НЕТРИВИАЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ: как уговорить военное ведомство обучать медсестер медицине

Литография военного госпиталя в Казармах Селимие, Стамбул, 1856 г. Источник wikiwand

ВНИМАНИЕ — ВОПРОС!

Англия, XIX век. Только начали готовить профессионально образованных медсестер, и вот те раз — появляются крайне убедительные данные о том, что больные, которых лечат такие медсестры, умирают гораздо чаще тех, которые их услугами не пользуются.

Все научно, никакой подтасовки нет, цифры говорят сами за себя. Что нужно делать?

Ответ — несколько позже.

 

САНИТАРЫ АНТИЧНОСТИ

Врачи появились раньше, чем санитары. Гиппократ справлялся со своим пациентом сам — тот был один-одинешенек. Вот когда больных оказывается много, и все они, помимо самого лечения, требуют достаточно многочисленных, но относительно простых процедур — без санитаров не обойтись.

Храмовые святилища древних еще не были больницами — помолился, оставил жертву — и катись. А вот на войне, бывает, не только убивают, но и ранят, и неплохо было бы вернуть раненых в строй.

Вершина военной организации античности — римский легион, и там уж без военного госпиталя стало никак, слишком много раненых, не лечить и так бросить выходит себе дороже.

В римском легионе в пору расцвета империи, при Антонинах, непременно были 24 профессиональных врача, а рядом с крупным военным лагерем обязательно был валетудинарий — военный госпиталь.

Помимо врачей, медициной занимались санитары, которых обычно называли капсариями. Они вывозили раненых с поля боя, оказывали им первую помощь и доставляли к врачам.

 

ДЕПУТАТЫ С ИММУНИТЕТОМ

Для нас капсарии особенно интересны тем, что все они имели иммунитет и были депутатами. Не очень удивляйтесь этому — просто иммунитетом тогда называлось освобождение от обязательных повинностей, санитаров ими не отягощали.

А депутатами, то есть «посланными», они просто назывались на самой классической латыни — «капсарии» было просто прижившимся прозвищем (это от «капсы», сумки с лекарствами).

Но с гибелью Римской империи исчезли и госпитали, да и больницы вообще — уровень деградации мира после этого бедствия мы даже плохо себе представляем. Даже депутаты стали какие-то не такие, да и иммунитет у них теперь непонятно какой…

 

ОЧЕНЬ СРЕДНИЕ ВЕКА…

На арабском Востоке они появились разве что в VIII–IX веке, а до Европы эта мода добралась только период в Высокого Средневековья. Ни при Карле Великом, ни при Ричарде Львиное Сердце ни о чем подобном и речи не шло.

Даже статус врача стал тогда достаточно невысоким. Над врачами смеялись, обвиняли их в шарлатанстве и невежестве — вспомните комедию Мольера «Мнимый больной»!

А хирургов даже врачами не считали — они должны были регистрироваться в ремесленном цеху цирюльников. Еще в армии Фридриха Великого армейские хирурги, помимо прочих обязанностей, должны были еще и брить офицеров.

Если уж к врачам так относились, то отношение к санитарам, особенно армейским, и к женщинам, ухаживающим за больными, вы можете себе представить. И явно не ошибетесь.

 

ПОЗОР СЕМЕЙСТВА

Уже в Англии начала XIX века о женщинах, ухаживающих за больными в общедоступных лондонских больницах, писали:

В те дни работа медсестры была занятием неуважаемым. Это было последним прибежищем женщин спившихся, которые не задерживались на других работах.

 

У них не было никакой подготовки, не было никаких школ. Женщины попросту просиживали у кровати больного или умирающего, если они не делили с ним эту постель или не падали на пол,
мертвецки пьяные

А теперь представьте, как родители двадцатичетырехлетней английской леди из богатого и уважаемого семейства отреагировали на ее желание пойти работать медсестрой.

Примерно так бы реагировал секретарь обкома на поступление любимой дочки в ПТУ… Никуда не позовут, нигде не примут, никто не посватается, что ты делаешь?

Но она не обратила на все это внимания и проработала месяц в такой вот больничке при работном доме, к сиделкам которой и относились приведенные чуть выше слова. А потом семь лет думала о том, как изменить существующее положение.

 

РАБОТА ИЛИ СЕМЬЯ?

Выводы, сделанные ею, кажутся нам простыми и скучными: соблюдение строжайшей чистоты в палатах, регулярное проветривание помещений, режим питания, полный карантин для заразных и внимательное отношение ко всем жалобам больных.

Ну да, Волга впадает в Каспийское море, лошади кушают овес и сено…

Но вы не забывайте, что примерно в это время коллеги венского врача Игнаца Земмельвейса за крамольные мысли о том, что акушерам перед исполнением обязанностей не мешает мыть руки, довели его до смерти в сумасшедшем доме.

Их семейный врач сначала заинтересовался ее трудами, а потом посватался к ней. Родители были в восторге, надеясь сбагрить наконец-то позор семьи на чье-то попечение.

