«Риск для послевоенной Украины — опыт, наработанный экономической наукой, останется невостребованным», — Александр Роднянский, ученый-экономист

Александр Роднянский — экономист, советник Кабинета министров Украины. Доктор экономических наук, профессор факультета экономики Кембриджского университета / instagram.com

 

По словам главы ООН Антониу Гутерриша, «к нам приближается эпицентр урагана пятой категории». Человечеству придется пережить этот шторм на фоне «величайшего разлома» между Востоком и Западом, глобальным Севером и глобальным Югом.

Существует ли в современном мире альтернатива капитализму? Должно ли государство вмешиваться в экономику? В чем главный риск для послевоенной Украины? Каковы перспективы украинской железной дороги? Чему и у кого стоит учиться Украине, чтобы пережить шторм? Эти вопросы мы обсудили с ученым-экономистом Александром Роднянским.

 

О ПРОТИВОСТОЯНИИ ЭКОНОМИЧЕСКИХ МОДЕЛЕЙ 

 

Еще лет 30–40 назад, когда человечество было разделено примерно пополам — на капиталистический и социалистический лагерь, — о противостоянии экономических моделей можно было говорить. Сегодня очевидно, что экономически успешными оказываются экономически свободные и открытые страны. То есть такие, где есть верховенство закона, защита прав собственности, где роль государства в жизни бизнеса, общества и отдельного человека не гипертрофирована.

Часто можно услышать возражение: «А как же Китай с его стейткапитализмом? Ведь еще недавно он демонстрировал невероятные темпы экономического развития. При том, что в китайской экономике роль государства является доминирующей». Однако это ошибочная трактовка!

Необязательно быть выдающимся макроэкономистом, чтобы понять, откуда на самом деле брался китайский рост. Мы обнаружим его в тех индустриях, где есть частный сектор. И в самом Китае это прекрасно понимают, не хуже нас.

Да, их политические процессы существенно отличаются от наших. Тем не менее китайцы осознают причины успеха «базовой экономической модели». Поэтому шаги по реализации курса «китайской демократизации» распланированы на 10–20, а то и на 50 лет вперед. Хотя после прихода к власти Си Цзиньпиня произошел откат в демократическом развитии страны, внутрипартийная сменяемость власти была, по сути, отменена. Впрочем, возможно, что этот сдвиг в сторону авторитаризма отчасти спровоцировал более низкие темпы экономического роста, наблюдаемые в последние годы в Китае.

Но даже на таком глубинном горизонте планирования они не предполагают существенного отклонения от «базовой экономической модели», которая так хорошо себя зарекомендовала. 

Да, модель, фокусирующаяся на частной собственности и рыночной экономике, несовершенна, но лучшей пока никому не удалось придумать. Сегодня в мире успешных альтернативных моделей не существует.

 

СПОР КЕЙНСА И ХАЙЕКА ЗАВЕРШИЛСЯ КОНСЕНСУСОМ 

 

Часто мы видим, как современные макроэкономические процессы пытаются осмыслять, опираясь на модели, предложенные Дж. М. Кейнсом и Ф. А. фон Хайеком. Созданные ими экономические школы исповедовали разные подходы.

Кейнсианцы признавали ведущую роль государства в регулировании экономики, тогда как сторонники Хайека считали, что свободный рынок способен регулировать себя без существенного вмешательства со стороны государства.  

Это очень упрощенное описание дебатов, которые вели представители этих школ в далеком прошлом. С тех пор экономическая наука прошла большой и сложный путь.

Были классики и кейнсианцы, потом неокейнсианцы, потом неоклассики, потом пришли к некоему условному макроэкономическому консенсусу, суть которого на сегодняшний день очевидна для всех.

Есть сферы экономики, где рынок, грубо говоря, плохо «справляется». В таком случае участие государства в экономических процессах целесообразно не только в теории, прописанной в макроэкономической модели, но и на практике.

Однако в большинстве секторов, где частные компании демонстрируют очевидные преимущества, нет смысла делать ставку на участие государства. Этих принципов придерживаются в большинстве успешных и развитых стран. Именно поэтому они и преуспевают.

