Виктор Галасюк
Президент Украинской ассоциации Римского клуба, член-корреспондент Мировой академии искусства и науки
Science with the club of Rome
7 мин. на чтение

РАЗГОВОР С УЧЕНЫМ: Максим Коваленко, обладатель премии Рёсслера, — восходящая звезда мировой науки

РАЗГОВОР С УЧЕНЫМ: Максим Коваленко, обладатель премии Рёсслера, — восходящая звезда мировой науки
Поделиться материалом
Фотография предоставлена Максимом Коваленко

 

Профессор Максим Коваленко, восходящая звезда мировой науки, возглавляет исследовательскую группу в Федеральной высшей технической школе Цюриха. Он работает в области химии твердого тела, квантовых точек, оптоэлектроники и накопления энергии.

Родился в г. Голая Пристань Херсонской области, вырос на Буковине, учился в Черновицком национальном университете, а к 39 годам успел поработать в Австрии, США и Швейцарии и создать собственную научную школу. В 2019 году он получил премию Рёсслера, которая присуждается многообещающим молодым профессорам Швейцарской школы Цюриха.

Специально для рубрики Huxleў «Science with the Club of Rome» Виктор Галасюк поговорил с профессором о том, что делает ученых счастливыми, как объективно оценить научные достижения, а также о том, почему важно оставаться идеалистом и как создать тепличные условия для развития науки в Украине.

 

О НАПРАВЛЕНИИ РАБОТЫ
 
Моя тема — полупроводниковые наноматериалы, полученные химическими способами. Это то, что мы называем нанокристаллами или квантовыми точками. В магазинах уже продаются телевизоры с квантовыми точками, которые отличаются более яркими, чистыми цветами и энергоэффективностью процессов. Свет от монитора — результат люминесценции квантовых точек.

Таким наноматериалам есть и другое применение. В частности, в инфракрасных камерах и сенсорах может использоваться способность квантовых точек превращать свет в электрический сигнал. Такие камеры нужны, например, для смартфонов или для автомобилей с автопилотом.

Сенсоры, в том числе и инфракрасные, определяют положение в пространстве, скорость автомобиля и наличие других объектов. В средней инфракрасной области сенсоры меряют химический состав газов.

В медицине и биологии используются люминесцентные метки, которые можно вводить в клетки и привязывать к определенным макромолекулам, наблюдая за ними. Это позволяет проводить медицинскую диагностику или базовые биохимические исследования.

 

О СТАРТЕ МЕЖДУНАРОДНОЙ КАРЬЕРЫ
 

Сначала я поехал в Австрию, где защитил диссертацию, а потом в США — на постдок. После этого, уже будучи профессором, — в Швейцарию. Я ехал не «от», а «к». Это классический путь в науке: люди тянутся к лучшим, чтобы научиться у них и пойти дальше.

Для меня огромное значение имело, с кем я работаю и над какой темой. Мне повезло: я наткнулся на полупроводниковые наноматериалы очень рано, еще на факультете химии в Черновцах. Я стал, возможно, первым на кафедре, кто их синтезировал. Это было новое и очень перспективное направление.

Помню, на третьем курсе заведующий кафедрой профессор Панчук взял меня в поездку в Австрию. Нам нужно было в Вену, но он также свозил меня в Линц. Нас направили к молодому профессору Вольфгангу Гейзу. Он занимался физикой веществ, с которыми я пытался работать в Черновцах.

Через несколько месяцев я снова к нему приехал и понял, что мне там нравится. Он был физиком, а я — химиком, но меня привлекала эта интердисциплинарность. Кроме того, он оказался очень хорошим человеком.

Поэтому у меня не было потребности выбирать ВУЗ или руководителя: я поехал в докторантуру к нему. Сейчас молодежь очень рациональна, они стараются просчитать все варианты. У меня не было потребности сравнивать варианты и выбирать между ними.