Но жених потребовал от невесты, чтобы она обещала после свадьбы забыть все свои недостойные увлечения совершенно не женскими делами типа лечения больных. И сразу же получил от ворот поворот.

 

ГЛАВНАЯ МИССИЯ

Что было делать бедным родителям, у которых разрушились последние надежды? Выгнать ее из дома и лишить наследства, само собой. Небольшую ренту, правда, выделили — и пусть живет, как умеет.

У нее даже не было времени огорчаться по этому поводу — она уехала во Францию, где два года проработала в госпитале при католическом монастыре. За это время, благодаря внедрению ее рекомендаций, смертность в госпитале уменьшилась вдвое.

Только после успеха в не ахти какой дружественной стране ее заметили на родине (увы, так бывает часто). Ей предложили почетнейший пост главной смотрительницы столичного лечебного заведения для обедневших дворянок, под личным патронажем Ее Величества Виктории.

Ее признала родная страна, и даже родители простили (что им оставалось делать?). Ее принимали в придворных кругах, ее мнение стало весомым. Но все это было только прелюдией к главному делу ее жизни.

 

НА ВОЙНЕ КАК НА ВОЙНЕ

А оно началось вместе с Крымской войной. Министр обороны написал ей просто отчаянное письмо — раненые в наших госпиталях в Турции мрут, как мухи, нельзя ли сделать хоть что-нибудь?

Она зовет за собой добровольцев — откликнулось 38 человек, причем 14 из них — ее коллеги из Франции, и это все. Они прибывают в большой военный госпиталь близ Скутари, и им кажется, что они попали в ад.

Грязь, насекомые, малосъедобная пища, тиф, холера, лекарств не хватает, белье не стирают — разве что просто убивать поступающих раненых пока стесняются, хотя результат практически тот же.

А приехавших сестер поначалу даже не допускают к больным — как можно, мисс, они же все мужчины, это неприлично!

 

СДЕЛАЙ, ЧТО МОЖЕШЬ

Но они берутся за дело — шьют больным новые матрасы, набивают их чистой соломой, покупают на свои деньги котлы для стирки бинтов и белья, чистят, моют, убирают… Даже опытного повара наняли, чтобы готовил раненым что-то повкуснее пайковой гадости, и нормальную кухню для него соорудили.

Заботятся они и о быте — устраивают для раненых библиотеку, чтобы те со скуки не дохли, организуют им возможность переводить свое жалованье на родину близким… Какое это вообще отношение имеет к выздоровлению раненых?

Даже не знаю, но судите сами — смертность в этом госпитале до их прибытия была 47,2%, умирал практически каждый второй.

А после полугода их работы — только 2,2%, то есть умирал каждый пятидесятый. Не заметили ли вы определенной разницы?

Пора уже, однако, и назвать нашу героиню по имени. У нее было редкое имя Флоренс — она родилась во Флоренции, и предельно мелодичная фамилия Найтингейл, то есть Соловей.

А больные прозвали ее Леди с лампой — она обходила их даже по ночам, чтобы оказать помощь тому, кто стал внезапно в ней нуждаться, а позвать не имел сил. По-моему, даже еще красивее, чем ее имя и фамилия.

Несколько раз она приезжала и в Крым, почти на линию фронта — налаживала и там работу госпиталей, как могла. А после войны воздвигла около Балаклавы крест в память о погибших солдатах, врачах и медсестрах.

Где сейчас этот крест, и что с ним? У меня сведения неутешительные…

 

ПОБЕДА НАД СОБСТВЕННОЙ АРМИЕЙ

А мисс Найтингейл уже стала национальной героиней, удостоилась аудиенции у самой королевы Виктории и договорилась с ней о создании комиссии, которая обследует санитарное состояние всех военных госпиталей страны.

Военное министерство попробовало отделаться возмущенным фырканьем — не женское, мол, это дело! Мисс Найтингейл не стала спорить.

Просто предупредила: «Если я в течение трех месяцев не получу четкого подтверждения тому, что реформы будут проведены, я расскажу публике обо всем, с чем мне пришлось столкнуться во время Крымской войны».

Почему-то после этого предупреждения комиссия сразу же появилась. Женщин в нее все равно официально не включили, чтобы весь британский генеральный штаб в знак протеста не повесился. Но финальный отчет комиссии все равно писала мисс Найтингейл.

Уже через три года смертность в британских военных госпиталях сократилась вдвое — статистика вновь подтвердила правильность ее идей и необходимость реформ.

Несомненным выводом из ее трудов являлось то, что медсестры должны не набираться из кого угодно, а специально учиться этому нелегкому делу. И в 1860 году при лондонском госпитале Сент-Томас открылась первая такая школа, которую потом стали называть «Домом Найтингейл».

 

ОТ УЧЕНИЯ ОДИН ВРЕД!

