Арт-оформление: huxley.media via Photoshop
ЮНЫЕ ГОДЫ
Надежды на то, что личная жизнь такого не похожего ни на кого человека, как Сальвадор Дали, будет более-менее простой и ясной, ни у кого даже быть не может — не та персона. Но факты задокументированы, можно попытаться разобраться — если помнить одну важную вещь.
Ко всему, что говорил по этому поводу сам Дали, нужно относиться крайне осторожно и недоверчиво — мистифицировать окружающих было его главным хобби. Это не значит, что все им сказанное неправда, — так было бы слишком просто: если бы Дали говорил «да», все бы знали, что нет.
А тут все хитрее: и изощренная ложь, и невероятная правда, и нечто уводящее в сторону — не для того, чтобы поведать, не для того, чтобы обмануть, а лишь с целью полностью дезориентировать, ибо не дезориентированные собеседники Дали раздражали.
Ничего другого не было бы смысла ждать от ребенка с такой биографией. Гений родился тремя годами позже старшего брата, умершего от менингита еще до его рождения. Он получил от него и имя Сальвадор, и сверхраннюю психотравму. Он терпеть не мог отказов, немедленно начиная вести себя так несносно, что с ним предпочитали не связываться.
Однажды потребовал леденец из лавки, закрытой на время сиесты, а когда ему сказали, что нужно подождать, устроил такое, что полицейские упросили лавочника дать этому чуду в перьях то, что он хочет, потому что больно уж противно. Он дрался по поводу и без повода, объявлял себя победителем во всех детских играх (в проигранных тоже) и всегда вел себя не так, как хотели окружающие, — просто чтобы досадить.
Тем не менее несносное дитя было настолько одаренным, что его отдали обучаться живописи. В 1921 году, в 17 лет, Дали поступил в Королевскую академию изящных искусств Сан-Фернандо. Его экзаменационный рисунок показался смотрителям маленьким — он его уничтожил и не торопился нарисовать новый, чем взбесил и отца, и экзаменаторов; в итоге сделал все в последний момент, но столь блестяще, что его все равно приняли.
Вел себя юноша в академии так, что в 1924 году его выгнали, потом снова приняли, но в 1926 году исключили уже без права восстановления. А что было делать педагогам, если на невинный вопрос о трех самых великих художниках мира (по его мнению), он ответил, что не будет отвечать, так как преподаватели некомпетентны для того, чтобы его судить?
Однако рисовать он научился, причем настолько хорошо, что даже в Париже, где художников хватало, Дали не потерялся. Он дружил с Жоаном Миро и Пабло Пикассо, стал одним из мэтров созданного в 1924 году Андре Бретоном нового художественного течения — сюрреализма, вместе с Луисом Бунюэлем снял оставшийся в истории кино фильм «Андалузский пес»… В общем, нормальная жизнь крупного художника с одним исключением — о его любовных увлечениях пока ни слуху ни духу.
ДАМА ИЗ РОССИИ
А несколько ранее двадцатилетняя жена земского заседателя Антонина Дьяконова убегает от мужа, вступает в гражданский брак с адвокатом Дмитрием Гомбергом и рожает от него четверых детей, причем второй в 1894 году (за 10 лет до Дали!) рождается дочка Елена.
Тем не менее эта девочка осталась в нашей памяти не как Елена Гомберг, хотя и носила фамилию законного мужа матери, которая к тому же дала дочке домашнее имя Гала. Так что привычное нам сочетание Галина Дьяконова — на самом деле две ошибки из двух возможных, но все уже привыкли.
Училась она в женской гимназии Брюхоненко, там же, где и две сестры Цветаевы — Анастасия и Марина (да, те самые!). В ранней юности у Галы открылся ужас тех времен — туберкулез, и ее отправили в швейцарский санаторий, где лечил свои легкие и сын богатого французского торговца Эжен Грандель.
Больные излечились, но подцепили еще более роковую болезнь — влюбились друг в друга. Эжен в восторге от всего, что имеет отношение к его симпатии, в том числе от имени, — он произносит его с ударением на последнем слоге («гала» по-французски — праздник). В Москву она не возвращается — едет вслед за Эженом в Париж.
