и больше никого.

Возможно, он даже придумал способ сконцентрировать солнечные лучи на римских кораблях и сжечь их. Кто подтверждает возможность такого, кто опровергает, эксперименты с повторением этого иногда получаются, иногда нет — но разве могли литераторы просто выдумать такое?

Кстати, а кто придумал такое полезное, распространенное и давно известное устройство, как корабль? Греки отлично знали, кто именно — Прометей, ясное дело! И числа он людям показал, и грамоте научил, и лекарства придумал, и «бегущие по морю льнокрылые измыслил корабли»…

Время шло, и, как показывает пример Архимеда, появлялись и другие изобретатели, кроме Прометея. Дедал, конечно, легенда, но есть и реальные люди — вспомнилась, например, «ложка Диокла», устройство для вытаскивания стрелы из раны: был, выходит, и ее создатель Диокл!

 

НЕ ЛУЧШЕ ЛИ ВМЕСТЕ?

 

Коллеги всегда стремятся собираться вместе для обмена информацией. И ученые не были исключением. Раньше других собрал вокруг себя коллектив единомышленников, пожалуй, Пифагор. Правда, больше всего он походил на тоталитарную секту, в которой Пифагор считался кем-то вроде бога и представлялся автором всех открытий, в том числе и знаменитых «пифагоровых штанов».

Пифагор

Академия Платона и Ликей Аристотеля были совершенней — это уже были как минимум школы с активным обменом мыслей как между учителем и учениками, так и между членами педколлектива. Но совместная научная работа тогда была чем-то необычным, да и греческое презрение к прикладным наукам никуда не девалось — изобретений там не делали.

 

Но известны случаи, когда без большого количества инженеров-прикладников было уже не обойтись — например, в инженерных войсках, которые появились еще за 1000 лет до Рождества Христова у ассирийцев, а в армии Александра Македонского были одной из важнейших ее составляющих.

Нам даже известно имя главного инженера армии Александра — Диадес Пелльский. Именно ему приписывается изобретение передвижных башен для штурма городов и таранов на колесах. Неужели он все сам придумывал? Вряд ли — инженеров были тысячи, явно кто-то ему помогал.

Свои башни Диадес снабжал штурмовым мостиком с шипом или крюком на конце, чтобы цепляться за стену вражеского города. Чуть позже подобное устройство, названное римлянами «вороном», стало использоваться в римском флоте. Значит, идеи стали обобщать, записывать и заимствовать.

Абордажный «ворон»

 

ПЕРВЫЕ КОЛЛЕКТИВЫ

 

Как видите, нельзя сказать, что ученый народ не контактировал — такие люди обречены на то, чтобы искать общества друг друга. В Древнем Египте у них был даже специальный бог-покровитель по имени Тот, дарующий свою защиту библиотекам, ученым и чиновникам.

Египетские жрецы, а до них их вавилонские предшественники, собранные в храмах, явно обменивались мнениями и идеями, в результате чего достигли немалых успехов в астрономии — скажем, определили, сколько же длится год. Не смейтесь — это сейчас кажется простым…

Но самое большое собрание ученых в Древнем мире возникло хотя и в Египте, но по воле эллинистических владык, потомков македонцев. В честь девяти муз оно получило название «мусейон» — наше слово «музей» оттуда и взялось. Для живущих там ученых из казны выделялись средства на жизнь и занятия наукой. Что же это, первый НИИ? Скорее нет, чем да.

Так выглядел мусейон

Отличие было в том, что ученые, во-первых, не работали над общими проектами — каждый занимался своим, разве что сообщая коллегам о своих трудах, а во-вторых, античное презрение ученых к ремесленникам по-прежнему мешало им заниматься чем-то утилитарно полезным.

Даже Герон Александрийский, создавший нечто вроде автомата для продажи воды (только не газированной, а освященной), защищался его сакральным назначением от обвинений в ремесленничестве. А единственное его практически важное изобретение — «эолов мяч», прототип паровой турбины, — столетиями считалось бесполезной игрушкой, и больше ничем.

