РАЗГОВОР С выдающимся украинским художником ПАВЛОМ МАКОВЫМ, автором инсталляции «Межа» на обложке третьего номера Huxleў (Часть II)
Павел Маков «Межа», 2020. Инсталляция. Находится в частной коллекции Олега Сегина
Павел Маков — украинский художник, член Королевского общества живописцев и графиков Великобритании и член Союза художников Украины, член-корреспондент Национальной академии искусств Украины.
Один из немногих украинских художников, чьи картины были проданы на аукционе Sotheby’s. Провел более ста зарубежных выставок, его работы находятся в музейных коллекциях по всему миру.
Создал графические циклы — «Место», «Книга дней», «Мишени», «Сады» и другие. В 2018 году стал лауреатом Национальной премии Украины имени Тараса Шевченко.
Мы встретились с художником в его мастерской. Говорили о культурной политике нашей страны, о технологическом будущем мира и о том, почему гражданство важнее этничности.
Павел Маков родился в Санкт-Петербурге, жил в Ровно, в Киеве, в Симферополе и уже почти 40 лет живет Харькове.
О МЕНТАЛЬНОСТИ
Я не знаю, почему в Украине сложился такой менталитет. Я тоже являюсь его частью, хочу я этого или нет. Мне кажется, что его истоки в рабском восприятии мира, в нежелании брать на себя ответственность.
Люди здесь подвержены какой-то фатальной жажде стабильности, которой в мире в принципе не существует.
Стабильность есть лишь до тех пор, пока ты крутишь педали, а как только перестанешь крутить — начнешь падать
Люди во всем мире сейчас перешли в горизонтальное положение. После Второй мировой войны мы живем в относительно спокойной обстановке — и это породило ложное представление, что так будет всегда. Но это невозможно, потому что геополитические проблемы смешны в сравнении с тем, что ждет нас из-за изменений климата и природы.
Даже самые ярые борцы, выступающие в защиту Земли, — в некотором смысле лицемеры, потому что они думают не столько о Земле, сколько о том, как нам на ней жить. Без нас Земле будет прекрасно.
Яркий тому пример — Чернобыль. Там ходят волки, плавают карпы, растут деревья.
У меня есть проект «Фонтан истощения», который был создан еще в 1995 году. К сожалению, он не потерял актуальности. Я сделал его на уровне ощущений, и уже тогда истощение пронизывало все общество. А сейчас оно проявляется еще ярче, и это касается не только Украины.
«НЕЛЬЗЯ БЫТЬ ИЗВЕСТНЫМ ХУДОЖНИКОМ ИЗ НЕИЗВЕСТНОЙ СТРАНЫ»
Я художник, а художник только чувствует. Я не делаю выводы, не анализирую, я ощущаю. Художник отличается от большинства людей не тем, что он умеет рисовать или писать музыку. Он отличается тем, что он чувствует тоньше и может это выразить.
Художники, писатели, поэты, музыканты — это все лишь инструментарий
Моя работа — это инструмент, позволяющий донести какие-то мысли до других людей. Главный результат моей деятельности — это не то, что нарисовано, а то, что произошло с человеком, когда он это увидел.
Роль государства состоит в том, чтобы собрать весь этот инструментарий, выйти с ним в мир и показать его другим людям. У нас всего 3 года назад появилась институция, которая должна представлять культуру Украины за рубежом.
Меня много раз спрашивали: «Украина? А что у вас есть, кроме вас?» Я задался целью сделать свой сайт, чтобы хоть немного рассказать об Украине, потому что в общем и целом — нас нет.
Мне сложно ответить на вопрос: «Как к вам пришло признание?». В 1986 году началась моя свободная жизнь и свободная работа. Тогда я понял, что если я хочу делать то, что мне нравится, я должен понять, как это финансировать.
Чтобы художник Маков мог сидеть в мастерской, я должен был покупать ему материалы и содержать его семью. Мне очень помогло знание английского, в то время это была большая редкость. Я находил в книжках адреса выставок, писал туда письма, отправлял работы, получал премии.
Но нельзя быть известным художником из неизвестной страны. Это как петь на сцене в полной темноте: ни задника, ни красивых декораций. Что это за голос, откуда он доносится, а что там еще, помимо этого голоса?
Все, что делалось за рубежом, — моя личная инициатива или инициатива тех, кто меня приглашал, это никогда не исходило от государства
За всю мою историю единственный раз, в 1998 году, на мою совместную выставку с Дэвидом Рис Дэйвисом в Великобритании пришла атташе по культуре.
Чтобы сделать украинское искусство интересным за рубежом, нужны титанические усилия со стороны государства. Но у нас нет ни гражданского общества, ни государственных программ, ни понимания культурной политики. Имидж Украины в области культуры отсутствует напрочь.
Посмотрите, как Россия после распада империи натянула на себя весь этот культурный бэкграунд. Она ведет очень агрессивную, в хорошем смысле, культурную политику.
Они снимают Музей Гуггенхайма в Нью-Йорке и выставляют там все — от икон Рублева до современного российского искусства, а также коллекции мирового уровня, собранные российскими промышленниками, произведения выдающихся художников.
Они понимают, что без культуры ничего не будет, в том числе и экономики. Искусство и культура — это узы, скрепляющие не только сердца и души, но и целые общества и нации. У нас же нет ничего.