Отец поначалу решительно выступал против их брака, но умная Гала написала несколько нежных и толковых писем матери Эжена, склонила ее на свою сторону, и в 1917 году Эжен и Гала вступили в брак. Так что никакая она не эмигрантка, как пишут многие, — обычная репатриантка. К тому времени Эжен уже издает свой первый сборник стихов, который и подписывает тем именем, под которым мы все его знаем, — Поль Элюар. Тоже, кстати, сюрреалист, один из самых известных.
Жили они, как сюрреалистам и подобает, — нескучно. Дочку Сесиль практически игнорировали (перед смертью Гала категорически откажется увидеться с ней). Известный художник Макс Эрнст (даже не сюрреалист, экспрессионист какой-то, если вообще не дадаист) некоторое время жил в их доме на тех же правах, что и Маяковский в доме у Бриков, дополнительным супругом, и никто этого не скрывал, все были довольны. Семье Элюара это не угрожало. А вот приглашение Дали съездить в гости к нему в Кадакес семья Элюара не пережила…
НЕСТАНДАРТНЫЙ СОЮЗ
Знакомство было для Дали шокирующим и изменило в нем очень многое, причем весьма существенно. Луис Бунюэль вспоминает: «…даже в молодости он не был женолюбом и насмехался над друзьями, увлекавшимися женщинами. Невинности его лишила Гала. После чего он написал мне на шести страницах великолепное письмо с описанием радостей плотской любви».
Неужели только в 25 лет? Ну, Дали, разумеется, верить нельзя — позже он вообще утверждал, что является импотентом и любит жену вовсе не за это… Много есть разговоров о том, как он проявлял иную сексуальную ориентацию — скажем, со своим близким другом Федерико Гарсиа Лоркой, который эту свою особенность и не скрывал.
Большинство исследователей, правда, считает, что Лорка был бы и не против, но Дали на близкие отношения с ним в итоге не пошел. А какая, в сущности, разница?
В любом случае художник сам много рассказывал о своем влечении к людям в форме — пожарным, гостиничным швейцарам, да и не только к ним. Позже он откровенно признавался в сексуальных желаниях, направленных всего-навсего на Адольфа Гитлера, да-да, это не описка — восторгался его мягкой и пухлой спиной, которая приводила его в экстаз, приписывал Гитлеру «женственность и неисправимую порочность», говорил о своей страсти вещи и почище: воздержусь цитировать…
Его антигитлеровски настроенные друзья отреагировали на это предельно резко, даже выгнали Дали из сюрреалистов. Но много ли толку вообще реагировать на информацию, сообщаемую Дали?
Вернемся к его личной жизни. Освобожденное Максом Эрнстом место он занимать не желал — Гала нужна была ему безраздельно, и она осталась с ним в Испании, как позже выяснилось, на всю жизнь. Поначалу они жили довольно скудно, в крошечном рыбацком доме в Порт-Лигате — Дали крайне вовремя написал на одном из холстов: «Иногда я с наслаждением плюю на портрет моей матери», и отец перестал ему помогать. Дали послал отцу в конверте образец своей спермы со словами «Это все, что я тебе должен», но это их почему-то не помирило…
К УСПЕХАМ И СЛАВЕ
Но оказалось, что Гала тоже наделена особым талантом — коммерческим и продюсерским. Она обивала пороги галерей, пристраивала работы Дали значительно удачнее, чем это делал он сам, создала в Париже общество меценатов «Зодиак», которое стало платить Дали стипендию, и довела его доходы до цифр, ранее немыслимых.
Дали, разумеется, это ценил — он говорил: «Я люблю Галу больше матери, больше отца, больше Пикассо и даже больше денег». А для него это очень много — не зря его бывший коллега по сюрреализму Андре Бретон создал из букв его имени и фамилии Salvador Dali анаграмму Avida dollars, «Жадный к долларам». Понятное дело, это Дали нисколько не обидело — кто же не жаждет признания, в том числе и материального?
