ДМИТРИЙ БОРТНЯНСКИЙ: почему Украина не должна снова платить «налог на талант»
Портрет Дмитрия Бортнянского. Гравюра, 1841 / wikipedia.org
Он был современником великого Амадея Моцарта. Многие его так и называют — «украинский Моцарт». И он точно заслуживает такого определения. С его наследием связано много странного, таинственного, неоднозначного. Некоторые до сих пор не могут определиться: украинским или российским композитором считать Дмитрия Бортнянского? В этой статье мы попробуем дать правильный ответ…
БОРТНЯНСКИЙ И ВОЙНА
Композитор оставил нам богатое творческое наследие: не только оперы, но и романсы, кантаты, сюиты, сонаты и даже симфонии. В них органически сочетаются достижения западноевропейской и православной музыки с особенностями украинской мелодики. Его вклад в мировую музыкальную культуру высоко оценивали Петр Чайковский и Гектор Берлиоз. И с течением времени масштаб этого вклада впечатляет все больше.
Символично, что утраченная более 200 лет назад опера Бортнянского «Креонт» была найдена во время войны. Это еще одно культурное звено, которое связывает Украину с Европой. Опера была написана Бортнянским в Италии, под влиянием европейских тенденций и поставлена впервые на театральных подмостках Венеции. Потом ее следы затерялись…
Мировая премьера «Креонта» состоялась в украинской столице в ноябре 2024 года под эгидой ЮНЕСКО и международной организации Europa Nostra, занимающейся сохранением европейского культурного наследия. Комментируя это событие, организатор премьеры и дирижер-постановщик оперы Герман Макаренко сказал: «Сегодня война идет не только на передовой… наш сосед пытается уничтожить не только территорию, но и нашу самоидентичность, культуру и духовность.
Нам навязывают диктат идеологии «русского мира», но сегодня мы возвращаем всему миру первую оперу, написанную украинским композитором Дмитрием Бортнянским, чье творчество повлияло на развитие не только европейской, но и мировой музыкальной культуры. Наш проект — это вклад украинского музыкального сообщества в борьбу с российским агрессором».
ГЕНИЙ МЕСТА
Чтобы понять истоки музыки Бортнянского, нужно постараться погрузиться в ту культурную среду, которая сформировала и потом всю жизнь подпитывала его талант. Гений места — так древние римляне называли дух, связанный с конкретной территорией, придающий ей неповторимый облик и атмосферу.
Видимо, у украинской Сумщины этот гений был особенным — музыкальным. С этой землей оказались связаны судьбы целой плеяды выдающихся музыкантов, композиторов и певцов: Сергея Рахманинова, Петра Чайковского, Марка Полторацкого, Максима Березовского и Дмитрия Бортнянского. Последние два родились на Сумщине, в городе Глухове, который с 1708 года, после разорения Петром І Батурина, стал новой столицей украинской Гетманщины.
Стоит упомянуть здесь и еще одного их великого земляка — светлейшего князя Андрея Разумовского, который пропагандировал украинскую музыку в Европе. Он сам виртуозно играл на скрипке. Собрал богатейшую музыкальную библиотеку из 2300 произведений оперной, симфонической и камерной музыки. Дружил с Гайдном и Моцартом.
Был меценатом и покровителем великого Бетховена, который посвятил Разумовскому три струнных квартета и две свои знаменитые симфонии — Пятую и Шестую. Жизнь этих людей и их творческая судьба оказались связаны с Глуховым неслучайно.
КУЛЬТУРНАЯ СТОЛИЦА УКРАИНЫ
Это был древний город, известный по летописям еще с XII века и имевший богатую культурную традицию. В XVIII столетии он становится музыкальной столицей Украины. Не в последнюю очередь потому, что глуховские гетманы придавали огромное значение «музыкальному оформлению» своей власти.
В 1727 году «поставление на гетманство» Даниила Апостола отличалось необычайной помпезностью, в которой игре на «котлах и трубах» отводилась большая роль. Стилистика музыкального барокко, эпоха которого в Украине продлилась, как известно, несколько дольше, чем в Западной Европе, как нельзя лучше подходила под эти цели, которые можно выразить такими словами — прославление величия.
В первую очередь, естественно, Бога и церкви. Во вторую — земных правителей. Проигнорировать такой уникальный культурный ресурс, волею судьбы оказавшийся на территории империи, российское самодержавие, конечно же, не могло.