 

НЕРАВЕНСТВО — АХИЛЛЕСОВА ПЯТА КАПИТАЛИЗМА

 

Внутри капитализма есть системные противоречия, основными из которых являются вызовы, связанные с проблемой неравенства. Если неравенство становится чрезмерным, оно представляет собой значительную угрозу для демократического устройства общества. Правда, эта проблема характерна почему-то не только для капиталистического Запада, но и для «коммунистического» Китая. 

Неравенство чревато падением потребления и повышением спроса на перераспределение, которое, в свою очередь, может приводить на практике к очень неприятным последствиям. Имея за плечами опыт тоталитарных государств ХХ века, большинство думающих людей во всем мире это хорошо понимает.

Поэтому сегодня никто всерьез не задумывается о радикальном пересмотре экономической модели. Следовательно, и разделение человечества на «два мира, два образа жизни», на две кардинально противоположные экономические модели в современном мире принципиально невозможно.

 

СКАНДИНАВСКИЙ КЕЙС: САМООГРАНИЧИВАЮЩИЙСЯ КАПИТАЛИЗМ

 

Сегодня весь некогда бескомпромиссный спор между последователями Кейнса и Хайека свелся к тому, чтобы определить, насколько велики должны быть «перекосы» в рыночной модели, чтобы вмешательство государства стало оправданным?

Как информационная политика влияет на рынки и формирование цен? Какие формы макрофинансовой регуляции более предпочтительны в том или ином контексте? Об этом пишут научные статьи и ведутся научные споры. Это намного сложнее и интереснее, чем спор Кейнса и Хайека столетней давности. 

Например, Франция определяет неравенство как серьезный вызов, который влияет одновременно и на функционирование рынков, и на демократическое устройство. Норвегия или Дания видят этот вызов несколько иначе и, соответственно, пытаются справиться с ним по-своему.

Безусловно, скандинавские страны являются образцом того, как капитализм может ограничивать сам себя, контролируя уровень неравенства таким образом, чтобы он не угрожал дестабилизацией всей системы и ее развитию в будущем. На мой взгляд, им удалось найти оптимальный баланс между свободой предпринимательства и социальной защищенностью.

 

ГЛАВНЫЙ РИСК ДЛЯ ПОСЛЕВОЕННОЙ УКРАИНЫ

 

Главный риск для послевоенной Украины я вижу в том, что колоссальный опыт, наработанный мировой экономической наукой за долгие десятилетия, останется невостребованным. Конечно, для победы чрезвычайно важна уверенность в себе. Но есть подозрение, что эта уверенность может превратиться в излишнюю самоуверенность. В один прекрасный момент мы почему-то решим: победителей не только не судят, но и не учат

 

В итоге мы посчитаем себя лучше других бездоказательно, просто по факту жертв и подвигов, принесенных нами на алтарь победы. Уже сегодня эта самоуверенность присутствует в украинском дискурсе. И это опасно.

Сейчас у некоторых есть ложное представление, что Украина способна научить западный мир если не всему, то очень многому. Возможно, это верно в отношении того, что связано с военно-промышленным комплексом, с искусством ведения современной войны.

Но если говорить об экономическом развитии, то мы должны решиться на преобразования, которые доказали свою эффективность. Дело не только в «хороших» или «плохих» институциях. Чтобы пройти этот путь, мы должны совершить над своим менталитетом определенную хирургическую операцию. 

Например, послушайте, что говорят некоторые наши лидеры: «Запад зря указывает нам на проблему коррупции, в Украине системной коррупции нет, это все нарратив из прошлого…» Вот в этом стремлении выдавать желаемое за действительное, а не работать с объективной реальностью и кроется большая опасность для Украины.

 

Успешные экономические модели и модели госуправления на Западе базируются на ценностях. Поэтому, чтобы запустить механизмы экономического развития, Украине нужна своеобразная «революция ценностей»

 

 

ТРЕНД #1. УСИЛЕНИЕ РОЛИ ГОСУДАРСТВА

 

В период турбулентности логично, что роль государства в жизни общества возрастает. Особенно это характерно для Украины, которой приходится вести войну. В этом нет ничего уникального. Но этот тренд в Украине развивается параллельно с тем глобальным трендом на усиление роли государства, который наблюдался на протяжении последнего десятилетия.

