ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ЛОВУШКА: как быть с «плохими» и «хорошими» русскими
Всеволод Швайба. Пеленание войной, 2022 / Instagram
Недавно журналист Максим Кухар на своей странице в Facebook написал: «Самый большой успех разведки РФ в Украине с начала года — это создание мема «хороший русский» и придание ему в Украине негативного значения». Впрочем, не исключено, что это и не разведка вовсе, а триумф человеческой глупости. Попытаемся разобраться.
На примере конфликта между Россией и Украиной мы видим не только столкновение политических интересов, но и моральные дилеммы на индивидуальном уровне.
В России есть те, кто активно выступает против агрессивной политики своего режима. Решение о борьбе с тоталитарным режимом они принимали на основе своих убеждений, ценностей и обстоятельств. Они ведут свою игру — отстаивая себя в мире.
Однако часто мы начинаем видеть противника исключительно как источник зла. Отказ от обобщений и попытка увидеть разнообразие людей в России может стать стратегическим преимуществом для Украины.
Это помогает сохранить моральное превосходство, обеспечивает более объективный взгляд на ситуацию и позволяет эффективнее взаимодействовать с различными группами людей внутри России, которые могут оказаться полезными партнерами в борьбе против агрессии.
Вчера я получила личное сообщение от человека из России с крайне антивоенной позицией, давнего борца с путинским режимом. Он выразил украинцам поддержку после страшной атаки по Одессе и попросил через меня передать денежный взнос тем, кто в нем нуждается.
Чистосердечное предложение от человека, чья страна находится в конфликте с моей, заставило меня задуматься. В голове три варианта:
1. Передать нуждающимся, сообщив, что деньги от человека с российским паспортом.
2. Передать, но ничего не сообщить об источнике.
3. Отказаться.
Вот размышляю, как лучше поступить.
Многим известна полулегендарная история Фрица Ланга. Ланг был выдающимся, если не сказать великим, кинорежиссером. Но, к сожалению, он был евреем, а это в Третьем рейхе, мягко говоря, не приветствовалось.
Тем не менее сам фюрер признавал, что такой гений, как Ланг, может привести национал-социалистическое кино к небывалым вершинам. Поэтому нацистское руководство принялось всячески обхаживать кинорежиссера, который хотел вырваться из страны, стремительно погружавшейся в коричневую бездну. В частности, долгие и продолжительные беседы с ним вел Геббельс.
Известно, что на настойчивое предложение Геринга остаться Ланг воскликнул: «Но ведь я же еврей!» На что получил ответ: «Здесь, в нашем рейхе, мы сами решаем, кто еврей, а кто нет!» Конечно, для нацистов евреи были врагами родины и воплощением вселенского зла.
Однако в случае с Лангом сработал не столько официальный человеконенавистнический миф, сколько банальный прагматизм: для пользы дела нацист может работать даже с тем, кого считает абсолютным злом. Такая прагматическая установка бесконечно далека от нравственной, общечеловеческой позиции.
Но вовсе не потому, что прагматизм вообще часто бывает безнравственным. Страшен сам факт деления людей на «сорта»: этот еврей хороший и полезный — с ним можно работать, а этот — бесполезный и плохой, а значит, подлежит утилизации в газовой печи.
Но как же в таком случае нам быть с «плохими» и «хорошими» русскими?
Вопрос, с одной стороны, сложный, а с другой — ответ на него крайне прост: РФ — государство, развязавшее войну, является врагом Украины. С врагом, пришедшим в твой дом, надо воевать. Но при этом нужно помнить несколько важнейших моментов.
Во-первых, не стоит делить людей на «сорта» — ни русских, ни евреев, ни украинцев, ни немцев — никого не стоит.
Во-вторых, не стоит тотально дегуманизировать врага.
Когда ты произносишь слова «плохой русский» или «хороший русский», то отказываешься от сложного мышления о сложном мире и попадаешь во власть «диктатуры предиката».
Сесиль Винтер в эссе «Господствующее означающее новых арийцев» прекрасно показала, что дегуманизация — это психологическая ловушка: человеку кажется, что от дегуманизированного врага легче защищаться.
Но это не так, поскольку, отказывая врагу в праве быть человеком, ты бьешь не столько по врагу, сколько по самому концепту прав человека. В том числе ставишь под сомнение свое собственное право.
Кроме того, дегуманизируемый враг — это всегда абстракция, ничего общего с реальностью не имеющая. А ведь тебе предстоит сражаться не с абстрактным, а с вполне конкретным врагом.
Таким образом, дегуманизация — это не только психологическая иллюзия, но еще и источник системных стратегических ошибок. Порою фатальных.
В-третьих, украинцы справедливо полагают, что с россиянами они вовсе не «один народ», как это утверждает путинская пропаганда. Но если у нас разные ценности, коллективная психология и цивилизационный выбор, то вряд ли мы должны уподобляться россиянам, использующим в промышленных масштабах дегуманизирующие технологии.
Убить дракона — условие необходимое, но недостаточное. Нужно еще самому не стать драконом — иначе непонятно, ради чего вообще с драконом сражаешься.
Да, тот, кто пришел убивать тебя и твоих близких, заслуживает того, чтобы быть убитым. Но при этом даже самый страшный и омерзительный враг — это все-таки человек. Обычный человек, а не сверхъестественное, сакральное зло.
Можно ли украинцу принимать помощь от россиянина, который искренне хочет ему помочь и публично отмежевался от его реальных, а не абстрактных врагов?
Мне кажется, что можно. Если смотреть на него взглядом, свободным от искаженной оптики, иллюзий и не-мышления, которыми чревата дегуманизация. Не глазами Геринга, а, например, глазами Христа.
Прагматизм прагматизму рознь, и в связи с этим уместно, вслед за кейсом Ланга, вспомнить евангельский кейс. В Иисусе Христе, как известно, «нет ни эллина, ни иудея».
Помните его притчу про доброго, но крайне дегуманизированного евреями самаритянина?
Самаритянин, который воспринимался ортодоксальным иудейским сознанием практически как недочеловек, искренне помог попавшему в беду еврею. И ровно в этот самый миг, проявив акт сострадания и сочувствия, он из враждебного «чужого» стал его «ближним».
Давайте не будем отказывать другим в праве на проявление человечности. Потому что тем самым мы не отказываем в нем и самим себе.
Итак, возвращаясь к нашим трем вариантами:
лично я склоняюсь к первому.
По второму есть вопросы.
Он не сказал прямой лжи, не сказал и правды — это была полуправда, то есть наихудшая ложь
Из «Повести о Ходже Насреддине»
Может, у вас есть четвертый вариант? Я пока не придумала.
PS После публикации пришел ответ от наших воинов. «На фронте Ваш материал прочитали. С командиром лично переговорили. Возражений о происхождении денег нет. Наоборот, воодушевились!»
Кейс успешно закрыт. Средства ушли на нужды украинской армии.
При копировании материалов размещайте активную ссылку на www.huxley.media
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