Культурная жизнь в Глухове XVIII века била, что называется, ключом: барочная архитектура, драматической театр, хор, оркестр, оперная и балетная труппы… В отличие от Санкт-Петербурга, выкачивавшего таланты из всей империи, все это культурное изобилие произрастало на местной почве.
ИМПОРТ ТАЛАНТОВ
Европейское барокко подарило музыкальному миру представление о «тональности», причудливые музыкальные орнаменты, новые приемы инструментальной игры и изменения в нотную запись. Западная музыкальная традиция пышным цветом расцвела на украинской земле.
Еще в начале XVII века появляется многоголосное партесное пение, которое резко разворачивает украинскую сакральную музыку в сторону западных образцов. В православной традиции, где веками царило одноголосие, это было сродни настоящей культурной революции. Чем-то схожее с инструментальными концертами Вивальди, украинское хоровое барокко было настолько ярким, необычным и виртуозным, что производило на российскую элиту оглушительное впечатление.
Ничего подобного в самой России на тот момент не было, а ее императорам очень хотелось быть не хуже цивилизованных европейских государей. И тогда Санкт-Петербург приступил к импорту украинских талантов в промышленных масштабах. Ничего нового — к подобной практике прибегали завоеватели всех времен и народов.
Начало этому процессу, как и многому другому в российской истории, положил Петр І. При нем первый раз в 1714 и второй в 1717 году государев дьяк и регент Петров приезжал в Глухов, чтобы рекрутировать певцов в частную придворную капеллу царя. С 1700 года, когда скончался последний российский патриарх, она стала светской альтернативой приходившему во все больший упадок синодальному хору.
ГЛУХОВСКИЕ МАЛЬЧИКИ: «НАЛОГ НА ТАЛАНТ»
А далее Глухов превратился в центр подготовки малолетних певчих для нужд Придворной певческой капеллы, которая комплектовалась почти исключительно из украинцев. В 1729 году открылась Глуховская певческая школа — первое и довольно долго единственное в Российской империи специализированное музыкальное учебное заведение.
В школу ежегодно отбирали до 30 наиболее талантливых украинских детей для обучения нотной грамоте, пению, игре на бандуре и скрипке. По истечении 2 лет из них отбирали еще 10 учеников — лучших из лучших, которых отправляли в Санкт-Петербург. Таким образом для Придворной певческой капеллы было подготовлено более 300 музыкантов, хористов, солистов и регентов!
Была ли у этих украинских мальчиков возможность как-то иначе распорядиться своей судьбой? Вряд ли. Российские «музыкальные янычары» мало чем отличались от настоящих янычар Османской империи, в которых превращали детей и юношей покоренных турками народов.
И если они платили так называемый «налог кровью», то гетманская столица платила «налог талантами». Справедливости ради нужно сказать, что Российская империя использовала для этого не только кнут, но и пряник в виде социальных лифтов.
МЕЖДУ КАРЬЕРОЙ И САМОУБИЙСТВОМ
Перед украинскими юношами придворный хор и оркестр порой открывали фантастические карьерные возможности. Глуховские выпускники пополняли ряды российской элиты. Слепой певец и любимый бандурист Елизаветы I Григорий Любисток получил дворянство и полковничий чин; Марк Полторацкий, обладатель уникального баритона, основал знаменитую дворянскую династию, имевшую герб в виде арфы.
Один из его потомков даже управлял Петербургским монетным двором. Невероятно, но факт: благодаря музыке почти возродилась украинская государственность! В 1750 году в Украине снова появился гетман. Им стал брат Алексея Разумовского Кирилл, тоже музыкально весьма одаренный человек. Однако не только головокружительных карьер, но и страшных трагедий в среде глуховских выпускников было немало.
Показательна судьба выдающегося композитора Максима Березовского, имя которого было выгравировано золотыми буквами на здании Болонской академии рядом с именем великого Моцарта! Музыкальная ткань его хоровых произведений, ознаменовавших переход от барокко к классицизму, пронизана мотивами украинской богослужебной певческой культуры.
Талант композитора не нашел должной оценки при императорском дворе. К сожалению, многие его произведения оказались утрачены. Проект музыкальной академии, которая при содействии Григория Потемкина должна была открыться в Украине, после смерти князя был свернут. В 32 года, измученный тяжелой депрессией, одиночеством и болезнями, Березовский покончил жизнь самоубийством.
