НОВАЯ МИРОВАЯ ФИЛОСОФИЯ: Славой Жижек, Словения. Гегель и постчеловеческий мир

Фото: discours.io

 

Славой Жижек (1949 г.) — словенский философ и культуролог фрейдомарксистского направления. Основатель Люблянской школы психоанализа.

 

Гегель не ожидал возникновения новых миров. Он не был пророком. Философия, и это является ее грандиозной задачей, интерпретирует настоящее. Но именно благодаря философскому миру мы можем, исходя из настоящего, попытаться представить будущее. И есть философские конструкции, и утопические (что ныне редкость), и антиутопические, для которых нужна основа, теория. А с Гегелем мы возвращаемся к основам философского мышления и теории.

И я предлагаю взглянуть глазами Гегеля на некоторые ключевые концепции современности. Давайте подумаем о понятиях сингулярности и «связного мозга», присущих мировоззрению, которое было характерным (более того, почти исключительным) для философов-идеалистов.

«Связный мозг» — это прямое взаимоотношение между нашими умственными процессами и цифровой машиной, связь, которая позволяет мне напрямую запускать события в реальности с помощью простой мысли (я думаю о чем-то вроде включения кондиционера, компьютер расшифровывает мои мысли и активирует кондиционер), — это также позволяет цифровой машине управлять моими мыслями.

Сингулярность относится к идее о том, что посредством прямого обмена моими мыслями и опытом с другими (машина, считывающая мои мыслительные процессы, также может переносить их в другой разум) рождается сфера умственного опыта, разделяемая на глобальном уровне, которая будет функционировать как новая форма божественности: мои мысли будут непосредственно погружены в глобальную Мысль о самой Вселенной.

Мы на шаг впереди искусственного интеллекта. На самом деле область искусственного интеллекта не касается моего мозга. AI моделирует мой мозг (и вряд ли сознание) с помощью нейронных сетей и воспроизводит процессы обучения. Но, с точки зрения Гегеля, это не открытие моего, т.е. нового неизведанного мира, все эти модели бросают меня в общий опыт.

Лишь один пример — Neuralink Илона Маска, отца Теслы. Имейте в виду, что все дело в названии, оно уже указывает на суть вполне ясно: это связь между мозгами, мы имеем дело с имплантируемыми интерфейсами мозг-компьютер. Такая картинка — кошмар теоретиков заговора по всему миру.

Ведь это система тотального контроля и манипуляций, причем незаметных, неотслеживаемых, эдакий всепланетарный невидимый диктатор! Различные интерфейсы представляют собой техническую трансляцию путей связи между расширенным, то есть подключенным, мозгом и внешним устройством и, следовательно, между самими нашими мозгами.

Следствием этой прямой связи между мозгом и мозгом является не только большая скорость, но и большая точность: когда я думаю о чем-то, мне не нужно переводить свою мысль в языковые знаки, которые резко упрощают смысл, мой уход напрямую воспринимает, что я думаю.

Но точность и большая скорость связей между мозгами — полное наваждение, похожее на знаменитую Матрицу из фильма. С точки зрения Гегеля — в этой скоростной реагирующей системе нет места для рефлексии, а, стало быть, для самоосознания. А нет самоосознания — нет личности. Но что такое человечество без личностей? Это уже постчеловечество.

Каковы политические последствия технологической революции такого масштаба? Бывает, что, по крайней мере, связанные сингулярности превращаются в Государство. В этом связанном состоянии, где у каждого есть свое конкретное местоположение, полиция практически всегда знает, где каждый гражданин находится в любое время дня и что он делает. В таком состоянии нет преступления с точки зрения современной политической философии.

Но Гегель вместо этого утверждал, что «государство должно скорее установить четкое различие между тем, что существенно для его существования и единства, и тем, что может быть оставлено на волю случая и произвольной воли»: государство должно «требовать от индивида только то, что ему необходимо» и гарантировать жизненную свободу и собственную волю граждан, а также оставить им обширное поле деятельности.

Центр, то есть государственная власть, правительство, должен предоставить свободу гражданам во всем том, что не является необходимым для организации и поддержания власти, ничто не должно быть для них во власти настолько священным, чтобы гарантировать и защищать в таких вещах свободную деятельность граждан, не утруждая себя вычислением полезности; эта свобода, по сути, священна сама по себе.

Но сложная цифровая сеть, которая непрерывно записывает нашу деятельность (и наше здоровье, наши показания, наши мнения), не оставляет никакой свободы: в конце концов, она направлена ​​именно на предсказание наших нарушений закона и принятие превентивных мер, не допускающих их.

Здесь кроется удручающий парадокс: я считаю, что моя субъективность будет более свободной, но моя свобода остается сильно скомпрометированной. Конечно, с той ценностью, что сегодня придается социальным нормам и ценностям, свобода оказывается незначимой и излишней.

Хуже того — формируется стойкое убеждение, что нормы, определенные государством для разных социальных групп, — это и есть единственная возможная свобода. И тут Гегель говорит: «Свобода личности возвышается над государственными законами потому, что личность, а не государство являются высшей целью становления Духа».

Если так пойдет дальше, нам уже сложно будет произносить само слово «свобода».

 

Slavoj Žižek.  Hegel e il cervello postumano. La voce repubblicana, 20.09.2021

Перевод: Олесь Манюк (кандидат философских наук, консультант по опережающим исследованиям Jansen Capital Management)