Потребность в увеличении роли государства возросла в связи с темой неравенства и перераспределения, которая становится сейчас все более актуальной. Есть, например, очевидный тренд в сторону повышения налогов на богатство, которым должно озаботиться государство. 

 

Тенденции в целом таковы, что возросшая роль государства в ближайшие годы сохранится и вряд ли уменьшится. Это будет происходить до тех пор, пока уровень неравенства в обществе не достигнет оптимального показателя

 

ТРЕНД #2. ПЕРЕСМОТР ПОЛИТИК ГОСУДАРСТВЕННЫХ КОМПАНИЙ 

 

Государственный сектор традиционно малоэффективен, и в самых разных странах понимают, что с этим нужно что-то делать: правильно отрегулировать процессы, ввести адекватную форму корпоративного управления, заставить работать на рыночных условиях…

 

Идея заключается в том, что госкомпании не обязательно полностью приватизировать, чтобы сделать их независимыми и успешными

 

Этот тренд еще не настолько проявлен, как предыдущий, но я вижу, что он есть. Его можно наблюдать у демократов в США, где еще со времен Обамы государство настойчиво пыталось модернизировать социальную сферу.

В результате внутри блока государственных программ медицинского страхования (public health insurance option) были созданы биржи, которые должны были стать центром госрегулирования всей системы медицинского страхования, сделать рынок страхования более прозрачным и конкурентным. 

Этот тренд набирает все большую силу и в Европе, где госпредприятий не так много, но проблемы, которые у них возникают, все равно приходится как-то решать. 

 

То есть, если подытожить западные тренды, то речь идет об усилении роли государства, о поиске формулы эффективности для госсектора, о борьбе с неравенством и перераспределении доходов при помощи инструментов фискальной политики

 

 

УРОКИ ЗАПАДА ДЛЯ УКРАИНЫ

 

В Украине ситуация достаточно сильно отличается от ситуации в тех же европейских странах. У нас, по крайне мере формально, 3300 предприятий числятся государственными. Перед тем как Зеленский стал президентом, в 2019 году, их было еще больше — 3600.

Я помню, как наша команда работала над этой проблемой. А теперь для сравнения возьмем Германию. Там госпредприятий не больше десятка. Но среди них такие «монстры», как Deutsche Bahn, немецкая железная дорога. Это колоссальное отличие от той ситуации, которая сложилась в Украине.

Нам в этом отношении нужно очень многое исправлять и двигаться к тому, как это устроено в Западной Европе.

Можно, конечно, возразить, что в Украине сотни госпредприятий были приватизированы, однако большинство так и не продемонстрировало чудеса эффективности. Но здесь проблема не в приватизации, а во включенности этих предприятий в конкурентную, демонополизированную рыночную экономику. 

 

Можно приватизировать энергетику, отдав ее в руки одного человека. Но у такого собственника не будет никаких стимулов для развития, он будет монополистом. Приватизация при монополизме бесполезна 

 

В таком случае, будь это государственная компания или частная, — очень сложно будет понять, что, собственно, изменилось, в чем разница? Более того, неизвестно, какая форма собственности была лучше.

Потому что государство, например, могло позволить себе намного проще и быстрее регулировать цены и намного меньше класть себе в карман. Но совсем другое дело, если приватизированное предприятие является частью правильно отрегулированного сектора экономики, где есть конкурентная среда и множество компаний, которые сражаются за потребителя.

Мы видим, что такая модель достаточно хорошо работает на примере многих стран. Именно к такой организации экономики и рынков нужно стремиться Украине и, помимо приватизации, развивать соответствующие институции, и, что всегда болезненно для локальных компаний, но крайне важно для прироста всеобщего благосостояния, — открывать рынки для международных игроков. Здесь нам сильно поможет процесс вступления в ЕС и связанное с ним приравнивание регулирования рынков.

Простой пример: строительная отрасль. Ко мне лично неоднократно подходили представители немецких строительных компаний во время выступлений на конференциях по восстановлению Украины и просили адаптировать «строительный кодекс» любой из немецких федеративных земель, сетуя по ходу, что это для них — чуть ли не главная преграда на пути инвестирования в Украину.