АВТОР МАСОНСКОГО ГИМНА
Его младшему современнику Дмитрию Бортнянскому, родившемся в Глухове в 1751 году, повезло больше — он получил должность капельмейстера при царском дворе. Хотя в целом основные этапы их биографий очень похожи: вначале — Глуховская певческая школа, с семи лет — Придворная певческой капелла… Обладая великолепным голосом, 13-летний юноша уже исполнял в операх сольные партии.
Однажды во время всенощной Дмитрий уснул, но вместо наказания императрица повелела отнести его в свои покои. Проснувшись, мальчик решил, что попал в рай. В 17 лет вундеркинд получает государственную стипендию и отправляется на учебу в Венецию. В Италии ставят его первые оперы — «Квинт Фабий», «Алкид» и «Креонт».
Последняя впервые была исполнена в 1776 году в театре Сан-Бенедетто во время венецианского карнавала. Потом утрачена. И только сейчас, почти через 250 лет, обнаружена в одной из библиотек Лиссабона.
Не менее удивительна и судьба другого его «хита» — «Коль славен наш Господь во Сионе». Сначала в Российской империи он стал масонским гимном. В дальнейшем это произведение претерпело удивительные трансформации. Его мелодию до 1917 года отбивали часы на Спасской башне Московского Кремля.
ЗА ПРЕДЕЛАМИ ЯЗЫКОВ И ГРАНИЦ
До официального имперского гимна «Боже царя храни», принятого в 1830-х годах, «Коль славен наш господь во Сионе» считалося гимном неофициальным. Именно это сегодня некоторые «дерусификаторы» в Украине» ставят композитору в вину. Однако его творчество давно перешло границы эпох, культур и империй.
Переведенный на немецкий язык, гимн Бортнянского нередко исполняется в Германии на воинских церемониях. Его мелодия была использована британским композитором Беком при написании гимна еврейской социалистической партии Бунд «Ди швуэ». Социалисты и имперцы, евреи и немцы, масоны и священники — каждый находил в Бортнянском что-то свое. Не это ли признак истинной гениальности композитора? Признак того, что его гений живет в культурном пространстве, выходящем далеко за пределы партий, государств, идеологий и наций.
Бортнянский говорит с человечеством на понятном для всех людей универсальном языке — языке музыки. И то, что у этого языка украинский акцент, — не недостаток, а предмет для гордости украинцев. При всей кажущейся простоте, духовная музыка Бортнянского оказывает магическое воздействие на людей.
Есть много свидетельств исполнителей, которые утверждают, что во время исполнения его произведений они впадали в состояние, похожее на религиозный экстаз. Не будем забывать, что «Коль славен наш господь во Сионе» является переложением Псалма 64. Не более того и не менее!
В нем присутствуют исключительно религиозные смыслы и отсутствует какая-либо политика и идеология. Поэтому за использование своего сочинения «не по назначению» Бортнянский вряд ли несет ответственность. Так же, как Христос не несет ответственность за пытки инквизиции, Ницше — за Освенцим, а Толстой — за то, что стал «зеркалом русской революции».
МЫ СНОВА ДОЛЖНЫ ПЛАТИТЬ «НАЛОГ НА ТАЛАНТ»?
Историю не выбирают. Такой, какая есть, она состоялась навсегда. К сожалению, мы не можем изменить прошлое и вычеркнуть из него ни трагические, ни великие, ни даже спорные и неоднозначные события. Но мы можем сделать одну очень важную вещь — не вычеркивать из нее украинских гениев.
Украинским композитором, таким как Березовский и Бортнянский, довелось жить и творить в эпоху империи. Это не было их выбором, но при этом они сделали намного более важный выбор — сохранили в себе свет и достоинство украинской культуры, ее резонанс с общечеловеческими ценностями.
Когда-то давно Российская империя попыталась забрать глуховских мальчиков у Украины, заставив ее заплатить «налог на талант». Если сегодня мы в порыве ложно понятой «дерусификации» отказываемся от таких гениев, как Бортнянский, мы, по сути, соглашаемся, что этот имперский налог был справедлив.
Фактически мы соглашаемся заплатить его во второй раз. Вместо того, чтобы не дать России снова отнять их у нас.