В США я попал похожим образом. В начале третьего курса докторантуры мой австрийский руководитель налаживал сотрудничество с национальной лабораторией в Беркли, США. Там как раз построили новый департамент, целый этаж которого был посвящен работе с наноматериалами. Управлял этим подразделением химик Дмитрий Талапин, уже тогда известный ученый, опубликовавший ряд отличных статей.

Мой руководитель направил меня туда, и я понял, что после защиты хочу работать с такими людьми, как Талапин. Он как раз планировал переезжать в Университет Чикаго в качестве независимого профессора и набирал аспирантов и постдоков.

Для меня это был еще один шаг вперед, но уже в плане химии. Вообще, это достаточно характерно для молодых ученых — очень высокая мобильность и динамика развития, особенно в первые десять лет карьеры.

 

О РАБОТЕ С АККУМУЛЯТОРАМИ
 

Аккумуляторами и вопросами накопления энергии я занялся уже в Швейцарии, в придачу к предыдущим научным интересам. Многим кажется, что эта технология давно коммерциализирована и остались только оптимизация и инженерия. Но это не так — у химиков большой потенциал для творчества: можно придумывать новые батарейки и новые материалы для них.

Батарейки являются практически чисто химическим прибором. Требования к ним растут в зависимости от того, где они применяются. В зеленой энергетике обычно используются большие батарейки с высокой энергоемкостью. Важно также, чтобы они были дешевыми.

Фотовольтаика дает нам электричество по меньшей цене, чем другие источники энергии. Но проблема в том, что зеленые источники энергии — непостоянные, поэтому возникает потребность накапливать электричество.

Эти батарейки отличаются от тех, что используются в машинах. Их тоже можно применять, но это не самый умный выбор: батареи, установленные в Tesla и других электрокарах, — слишком дорогие для стационарного применения.

Еще одно перспективное направление — разработка твердотельных батареек для авто, которые будут гораздо более безопасными, чем те, что используются сегодня в электромобилях. Также эта технология позволит получить максимальную емкость при минимальной массе батарейки (так называемая энергетическая плотность). Для электрокаров это критически важно.

 

О СЧАСТЬЕ УЧЕНОГО

 

Формула хороших научных результатов — это комбинация трех составляющих: таланта, упорного труда и удачи. А формула счастья ученого, наверное, в том, чтобы не слишком полагаться на удачу. Иногда она приходит к талантливым людям, которые очень стараются и много работают. А иногда и не приходит. Есть люди, которым повезло найти новую тему или новый результат. Но счастье ученого не должно зависеть от везения.

 

Многие ученые концентрируются на том, чтобы стать известными или получить Нобелевскую и другие премии. Но это практически гарантированный путь к тому, чтобы быть несчастным

 

Счастье — это просто любить свой предмет и результаты своей работы такими, какими они есть. Стараться быть как можно лучше в плане знаний и навыков, но при этом уметь радоваться тому, что природа открывает для человека. Что увидел — тому и рад. Не думать: «Ой, я получил результат, но он не такой выдающийся, как у кого-то, поэтому я несчастлив».

Неудовлетворенность мотивирует к развитию, но нужно уметь получать удовольствие от самого процесса, а не только от масштаба достижений. Во многих странах карьера ученого уж слишком зависит от индекса Хирша, импакт-фактора и т.д.

Институции оценивают исследователей по тому, сколько они опубликовали работ и сколько раз в год их процитировали. Это часто бьет по самооценке ученых: не процитировали — значит, плохая работа, надо делать другую. Начинают выбирать популярные темы, которые не интересны им самим, чтобы иметь высокий индекс цитирования.

Это напоминает культуру Instagram или Facebook, когда люди судят о себе по тому, как часто их лайкают. И так ученые становятся несчастными: они делают то, что им неинтересно, ради еще более высокого цитирования. Но всегда будет кто-то, у кого больше лайков. И кто-то, кого чаще цитируют.

