Невыдуманные истории с ЛЕСЕМ ПОДЕРВЯНСКИМ: про сванское село и хинкали для губернатора Миннесоты (Часть II)

Лесь Подервянский — украинский прозаик, художник и драматург

НОЧЛЕГ НА СКАЛЕ В ГРУЗИИ

Это было начало 90-х. На полпути мы переночевали в какой-то забацаной хижине, чтобы утром встать пораньше и сделать последний рывок вверх.

И вот, мы проснулись в четыре утра, сделали этот рывок и как раз так подгадали, что наверху нас уже ждала контрольно-спасательная служба. Они стояли на самом перевале — все такие красивые, в шлемах, с веревками.

Некоторые из них с брезгливостью смотрели на нас — мы были в шортах, выглядели как полные лохи. Хотя к тому времени у нас уже был какой-то опыт — мы даже лазили по категорийным маршрутам.

И они нам сказали: «Ну, что, ребята, идете дорогой славы отцов?»

Они как раз таких, как мы, там и ловили. Я говорю: «Парни, ну вы ж нас не поймали по дороге наверх, только наверху уже. Какая вам разница, с какой стороны мы слезем — с этой или с той?»

Нам удалось как-то их убедить, мы слезли вниз, и там был такой красивенный ледовый цирк, весь пересеченный трещинами, засыпанными снегом. Опасное место. Мы преодолели его, переночевали еще раз на скале без льда и утром спустились к реке. У тут вдруг оказалось, что переправы нету.

Там стоят две нависающие скалы, два «бараньих лба», а между ними внизу река течет. Она с такой силой вырывается из-под ледника, что, если опустишь туда руку, вырвет вместе с плечом. И вместо моста над этой рекой мы увидели два параллельных троса.

Мы сначала заметались, как испуганные м…….и по берегу: что делать?! Идти назад — это полный бред. А идти вперед — это почти верная смерть. И тут куму пришла в голову идея, что нужно, согнувшись, стать р…м на один трос, взяться за второй двумя руками и идти боком. Я кума страхую, а он первый идет.

Мы обвязались веревками, я сижу, кума страхую, он идет. Но он не дошел до конца, поскольку веревка была.

короткая, и пришлось мне тоже уже идти. Я помню, что где-то посредине «моста», когда кум уже уконтропупился и начал меня держать, меня вдруг начал кусать овод. Я отмахиваюсь от этого овода, кум на меня кричит: «Пошел н…й этот овод, давай двигайся!»

Я помню точно, что коленки дрожали, когда очутился на другом берегу. Довольно был стремный момент. И тут мы обратили внимание, что весь берег усыпан стреляными гильзами, свежими такими. Но мы пошли дальше — нам надо было как-то снять напряжение.

Я говорю: «Я отдал бы пять лет жизни за стакан водки и хачапури». Пищи у нас не было никакой, мы все сожрали.

СВАНСКОЕ СЕЛО

И тут показалось какое-то сванское село — красивое, как все сванские села, с этими башнями, и абсолютно вымершее — ни одного человека нету там. 

Такой золотой вечер, когда еще боковое солнце, особенно интенсивные цвета и тишина. Очень красиво было. Но мы хотели только жрать и выпить.

И тут едет нам навстречу желтенький автобус. Мы перегородили ему дорогу. Автобус остановился, нам сказали, как всегда: «Ребята, вы что тут делаете?». Мы ответили, что мы тут гуляем. Нам предложили зайти внутрь.

Оказалось, что автобус ехал с похорон, и в нем сидели женщины-сванки в черном и старики. Мы всех развезли, а потом в обществе двух стариков поехали к водителю домой, потому что он сказал, что мы — его гости.

Водителя звали Отар Иоселиани — по странному совпадению, как знаменитого режиссера. Я думаю, что эта фамилия там не редкая, распространенная. Мы сидим, старики оказались подозрительными.

Тогда как раз началась война с Абхазией. Они потребовали наши паспорта, чтобы проверить, что мы не шпионы. А это еще те ребята, сваны — они в 1942-м году ограбили дивизию «Эдельвейс», чтоб ты понимала. Дивизию ограбили, немцев высекли розгами, потом отпустили нафиг, чтоб не кормить. Они такие, воины.

Потом мы пили араку — это такая коварная штука. Я обратил внимание, что у сванов очень добротные дома — с толстыми стенами, в отличие от хевсуров. Последние вообще презирают быт.

И вот мы пьем араку, когда заходит мама нашего хозяина и на плохом русском говорит: «Ребята, вы знаете, я уже дальше жить так не могу. Это мой сын Отарчик, я внуков хочу, а он какой-то х….й занимается. Скажите ему, чтобы он женился, а то он все время хочет стрелять».

И тут они достают немецкие автоматы «П-38», которые называются в народе «шмайсеры» — еще со времен войны. Они же ограбили дивизию «Эдельвейс». И мы пошли стрелять с башен трассирующими пулями. В общем, весело было нам.

Утром мы отправились дальше по ущелью Ингури, потому что эта река Цаннер впадает в Ингури. Дальше мы направились в Местию — столицу Сванетии. Там мы еще поколбасились чуть-чуть, поели хинкали и поехали в Сухуми.

ХИНКАЛИ ДЛЯ ГУБЕРНАТОРА МИННЕСОТЫ

Кстати, про хинкали у меня есть одна история, правда, не грузинская, а американская. В 97-м году я оказался в университетском городке Платвиль штата Висконсин. Это был грант программы Sabit, я должен был там учиться делать витражи, которые я и сам умел делать. Я там жил в доме у профессора Чака Шиллинга и его жены Даны.

Конечно, мы немного позанимались витражами, потом мы бросили это совершенно ненужное дело, потому что неизвестно, кто кого учил больше. Поскольку американское правительство платило мне шестьсот долларов в неделю, мы приняли решение эти деньги пропивать.

Каждую неделю мы шли в банк, получали сумму, накупали кучу продуктов, приглашали гостей, тоже профессуру; бухали, развлекались и я что-то готовил, потому что я люблю это делать. Вся профессура говорила, что они завидуют моему другу Чарльзу, потому что у него есть собственный шеф-повар.

Я там в……..я, как мог. Американцы готовить не умеют ни хрена, но у них есть очень хорошая национальная черта характера — они любят учиться, тем более у европейцев.

Для них европеец — это существо высшего порядка. Они считают, что европейцы что-то такое знают, чего они не знают. Я их учил есть сало. Они пребывали в заблуждении, что сало есть нельзя, что оно вредное. Они жарят бекон, сырым его не едят.

Потом мы поехали в Миннесоту в Миннеаполис. Чего мы туда поехали? Потому что отец Даны был ветераном Первой мировой войны, и ему исполнилось тогда сто пять лет. Это было событие уровня штата, приехал губернатор. Данын отец жил в специальном санатории для стариканов. Мы поехали в то место, где потом должны были подавать обед.

Мой друг Чак сказал, что мы должны их чем-то удивить. «Что ты можешь? Ты ж можешь что-то придумать». Я говорю: «Давай хинкали налепим. Только я один не смогу так много налепить, потому что будет гостей до …. Вы все будете мне помогать». Он говорит: «Хорошо». И мы вместе налепили хинкали.

Пришел губернатор Миннесоты, пришли знатные гости, сидел наш заслуженный дед, они сначала их вилкой ковыряли, но потом научились руками… 

Читать часть V

При копировании материалов размещайте активную ссылку на www.huxley.media