 

МОРЕПЛАВАНИЕ

 

При таком отношении к науке неудивительно, что самый технологичный и сложный агрегат древних времен, используемый человеком — корабль, — совершенствовался очень медленно. Созданные древними египтянами суда Древнего и нового Царств различаются очень мало.

Египетское судно XXV века до н.э.

Это достаточно удивительно — ведь более тысячи лет прошло! Но изменения минимальны, и даже морские суда египтян слишком похожи на ранее возникшие речные, хотя условия мореплавания в Красном и Средиземном морях совершенно не те, что в тихом Ниле, — плавают как-то, и ладно!

Тем не менее египетские суда уже вышли в Мировой океан. Им удалось добраться до мест, которые они называли страной Пунт — сейчас там Эфиопия и Сомали. Даже тогдашних корабликов хватало, чтобы регулярно возить из страны Пунт золото, ценное черное дерево и благовония.

Страна Пунт

Не особо сложней египетских были корабли эллинов — народа в основном прибрежного и островного, которому без кораблей никак. Вообще, они были просто большими многовесельными лодками, поначалу располагавшимися в один-единственный ряд — как на современной шлюпке.

 

АНТИЧНЫЕ НОВИНКИ

 

Впрочем, и античные корабли развивались и менялись к лучшему. Тридцативесельные триаконторы уже во времена Троянской войны (судя по раскопкам, она была на самом деле, и не одна) стали заменяться на пятидесятивесельные пентеконторы — такие же, но несколько большие.

Начали употреблять в дополнение к веслам и парус — обычно при попутном ветре, иначе его просто убирали. Только не спускали, а поднимали — парус сворачивался к верхнему рею и опускался, если ветер снова становился попутным. Однако главным движителем продолжали оставаться весла.

Чтобы двигаться быстрее, весел должно быть побольше. Для этого начали располагать их в два ряда (диеры, биремы), а потом и в три, получив триеру (у римлян — трирему), самый типичный греческий боевой корабль времен греко-персидских и пелопонесских войн. Скорее всего, первыми до этого додумались финикийцы — неутомимые мореплаватели и деятельные купцы.

Греческая триера

А вот с навигацией было неважно — корабли в основном перемещались недалеко от берега, выход в открытое море считался опасным. Финикийские суда совершали достаточно далекие плавания — например, за несколько лет обогнули Африку — но только в виду берегов.

Доплыть при такой навигации до американского континента и даже до многочисленных океанских островов было делом крайне трудным. Но не совсем невозможным: в Бразилии нашли надпись, сделанную финикийцами, о том, что они принесли здесь одного из моряков в жертву Ваалу, чтобы вернуться домой. Не вернулись — потом нашли и корабль. Просто занесло штормом…

Открыть Исландию и Гренландию сумели только викинги в конце I тысячелетия — они уже могли ориентироваться по звездам и владели таинственным «солнечным камнем», позволяющим видеть солнце даже сквозь облака (скорее всего, это турмалин или исландский шпат, поляризующий свет). Может, просто дело в том, что викинги были психи и ничего не боялись?

 

Вступая в клуб друзей Huxley, Вы поддерживаете философию, науку и искусство

 

МАЛЕНЬКАЯ СТРАНА

 

Шли годы. Античность кончилась, Средневековье медленно возвращало утерянное культурное наследие Рима. Но проблемы в мире не исчезли — просто видоизменились. Раньше серебро запада утекало на восток за шелк — ткань, с которой соскальзывают блохи, очень ценилась средневековыми грязнулями. А теперь серебро из Европы выкачивали восточные пряности.

Дело было не только в том, что они бесконечно разнообразили вкус еды — кстати, за это их любили даже слишком сильно: дозы пряностей, употребляемые в тогдашней кухне, порой в разы превышали наши. Но не менее важным было то, что запах пряного мяса не заставлял едока задуматься, что до изобретения холодильника еще полтысячелетия, и мясо малость залежалось…

Путь их в Европу был долгим: с Дальнего Востока на арабских корабликах вдоль берега Индийского океана к арабским купцам, потом — к главным посредникам, Венеции и Генуе, и оттуда уже раздача по всему континенту. И каждое звено этой цепочки требует свою долю!

Маленькая Португалия, находящаяся на самом удаленном от островов пряностей конце Европы, была бесконечно далека от этой торговой цепочки. Океан рядом, а плыть практически некуда — разве что к соседям, с которыми не всегда удавалось жить в мире. Зачем ей вообще моря?

С одной стороны, сведения древних о том, что Африка — просто огромный остров, который можно обогнуть и добраться до сказочных пряностей, оставались известны. С другой — сам великий Птолемей говорил, что за экватором океан закипает, и плавать там невозможно. Кому верить?

 

ТРЕТИЙ СЫН

 

После смерти короля его титул обычно переходит к старшему сыну. Второй — уже как бы резерв, шансы третьего ничтожны. Бывает, это подталкивает младших сыновей к нехорошим поступкам. В Турции султан, например, после коронации всех младших братьев убивал — был такой закон…

Но, во-первых, нравы в Португалии были помягче, а во-вторых, третий сын португальского короля Жуана I Энрике был достойным и порядочным человеком, чтящим моральный кодекс строителей феодализма. Уже в 20 лет он храбро сражался при захвате Сеуты и был посвящен в рыцари.

Герб Энрике

Повоевать принцу еще пришлось, но его интересы этим не ограничивались. Вскоре он стал командором португальского Ордена Христа, заменившего там распущенный Орден тамплиеров и ориентированного, как и тамплиеры, на колониальную экспансию. Вот и дело для флота…

Однако успехи португальских мореплавателей на тот момент были достаточно скромны. Находящийся на территории нынешнего Марокко, совсем недалеко от Португалии, мыс Бохадор считался границей досягаемости — говорили, что за ним море кишит чудовищами, а снасти кораблей там загораются.

Мыс Бохадор

 

НАУЧНЫЙ ЦЕНТР

 

Сейчас решение этой проблемы — всемерно развивать кораблестроение и кораблевождение — кажется единственно возможным и напрашивается само собой. Но в Средние века, когда даже в университетах изучали мир по учебникам, написанным 1500 лет назад, это был решительный шаг.

Тем не менее принц Энрике поселился на крайней юго-западной точке Португалии и всей Европы — мысе Сагреш. Вскоре там возник целый городок, получивший имя Вила-ду-Инфанти — по-нашему, Принцеград, и начал собирать там специалистов, которые могли бы помочь флоту.

Мыс и крепость Сагреш

Стараниями его брата Педру — путешественника, объездившего всю тогдашнюю Европу, там возникла библиотека. Пригласив туда лучших мореходов из Италии, принц Энрике устроил там астрономическую обсерваторию, морской арсенал и первую в мире школу мореплавания.

Он смог привлечь лучших в тогдашнем мире астрономов, картографов, навигаторов и кораблестроителей. Самые точные и подробные карты того времени составлялись именно там. Он активно использовал для этого средства Ордена Христа, назначив награды за дальность плавания.

 

КАРАВЕЛЛА

 

Говоря по сути, принц Энрике создал первый в мире отраслевой НИИ, посвященный проблематике морских путешествий. Количество привлеченных к работе специалистов перешло в качество, между ними наладилось сотрудничество, и успехи не заставили себя долго ждать.

Естественно, что для успешных путешествий необходимы были наилучшие из существовавших тогда кораблей — во всяком случае, лучше тех, на которых капитаны прежних времен не могли обойти мыс Бохадор, а потом в свое оправдание врали про всяческие несуществующие ужасы.

Тогда уже существовали небольшие рыболовецкие или торговые суда с латинскими косыми парусами, которые назывались каравеллами. В документах середины XIII века указывается, что с каравелл взимается самая маленькая пошлина — другие суда считаются производительней.

Но каравеллы маневренны и хорошо ходят против ветра. Строители принца Энрике сделали их существенно больше и несколько шире, что повысило их устойчивость и позволило брать на борт больше запасов. Для плаваний вокруг Африки они оказались удобней прочих судов.