ГРАЖДАНСТВО И ЭТНИЧНОСТЬ
Для меня гражданство намного важнее, чем этническое происхождение. Нация — это тоже гражданское понятие, она состоит из разных этносов, поэтому формирование нации должно происходить с учетом индивидуальной самобытности.
Я не люблю, когда говорят: «Это украинское искусство, а это не украинское искусство». Потому что все, что делают люди в Украине, вне зависимости от их происхождения, и тем более этноса, — это украинское искусство.
Я считаю, что если у Украины и есть будущее, то в гражданском обществе, а не этническом. Мы очень поздно начали формировать нацию. Все уже начинают задумываться, как они будут жить отдельными городами, а у нас стоит вопрос, как же нам стать страной.
О ТОМ, КАК МЕНЯЕТСЯ МИР
Есть такой известный итальянский писатель Барикко. В Италии его не все очень любят, но я бы порекомендовал прочитать две его книги: The Barbarians: An Essay on the Mutation of Culture — она состоит из его газетных статей — и The Game.
Это не художественная литература. Первая книга была написана за год до появления айфона, а вторая в 2018 году, когда мир уже был насквозь пронизан Сетью. Если первая книга описывала то, как начинает изменяться мир, то The Game рассказывает о том, что случилось за последние 30 лет.
Я рекомендую начать с The Barbarians, потому что там он приводит несколько простых примеров, как вместо французских, итальянских, испанских вин вдруг появились вина в Австралии, в Калифорнии, в Новой Зеландии и почему среднестатистически они вдруг стали хорошими.
Или почему лучших игроков в футболе вдруг начали отправлять на скамью запасных. Да потому что никому не нужны лучшие игроки!
Вопрос не в том, что ты умело обведешь троих, как это делал Пеле, вопрос в том, сможешь ли ты сделать передачу, чтобы кто-то до сих пор неизвестный забил гол
Барикко сам говорит, что его книги устаревают, что дальше нас ждет искусственный интеллект. Все боятся чипов, но не понимают, что свои чипы мы каждое утро кладем в карман. Мой айфон расскажет обо мне абсолютно все. Можно не бояться потери приватности — ее уже нет.
ИСКУССТВО КАК ШОУ
То, что искусство превратилось в шоу, — абсолютный факт. Сейчас открылся Музей современного искусства в одном из городов Украины. Недавно я подписался на них в инстаграме. Они несколько раз приглашали меня сделать выставку, но я отказывался.
Это сложный процесс: нужно собирать работы, брать их у частных коллекционеров, перевозить. И вот недавно я получаю уведомление в инстаграме. Они сообщают в сторис, что им нужна инсталляция на такую-то тему в течение недели.
Как это — срочно нужна инсталляция и они дают об этом объявление? Как будто кто-то быстренько нарисует им на коленке инсталляцию!
Мы зависли между двумя парадигмами. С одной стороны, мы пользуемся айфонами, а с другой, мне близка моя ремесленная составляющая. Потому что мои офорты и рисунки, несмотря на то что я занимаюсь современной проблематикой, — это очень средневековый craft.
В 1993 году в Лондоне я увидел объявление о том, что где-то проходит огромная международная выставка компьютерной графики. Тогда это было чем-то невероятным, и я решил посмотреть. Когда я зашел в первый зал, у меня отвисла челюсть: я понял, что такое руками не сделаешь.
Я с восхищением просмотрел еще несколько работ. На четверной мне стало скучно. Мозги вроде бы разные, руки разные, а суть одна.
Карандашная линия, прочерченная человеческой рукой, абсолютно непредсказуема. А они все работали с одним и тем же набором фраз компьютерного алгоритма.
О ЦЕННОСТЯХ
Люди сегодня не хотят платить за мозги. Не только художникам, но и, например, ученым — вообще никому. Они платят за мозги айтишникам только по одной причине — эти мозги создают игры. За игры они готовы платить.
К сожалению, мы живем в обществе, в котором твоя ценность определяется наличием айфона и дорогой машины. Это свидетельство того, что у тебя в голове что-то есть, ведь ты смог заработать
Я же всегда говорил: главное качество жизни — это твой круг общения. Не то, в какой ты рубашке, не то, на какой машине ты ездишь, не то, что ты ешь и пьешь.
Ты можешь зарабатывать миллионы, но при этом существовать в кислотной и гадкой среде. Нормальному человеку всегда приятнее отдавать, чем получать, потому что, отдавая, ты получаешь удовольствие.
Беседовали: Жанна Крючкова и Олесь Манюк
Чтобы понять мое отношение к миру, хочу привести цитату из романа «Невидимые города»
Итало Кальвино:
— Все тщетно, если так или иначе мы попадем в город-ад, куда нас все сильнее затягивает, как в водоворот.
— Для живущих ныне ад — не будущность, ежели он существует, это то, что мы имеем здесь и теперь, то, где мы живем изо дня в день, то, что все вместе образуем.
Есть два способа от этого не страдать.
Первый легко удается многим: смириться с адом, приобщиться к нему настолько, чтоб его не замечать.
Второй, рискованный и требующий постоянного внимания и осмысления: безошибочно распознавать в аду тех и то,
что не имеет к аду отношения, и делать все, чтобы не-ада в аду было больше и продлился он подольше.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.