 

О КУМИРАХ В НАУКЕ
 

У меня много кумиров в науке. Большинство моих героев — люди, которые повлияли на мое формирование как ученого. Я мог бы назвать пару десятков коллег. А выделил бы я Джона Гуденафа, который в 2019 году в возрасте 97 лет получил Нобелевскую премию по химии за разработку литий-ионной батареи. При этом литиевые батарейки — это один из побочных результатов его работы, потому что он сделал весомый фундаментальный вклад в химию и физику твердых тел.

Потом, как бы банально это ни звучало, Мария Кюри. Две Нобелевские премии, такая преданность науке. Меня восхищают люди, которые, не имея тепличных условий, самоотверженно делают такую огромную работу и в конечном итоге получают признание.

Пожалуй, я бы еще назвал Вильгельма Конрада Рентгенa — одного из изобретателей рентгеновского излучения. Такие люди тоже поражают, если знать обстоятельства их экспериментов и как они относились к своим изобретениям. Они не пытались заработать на них больших денег — например, Рентген принципиально не запатентовал свое открытие.

 

Вступая в клуб друзей Huxleў, Вы поддерживаете философию, науку и искусство

 

О СПРАВЕДЛИВОЙ ОЦЕНКЕ НАУЧНЫХ РАБОТ
 

Наука — очень социальная сфера. Когда ученые что-то делают, то отталкиваются от существующих знаний, которые тоже сгенерированы людьми, много общаются с коллегами. «Качество» ученого оценивают другие ученые — и так было всегда.

Лучше, когда это происходит напрямую: коллеги выбирают, кому стать профессором, кому получить награду и финансирование, и это основывается на их понимании науки или способности этого человека пояснить им, почему его исследование важное и интересное. Мне кажется, что это наиболее трезвый, хотя и не идеальный способ оценки успеха в науке.

Цитируемость, лайки — это все искажает оценку. Необходимо читать работу! Иногда одни ученые составляют мнение о других, даже не открывая статьи, а ориентируясь на рейтинг. И это делают служители науки! Думаю, единственный правильный способ оценки — это когда компетентные ученые читают работы коллег и высказывают свое мнение. Нужно убрать посредничество рейтингов, цитирования и других упрощенных автоматизированных механистических метрик.

 

БЫТЬ СОБОЙ И ПРОДОЛЖАТЬ МЕЧТАТЬ
 

Сегодня человек живет в состоянии постоянной информационной атаки извне, которая исходит от множества довольно посредственных людей. Поэтому мне кажется, что важнейшим супернавыком является способность оставаться собой вне зависимости от того, сколько людей рассказывает тебе, как правильно жить.

Конечно, важно следить за тем, что происходит, но нужно уметь защищать свой мир и свои ценности. Также необходима способность фокусироваться на работе. Нужно уметь отбрасывать все, что мешает быть собой.

Многие молодые люди идут на поводу у общества или семьи, которые подталкивают их к определенной профессии. Но если к ней не лежит сердце, нельзя поддаваться. Я принадлежу к числу тех счастливых людей, которые очень рано осознали, к чему сердце лежит, и имели способность не изменить этому чувству. И таким людям легко. Мне очень легко. И теперь я стараюсь помогать и другим находить себя.

 

В науке важно оставаться идеалистом

 

Сейчас 80% моего времени уходит не на то, что я считал наукой в 16 лет. Я думал, что профессора — умные люди, которые целыми днями придумывают химические реакции, и поэтому я тоже хотел стать таким.

Я таким стал и вижу, что у меня нет столько времени на придумывание. Как профессор я занимаюсь вещами, которые не имеют прямого отношения к науке. Но это не значит, что нужно забыть свою детскую мечту — ее можно реализовать по-другому.

Например, работая с талантливыми студентами. Мечта о чистой науке объединяет меня и подобных мне людей, независимо от возраста. Я советую молодым (и всем) ученым быть маленькими идеалистами, не забывать первую любовь к своему предмету, а растить ее в себе и возвращаться к ней, когда есть возможность. Когда человек угнетает в себе эту любовь, он перестает быть собой.