Выпускницы этих школ стали желанными сотрудницами всех британских больниц — ведь эффект от их трудов был несомненен, статистика была за них. И вдруг именно статистика нанесла им опаснейший удар!

Появились точные и обоснованные данные о том, что те больные, которых в госпитале поручают образованным и обученным сестрам, умирают не реже, а чаще, чем те, за которыми смотрит кто попало. Не впечатления, а цифры — как их оспорить?

Та же статистика, которая подтверждала правильность решений Флоренс Найтингейл в экстремальных условиях Крымской войны, казалось, выносила неумолимый приговор образованным медсестрам.

А ведь Найтингейл сама не была чужда статистике — в те времена науке абсолютно новой, только начинающей развиваться.

Она даже сама была новатором в использовании инфографики в статистике, используя для доказательства своих идей круговые диаграммы, которые она называла «петушиными гребнями».

Эти диаграммы в ее трудах наглядно показывали, какого количества напрасных солдатских смертей в Крымской войне можно было бы избежать. Она начала их применять не первой, но одной из первых.

Как же она должна была отреагировать на шокирующие результаты, которые показывали, что у образованных медсестер умирает больше больных? С цифрами ведь спорить нельзя… А что же можно?

 

 

ВНИМАНИЕ — ПРАВИЛЬНЫЙ ОТВЕТ!

Цифры, конечно, правильно описывали поставленный стихийный эксперимент. Но корректно ли он был поставлен?

Оказалось, что нет — дурную услугу квалифицированным медсестрам оказала именно их добрая слава. Им поручали самых тяжелых больных, что совершенно логично и понятно.

Чего же удивительного в том, что даже у них эти больные чаще умирали?

 

ВСЕ НАДО ДЕЛАТЬ ПРАВИЛЬНО

Грамотно поставленные эксперименты подтвердили мнение о том, что образованная медсестра — это однозначно полезно и хорошо. Просто чуточку позже — когда их догадались поставить.

Современная наука под названием «доказательная медицина» решает эту проблему на корню — она требует, чтобы все корректные исследования были двойными, слепыми, рандомизированными и плацебо-контролируемыми.

Третье из этих требований начисто лишает совершенную ошибку шансов на то, что ее не заметят.

Так что дело жизни Флоренс Найтингейл продолжало жить и торжествовать. Правда, здоровье у нее всю жизнь было плохое — сказались военные лишения. Из-за этого она прожила всего лишь 90 лет, бывает…

Но почестей — и пожизненных, и посмертных — ей досталось выше крыши, и ни у кого не повернется язык сказать, что это слишком.

 

ПАМЯТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА

Даже у ее высокопоставленной родни кукиш в кармане, направленный в ее сторону, ссохся до маленькой безвредной фигушки — дама Ордена заслуг, дама милосердия Ордена святого Иоанна, дама Королевского Красного Креста, да у них самих подобных титулов не сыщешь!

Более столетия медаль ее имени является самой почетной международной наградой для сестер милосердия во всем мире, да и Международный день медсестры отмечается 12 мая — именно в ее день рождения.

Ей посвятили несколько художественных и документальных фильмов, ее изображение помещали и на британской купюре, и на венгерских и немецких почтовых марках.

Что астероид 3122 Флоренс назван в ее честь — даже как-то подразумевается, куда такой селебрити без своего астероида? А вот кратер «Найтингейл» на Венере диаметром под полтысячи км — это редкость: прочие кратеры называли в честь богинь.

Более того, вот вам парадокс — несмотря на то что секс в ее жизни и под микроскопом было не отыскать, она дала имя одному из понятий полезной науки сексологии. Эффектом Флоренс Найтингейл называют ситуацию, когда врач влюбляется в собственного пациента.

Таких легенд и слухов о ней ходило немало, и похоже, что это все выдумки, но мы не властны над легендами, которые сами порождаем.

В общем, выдержит ее слава и такое — она справлялась со всеми трудностями в своей жизни. В том числе и с описанной тут.

 

ВОТ ЭТО О ЧЕМ

Если ты точно прав, а тебе указывают с цифрами в руках, что ты ошибся, — найди их ошибку. Или признай свою.

Не проводи одно статистическое исследование — проводи два разных, но одинаковых по содержанию. Если результаты будут примерно одни и те же — может быть, в этом что-то и есть.

Не сообщай тем, кто будет измерять результаты твоего исследования, что ты ожидаешь получить. А то они именно это и намеряют, и даже не со злобы. Просто люди так устроены.

Выбирай подопытных случайным образом. Будешь, скажем, определять носкость обуви только на путешественниках или только на паралитиках — не удивляйся результатам.

Полезно при исследовании лекарств половину лечить, а половине давать толченый мел с теми же улыбочками. Если обе группы выздоравливают одинаково — хорошо смотришь за ними, молодец. Но лекарство твое никуда не годится.

И погоди осуждать тех, кто живет, как сам захочет, а не как окружение велит, — дождись результатов.