 

ЖЕЛЕЗНЫЕ ДОРОГИ ГЕРМАНИИ, ФРАНЦИИ, ЯПОНИИ И ВЕЛИКОБРИТАНИИ 

 

Часто можно услышать мнение, что у государства есть «священные коровы» — стратегические активы, которые ни в коем случае не должны подлежать приватизации. В частности, железные дороги.

Понятно, что это естественные монополии. А естественные монополии в любом случае требуют внимания и регуляторных усилий со стороны государства. Именно потому, что это сектор, где базовая конкуренция не работает, а масштабные инфраструктурные проекты требуют усилий и ресурсов, которые частный сектор просто не потянет.

Есть позитивный опыт управления государственными железными дорогами в Германии. Во Франции железные дороги также эффективно управляются государственной компанией. Но есть и другие примеры.

Япония пошла другим путем, отделив оператора от железнодорожной инфраструктуры. Привлекая к созданию инфраструктуры частный капитал, она добилась впечатляющих результатов. 

В Великобритании до последнего времени велась оживленная дискуссия насчет ренационализации. Управление ж/д перевозками в регионе восточного побережья Англии показало свою неэффективность: цены на проезд росли, поезда были переполнены и постоянно опаздывали.

И тогда эстафету у обанкротившейся частной компании принял государственный оператор. Сторонники национализации считали, что это наконец позволит навести порядок, поможет распоряжаться активом более рационально, развивая его в рамках единой стратегии.

Однако противники, среди которых числилось и британское правительство, полагали, что ситуацию кардинально улучшит только внедрение новой, более открытой и конкурентной структуры рынка. В противном случае сектор превратится в неэффективного монополиста, паразитирующего на госбюджете.

Пока шли дискуссии, железные дороги Англии оставались намного менее эффективными, чем системы во Франции, Нидерландах, Швеции и Швейцарии. Тем не менее правительство уверено, что после внедрения инноваций, мировых стандартов менеджмента и лидерства потребность в национализации отпадет и у железных дорог на конкурсной основе появится эффективный частный собственник. 

 

ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА УКРАИНЫ

 

Мы видим, что в мире существуют самые различные успешные модели. Если говорить об Украине, то я бы задумался о совместных проектах с теми же немцами, французами или японцами. Если они при каком-то долевом участии в проектах зайдут в украинскую железную дорогу, это уже будет значительный шаг в построении эффективной системы

 

 

УКРАИНСКАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ И УПРАВЛЕНЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА 

 

Украинская политическая и управленческая культура — явление во многом невпечатляющее и не очень понятное для наших западных партнеров. В нашей корпоративной культуре есть одна особенность — слишком много игроков, которые стараются тянуть одеяло на себя.  

В развитом демократическом социуме политические процессы выглядят не так, как в Украине. Разные партии представляют разную повестку, но она является результатом предварительного внутрипартийного консенсуса, итогом некой завершенной внутренней дискуссии.

Это означает, что никто из членов команды не формирует собственную повестку, отличную от общепартийной, и тем более не выносит ее в публичную плоскость. Если к власти в стране пришла одна партия, то она реформирует налоговую систему в соответствии с единым, целостным пониманием.

Если член партии не согласен, он уходит и пытается реализовать свое видение, сотрудничая с другой партией. В этом и заключается смысл цивилизованной политической борьбы. В Украине же могут конкурировать члены одной команды. И, мне кажется, это происходит не столько из-за слабой договороспособности, но и потому, что есть серьезный кризис экспертности. 

 

В первую очередь в экономике чувствуется нехватка качественной экспертизы. Я убежден, что она должна быть приоритетной. Некоторые люди, не обладая должной экспертностью, стремятся компенсировать ее отсутствие другими вещами — подчеркивая собственную значимость, плетя интриги для дискредитации тех немногих способных и образованных людей вокруг власти и стремясь оставаться в центре внимания любой ценой. В результате экспертиза максимально изолирована от ответственности

 

Эта особенность украинской управленческой среды довольно негативно влияет на рабочий процесс. На мой взгляд, сначала нужно привлекать людей с необходимым набором компетенций, со способностями, и только потом определять для них сферы ответственности.

 

---

При копировании материалов размещайте активную ссылку на www.huxley.media