 

О ПОЛОЖЕНИИ УЧЕНЫХ В УКРАИНЕ
 

Молодым ученым очень тяжело реализоваться в Украине. И это большая трагедия. Я общаюсь с украинскими учеными, поддерживаю отношения с вузами, и мы вместе думаем, что можно улучшить.

Нужно различать науку и образование. Образование в Украине по инерции до сих пор весьма неплохое, но и оно постепенно ухудшается. Современная наука — роскошь для богатых стран, потому что ученым нужны комфортные условия.

Без создания таких условий невозможно будет преодолеть отток молодежи из Украины. Плюс в Украине то, что каждые 4 года меняется власть. Возможно, придут люди, которые поймут, как важно развивать науку.

Украина не может в полной мере конкурировать с той же Швейцарией, которая представлена во всех направлениях мировой науки. Нужно расставлять приоритеты и выделять определенные отрасли и сферы, на которых сосредотачивать усилия.

Защищать людей, обеспечивать им хорошие зарплаты. И действовать точечно, ведь большие бюджеты у Украины будут еще не скоро. Нужно точечно создавать тепличные условия для талантливых людей.

Но молодым ученым не стоит раскисать, когда нет возможностей. Нужно их искать — в Украине или за границей. И раскрывать свой потенциал. Нельзя поддаваться на аргументы, что наука — неблагодарное дело.

Молодежь должна реализовывать свои таланты, даже если ради этого приходится переезжать. Это лучше, чем не развиваться. Если к чему-то лежит душа, нужно обязательно следовать своим путем, не сворачивать с него.

 

О СМЕНЕ ПОКОЛЕНИЙ В НАУКЕ
 

Я не сказал бы, что мозг ученых-украинцев устроен как-то иначе, чем у ученых из других стран. Я много работаю с украинцами 20–40 лет и заметил, что 20-летняя молодежь реально отличается от тех, кому 40. А 40-летние отличаются от тех, кому 60. Сейчас мы видим поколение людей, которые окончательно попрощались с «совком». Когда я ездил за границу в 2001–2003 годах, они только родились.

Теперь я ретроспективно наблюдаю, что распространенная проблема украинских ученых в Европе и США была связана с комплексом неполноценности. Тогда многие люди чуть ли не стыдились того, что они из Украины. Они был испуганные, недружелюбные, подозрительные, неорганизованные, с кучей комплексов. Они бы с большей радостью доверяли кому-то другому, чем друг другу.

Я уверен, что это последствия советской системы с ее террором, запугиванием, доносами друг на друга, ну и бедности. Мне кажется, что нынешние украинцы, и в частности молодые ученые, с этим уже распрощались. Они дружные, тянутся друг к другу и больше доверяют.

Украинцы стали нормальной нацией — как немцы, швейцарцы, евреи, французы, которые уважают, ценят и поддерживают своих. Это самое большое изменение, которое я заметил за 20 лет.

 

О НАУЧНЫХ СТРЕМЛЕНИЯХ
 

Наша цель в том, чтобы квантовые точки, которые мы разрабатываем, нашли применение в лучших мониторах. Также мы хотим продемонстрировать батареи, которые смогут конкурировать с теми, что сейчас используются в мобильных устройствах.

Затем мы хотим показать на примере наших квантовых точек, что можно использовать не только классический свет (такой, как солнце и все освещение, которое мы видим вокруг). Существуют квантовые источники света, позволяющие контролировать статистику фотонов, иметь источники единичных фотонов, а также пары фотонов, которые пребывают в одном квантовом состоянии и неразличимы.

Есть основания думать, что квантовые точки могут быть лучше, чем многие другие источники квантового света. Мы будем углубляться в этом направлении. Я пока не знаю, что мы найдем, но чувствую, что это будет что-то интересное.

Вступая в клуб друзей Huxleў, Вы поддерживаете философию, науку и искусство
Поделиться материалом

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Получайте свежие статьи

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: