РАЗГОВОР О СЧАСТЬЕ: Философ, психоаналитик Игорь Романов и философ, богослов Александр Филоненко

Лиля Чавага, «25 шедевров Украины», коллаж, коллекция Huxleў

 

Александр Филоненко, философ, богослов, рассказчик, преподаватель Харьковского национального университета, соучредитель Центра европейской культуры «Данте», главный редактор журнала KOINΩNIA.

Когда я думаю о счастье, всегда вспоминаю веселого хасидского учителя Згусю, который обычно был в прекрасном расположении духа, но однажды стал плакать. И плакал он о том, что увидел сон, в котором его призвали на Суд Божий, и оказалось, что трудный вопрос Бога состоит не в том, был ли Згуся Моисеем или Авраамом, а в том, был ли он Згусей.

Страшный вопрос звучал буквально так: «Згуся, почему ты не прожил жизнь Згуси?»

Эти слезы известны каждому человеку — даже тому, кто никогда не интересовался философией. Так что

для меня вопрос о счастье состоит в том, насколько я могу жить свою жизнь, а не чужую

Думаю, есть множество успешных людей, для которых по многим параметрам счастье неизбежно, но они все равно несчастны.

При этом друзья говорят им: «Тебе грех жаловаться! Посмотри, сколько вокруг людей, которым хуже, чем тебе!» И тогда у человека возникает вопрос: «Как это возможно, что я живу успешную, эффективную жизнь, и все мои близкие довольны, но эта жизнь все равно не моя?» Я это называю эффектом Данте. Он был очень успешным человеком, когда в 35 лет очутился в сумрачном лесу.

Счастье, как и все настоящие вещи, вторгается в нашу жизнь в качестве непредвиденного опыта.

Люди, принимающие решение быть несчастными, защищаются от всего непредвиденного

Поэтому для них так важны ценности безопасности, стабильности, уюта.

Счастье же — это всегда вторжение, а готовность быть счастливым означает открытость ко всему непредвиденному: и к катастрофе, и к радости, и к дружбе, и к любви. Путь счастья — это путь воспитания внимания к тому непредвиденному, от которого нам не хочется защищаться. Этот опыт я называю опытом красоты.

По отношению к счастью людей можно разделить на две группы. Одни считают, что счастье — это внутренний ресурс, что нужно найти в себе маленький фонтанчик, и тогда ты всегда будешь счастлив, несмотря на обстоятельства.

Я же сторонник другого подхода: я был счастлив в те моменты, когда в мою жизнь врывалось что-то настолько красивое, что я не мог оторвать глаз и терял дар речи.

Счастливый человек — это человек удивленный. Потому что жизнь для него — не данность, а приключение.

Мой совет звучит просто: не соглашайтесь на малое. Я слышу, как многие говорят, что счастье — это хороший сон, близкие рядом, материальные блага. Именно поэтому бунтуют молодые люди. Самое страшное для них — выдержать взрослых, которые смирились и даже не задаются вопросом: а что такое моя жизнь?

Игорь Романов, кандидат философских наук, доцент, обучающий психоаналитик Украинского психоаналитического сообщества, научный редактор психоаналитических работ.

Я психоаналитик и чаще сталкиваюсь с человеческим несчастьем.

Еще в 1896 году Фрейд сказал своей пациентке: «Я не могу обещать вам счастья, но я могу превратить ваше истерическое страдание в обычное человеческое несчастье».

Психоанализ пронизан этой специфической этикой. Много лет спустя, в 1930 году, Фрейд написал работу «Недовольство культурой» и назвал ее исследованием счастья.

Он утверждал, что существуют неизбежные источники страданий: бренность тела, всемогущество природы и несовершенство институтов или культуры.

По мнению Фрейда, культура навязывает нам идеалы (культурное супер-эго), которые противоречат индивидуальным путям поиска счастья.

В современном мире это успех, потребление, соответствие социальным стандартам. Идея, что мы обязаны стремиться к счастью, берет свое начало из эпохи Просвещения, но особенно сильно она развивалась на Западе с 60-х годов XX века.

С тех пор счастье все больше стандартизируется. А ведь поиск своего пути в мире, который, в общем-то, не создан для счастья, очень индивидуален.

Для меня противоположностью счастья является не несчастье, а пустота

Потому что счастье и несчастье в жизни чередуются. Однако счастье стоит отличать от эйфории и от того, что профессионалы называют маниакальными состояниями. Именно способность переживать и счастливые, и несчастливые периоды позволяет людям находить свой путь к счастью.

Как понять, живете ли вы свою жизнь, счастливы ли вы? Первое, что хочется ответить: вы не ошибетесь. И ни с чем не перепутаете такой вид несчастья как ощущение бессмысленности бытия. Это болезнь нашего времени, причем не только в Украине.

Немецкие коллеги приводят в пример поговорку: «Я чувствую себя, как фальшивые деньги». Это распространенный запрос к психоаналитикам — как ощутить свою жизнь не просто наполненной удовольствиями и благами, а своей?

Может быть, благо пандемии в том, что мы были многого лишены и остались наедине с собой. Потому что возможность присвоить свою жизнь связана с возможностью размышлять, вести диалоги и делиться опытом.