Естественно, такой классный менеджер, как Гала, не мог не позаботиться о том, чтобы семейство с началом гражданской войны в Испании не перебралось во Францию, а с началом мировой войны — за океан, где их бизнес расцвел пышным цветом. Дали обрел огромную популярность, освоил новую для себя сферу — коммерческую рекламу (минимум одну его работу в этом жанре знают все: это дизайн придуманной в его родной Испании конфеты Chupa Chups). Тогда же он начал заниматься еще одним искусством — ювелирным, где тоже создавал шедевры, ведь ничего другого он создавать не умел.
После войны Дали сделал несколько политических заявлений, резко изменив позицию, занимаемую им в начале 30-х — он полностью прекратил критику Франко и, напротив, начал его превозносить. Конечно, его противники тоже не были так безупречны, как говорила советская пропаганда, но многочисленных злоупотреблений и преступлений франкизма, теперь уж точно совершенно очевидных, это никак не отменяет.
Просто захотелось домой, а талантливый менеджер под боком толково объяснил ему, как этого проще всего добиться? Многие не смогли этого оправдать — не могу и я. Дали это безразлично, так что не будем реагировать эмоционально. В его творчестве это мало что меняет. Но все-таки…
Гала возвращается вместе с ним. В 1958 году они в Жироне официально венчаются (гражданский брак пара заключила еще в 1934 году). Испытывает ли их супружество какие-то трудности? Судя по их высказываниям — ни малейших, Дали свою супругу только восхваляет, делает персонажем многих своих работ (за всю жизнь он более-менее часто рисовал портреты только двух женщин — Галы и своей сестры Аны Марии, которая именно из-за Галы поссорилась с ним, полностью разорвав отношения). Но мы ведь уже усвоили, что Дали ни в чем верить нельзя?
ЧЕМ СЕРДЦЕ УСПОКОИЛОСЬ
Несмотря на внешний ажур, примерно в 60-е годы они несколько отдаляются друг от друга. Гала заводит себе молодых любовников (даже не буду пытаться их описать или перечислить, их много, и все они не очень интересны), Дали совершенно не против, но и у него появляются связи — то краткие, то вполне продолжительные, как с моделью Амандой Лир (кстати, именно с ней в интимные отношения он не вступал, но долгое время они всюду появлялись вместе). Ни у нее, ни у него нет по этим вопросам ни конфликтов, ни претензий.
После Франко положение Дали не становится менее прочным: король Хуан Карлос даже присваивает ему высокий дворянский титул маркиза де Дали де Пуболь — кстати, титул это высокий, маркиз старше не только барона, но и графа. Пуболь — это название замка невдалеке от родного города Дали Фигераса.
Замок этот он отреставрировал и подарил Гале, которая приняла подарок лишь с тем условием, что супруг будет посещать ее только по ее письменному разрешению, заблаговременно попросив об этом. Дали ответил полным согласием, отметив, что это только радует мазохистскую сторону его натуры.
Сам Дали поселяется в перестроенном им муниципальном театре Фигераса, который он превращает в уникальный театр-музей имени себя любимого. Посещение этого театра — сильнейший эмоциональный шок, огромное эстетическое наслаждение и прекрасный туристский аттракцион, благодаря доходам от которого Фигерас стал лидером по доходам среди городов подобных размеров во всей стране.
Там он и остается, когда в 1982 году, немного не дожив до 88 лет, Гала умирает от обычной простуды, и ее муж быстро теряет аппетит, почти разучивается разговаривать, становится агрессивным — остается только работа, в ней он находит забвение. Через 7 лет после ее смерти он и сам покидает этот мир из-за остановки сердца, завещав похоронить себя в своем театре-музее — посетители проходят один из его коридоров по склепу Дали.
Был ли удачен его брак? Он все время говорит, что да, а мы знаем, что верить ему опасно, но почему бы не рискнуть? Она заботилась о художнике, помогала ему всем, чем могла, сделала его богатым человеком и приложила все усилия, чтобы он был счастлив.
Он сделал для жены главное, что может художник, — увековечил ее имя, об остальном по сравнению с этим и говорить не стоит. Конечно, нормальной его жизнь большинству не покажется, но разве Дали волновало, считают ли его нормальным? Он давно сказал о себе: «Единственное, что отличает меня от сумасшедшего, — то, что я не сумасшедший».
При копировании материалов размещайте активную ссылку на www.huxley.media
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