 

УСПЕХИ

 

Усилия инфанта Энрике не пропали даром. В 1420 году посланная им экспедиция открыла в атлантическом океане остров Мадейра, на котором вскоре возник первый португальский порт вне европейского континента. А в 1427 году его моряки открыли и начали осваивать Азорские острова.

Успешными стали и путешествия в Африку. Первые экспедиции были к мысу Бохадор (достигнув его, на всякий случай повернули — а вдруг тамошние чудовища как раз есть хотят?). Но в 1434 году Жил Эанниш обогнул ужасный мыс, и никто его не съел, — он даже привез растущие за мысом розы.

Только в 1444–1446 годах из порта Лагуш вышло более 40 португальских кораблей. Принц приказал составлять тщательные карты исследованных районов, новые экспедиции знали о достижениях предшественников. В 1444 году близ Сенегала открыли острова Зеленого Мыса.

Открытия уже не были чисто затратными — они начали окупаться. Из Западной Африки начали привозить намытое там золото. Появился и еще один предмет экспорта — черные рабы. За рабов, правда, мы Энрике не хвалим и даже не поверим, что он хотел крестить их и отпускать на волю…

 

ПОСЛЕДСТВИЯ

 

Судьба — вообще большая насмешница. Принц Энрике покинул этот мир в 1460 году и не увидел главных успехов своей миссии. Только в 1488 году Бартоломеу Диаш достиг мыса Доброй Надежды — южного края Африки. А в 1498 году Васко да Гама достиг этим путем берегов Индии.

Васко да Гама

Португальские мореплаватели осваивали не только путь в Индию. Вскоре после открытия генуэзцем на испанской службе Христофором Колумбом Америки и португальцы отметились на этом континенте — в 1500 году португалец Педру Алвариш Кабрал открыл Бразилию.

Чтобы предотвратить конфликт между католическими державами, папа римский утвердил договор между Испанией и Португалией, согласно которому ВСЕ новые земли, находящиеся западнее определенного меридиана, будут испанскими, а восточнее — португальскими.

Деление мира между Испанией и Португалией

Таким образом папа утвердил дележку практически всего ранее неоткрытого мира между двумя странами, одна из которых, Португалия, по площади была лишь втрое больше Одесской области. Это был героический момент истории Португалии, память о нем сохранилась и сейчас.

Вот к каким результатам привела организация деятельным принцем Энрике первого в мире специализированного научного учреждения. Кто теперь осмелится возразить тому, что подобные организации достаточно эффективны? Правда, пришлось проявить упорство и настойчивость…

 

ВНИМАНИЕ — ПРАВИЛЬНЫЙ ОТВЕТ!

 

Так под каким же прозвищем известен примерно с XIX века принц Энрике?

С учетом того, что дальше Сеуты он по морям не плавал — достаточно парадоксальным. Теперь его называют Henrique о Navegador — Энрике Мореплаватель.

Энрике Мореплаватель

 

И ЕЩЕ КОЕ-ЧТО…

 

Не стоит особенно увлекаться бюрократическими формальностями. Вот получил этот австралиец патент на колесо, потратил время на бюрократические формальности — и какая ему от этого польза? Только людей насмешил…

Если верить греку Лукиану, Архимед сжег римские корабли. У студентов МТИ получилось это повторить, у «Разрушителей мифов» — нет. Верить Лукиану или не стоит? Думайте сами…

Тысячелетиями египтяне строили одни и те же суда. Что же, не могли сообразить, как их улучшить? Нет — просто им хватало… Сложные задачи полезны сами по себе.

Птолемей написал, что у экватора море кипит — и сотни лет это никто не проверял, верили на слово. Непроверенная информация опасней, чем многим кажется…

Как же это так — назвали Мореплавателем человека, который сам-то и плавал всего ничего? А правильно назвали! Ведь благодаря ему множество людей проплыли тысячи и тысячи километров. Если передана суть, факты бессильны.

Монета к 500-летию смерти Энрике

 

Все иллюстрации из открытых источников

Вступая в клуб друзей Huxley, Вы поддерживаете философию, науку и искусство

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Получайте свежие статьи

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: