В ТЕНИ: о гениях и их не менее гениальных женах
Арт-оформление: huxley.media via Midjourney
Они создавали условия для работы. Уют, покой, комфорт. Знали, когда принести чаю, сдобную булочку или рюмку вишневки. Утешить или промолчать. Жены переписывали и перепечатывали рукописи. Подавали реплики в момент штудирования ролей. Мыли кисти. Сортировали корреспонденцию. Вдохновляли. Наполняли. Успокаивали детей, чтобы те шумом не мешали гению. Искали деньги для заграничного отдыха, турне или путешествия. Горячо любили и ставили любовь на ступень выше собственной реализации. Одни благоверные отвечали взаимностью и финансовым благополучием. Вторые — только сердечными чувствами. Третьи — ни тем, ни другим.
Будущая жена Богдана Ступки Лариса была талантливой балериной. Танцевала во Львовском театре оперы и балета и подавала большие надежды. Парнишка служил в Ансамбле песни и танца конферансье, зарабатывал три рубля и восемьдесят копеек, объявлял: «Солдат октября защищает мир», выстукивал на барабане, мечтал стать актером.
Молодые люди поженились, поселились в комнатке три на пять метров, родили Остапа. О балете пришлось забыть: малыш постоянно болел, а у Богдана карьера понемногу шла вгору. Вот она и обменяла пуанты и арабески на домашние хлопоты, вовремя выполненные домашние задания, пироги и долму.
Как-то актер вернулся после спектакля, а Лариса на кухне слушает по радио балет «Жизель». Ловит каждую ноту, раскачивается, горько плачет. Чтобы подбодрить любимую, Богдан Сильвестрович разделся до исподнего и попытался сыграть красавца и соблазнителя Париса. Лариса рассмеялась и снова заплакала…
Ариадна Драгоманова (спутница художника Ивана Труша) родилась в Швейцарии, изучала математику, литературу, историю и философию в Сорбонне, училась живописи в Софии. Получила английское воспитание, сторонником которого был отец, не боялась самостоятельных путешествий, легко ориентировалась в общественных учреждениях: на почте, в банке. Знала языки и мастерски играла на фортепиано, но муж пожелал, чтобы его ненаглядная не работала, и нанял ей трех помощниц.
Семья прибыла во Львов, но город Ариадну не принял, поэтому оказалась в изоляции. Иван, наоборот, пользовался популярностью. Красивый, модно одетый, с тростью из вишневого дерева, художник частенько прогуливался по городу. Писал портреты Каменяра, Леси Украинки, Михаила Грушевского. Жена воспитывала четверых детей, заботилась о двухэтажном доме и саде.
Когда девочкам исполнилось три и два года, а старший сын Мирон только родился, мастер пейзажа отправился в Венецию за вдохновением и провел в городе на воде два месяца. Семейство почтительно благословило его на такое длительное путешествие. Со временем наступили тяжелые времена, работы Труша перестали продаваться. Ариадна не сложила рук: принялась давать частные уроки французского языка и музыки, поскольку тоже имела кучу талантов, а Иван Труш на склоне лет написал полотно «Одиночество вдвоем».
Лидия Амосова ничем не уступала по части хирургии своему мужу. Начинала операционной медсестрой, дальше окончила педагогический и медицинский. Талантливо оперировала легкие, но у нее не было возможности дневать и ночевать в больнице. Дома ждали дочь Катя, старая мать, куча домашних дел. Завтраки, уборка, подготовка к школе. Правописания, постные котлеты, глажка халатов и фартуков.
Вскоре Лидия Васильевна переквалифицировалась в физиотерапевта, ведь кто захочет иметь специалиста, который постоянно отпрашивается и куда-то спешит. Поэтому, пока Николай упорно шел к славе, женщина управляла домом, делала ремонт, нанимала штукатуров, собственноручно выносила мусор, красила окна.
С переездом на дачу в Клавдиево-Тарасово разбила огородик, выращивала малину, клубнику, петрушку и укроп. Поддерживала стерильную чистоту, крахмалила даже тряпки. Каждый вечер ждала своего академика и подавала ужин, поскольку быт блестящего хирурга нисколько не интересовал.
Вера Коцюбинская была по-настоящему прогрессивной. Преподавала в женском духовном училище французский, математику, каллиграфию, училась в Петербурге на Бестужевских курсах. Вела активную общественную жизнь. Познакомившись с Михаилом, решила поступиться собственными интересами ради интересов избранника.
На ней было все: дом, четверо детей, его слепая мать. Главное, чтобы глава семьи спокойно писал рассказы, отдыхал и лечился за границей. Вера Устиновна редактировала рукописи, устраивала субботние интеллектуальные вечера, подавала кнедлики и чай. Утихомиривала детей: писатель предпочитал работать над новеллами и повестями в тишине. Михаил это воспринимал как должное, читал благоверной рукописи и прислушивался к замечаниям, а потом забавлялся с любовницей и загорал на острове Капри.
Там записывал: «День я свой устраиваю таким образом: встаю в семь или восемь, завтракаю и отправляюсь сейчас же гулять. Лежу где-то над морем или выхожу на высокое место, в живописный уголок, лежу, наслаждаюсь, думаю, иногда записываю в свою книжку наблюдения за природой, изредка читаю…»
Интеллигентка Клавдия Леонтович тоже верой и правдой служила своему избраннику. Композитор часто ходил с большим чемоданом по селам и собирал фольклор, а домой возвращался уже под вечер и немедленно садился за рояль, чтобы поселить на нотном стане паузы, ноты, басовые и скрипичные ключи.
Клавдия воспитывала двух дочерей, беспокоилась, чтобы не был голодным, латала его шляпу и брюки. Когда переехали в Киев, часто задерживался на службе и возвращался в потемках, а она ждала у окна. Услышав гулкие шаги, вскакивала, утирала слезы, притворялась беззаботной и веселой, чтобы ничем не огорчить своего артиста. Грела небогатый ужин.
Розалия Лифшиц (сначала гражданская, а потом законная жена Владимира Винниченко) имела медицинское образование. Защитила диссертацию на тему «Тетания у взрослых и ее паратифозное происхождение», стала доктором медицины, однако ради своего любимого была готова достать звезду с неба.
Выучила украинский, дала согласие на свободные отношения, переводила его произведения на русский и французский, перепечатывала. Приняла философию мужа, что человек может позволить себе все, если его не будут мучить угрызения совести. Типа «Любить можно одновременно двух, трех, пятерых, столько, сколько хватит силы тела и огня…»
Разделила его увлечения нудизмом и вегетарианством. Каждый раз, констатируя, что Володя зашел в тупик и потерял идеи и вдохновение, знакомила с интересными барышнями. Так прозаик и драматург получал новые впечатления и окрылялся свежими замыслами. Еще больше обострял сюжеты антитезисами и «движениями-рефлексами». Еще глубже погружался в свою «Солнечную машину».
Ольга Франко окончила Харьковский институт благородных девиц, затем — высшие женские курсы в Киеве. Знала французский, немецкий, английский и русский языки. Считалась интеллигентной, умной, образованной. Иван, как утверждал сам, женился на девушке по определенным прагматическим соображениям, к тому же не пренебрег ее приданым. На эти деньги издавал собственный журнал «Життє і слово», напечатал сборник «З вершин і низин».
Ольга родила четверых детей, писала статьи, помогала поэту собирать украинский фольклор. Франко никогда не занимался хозяйством, ведь зарабатывал пером. В свободное время заходил в дорогой ресторан на чашку кофе. Жена в это время строила дом, пекла дрожжевые пироги, варила джемы и конфитюры: делала все возможное, чтобы мужу «дома жилось хорошо». Закаляла детей, каталась с ними с горки, общалась с подписчиками журнала, пока не сошла с ума.
Франчиха (так ее называли за глаза) страдала наследственной болезнью, которая с годами лишь обострялась, да еще и прочитала ненароком письмо своего талантливого публициста, где особенно горьким был абзац: «З теперішньою моєю жінкою я одружився без любові, а з доктрини, що треба оженитися з українкою, і то більш освіченою, курсисткою. Певна річ, мій вибір не був архіблискучий. Мавши іншу жінку, я міг би розвитися краще і доконати чогось більшого. Ну, та дарма, судженої і конем не об’їдеш».
Лидию Тычину поэт некоторое время представлял как прислугу. Прятал женщину в ванной или шкафу, впрочем, она безропотно бегала в «Ролит», чтобы убрать, постирать нижнее белье, напечь медовых пряников. Ее мать тоже прислуживала «зятю»: ухаживала за бегониями, шила брюки. Магдалина Сливка терпеливо мыла кисти и чистила палитру своего Адальберта Эрдели. Забирала его от любовницы Сильвии и не обращала внимания на мнение людей, будто живописец считает ее бесплатной домохозяйкой.
Валентина Гончар (филолог по образованию) до обеда набирала произведения Олеся Терентьевича на печатной машинке, только после начинала хозяйничать. Растила детей, разбирала почту, пряча от писателя неприятные письма, в которых ему советовали застрелиться. Жарила гречаники, гладила белые рубашки, накрывала стол непременно белой скатертью, ведь суженый так любил.
София Рафалович (вторая жена Казимира Малевича) воспитывала его детей от первой жены, продавала на базаре собственноручно сплетенные авоськи, придумывала сказки, которые печатал издатель Сытин, лишь бы любимый мог спокойно творить. Рисовать дородных полотеров, набожных женщин в церкви и тучных крестьянок с трапециями-ведрами.
Екатерина Рыльская также была в тени своего мужа. Наводила порядок, чистила карпов и лещей, которых Максим Тадеевич приносил с рыбалки, выращивала розы, принимала гостей (бывало, за ужином собиралось до тридцати человек). Закрывала глаза на его роман с ученой-химиком.
Дома одевалась, как на праздник: блуза, юбка, туфельки на каблуках. Всегда парадная прическа, пудра на щеках: выглядела так, будто через минуту отправится в театр, а не собирается шпиговать салом дикого зайца. Сопровождала в путешествиях, правила рукописи, заботилась о тишине, когда избранник переводил Гюго, Вольтера, Мицкевича. Рифмовал об Отчизне, дремоте белого леса, копании картошки и неопалимой купине.
Вкусно готовила: коронное блюдо — суп из дикой утки. Максим творил в удовольствие и, подписывая жене очередной сборник, не удержался от упрека: «Милій моїй Катюсі, щоб полюбила пісню так, як я її люблю, і щоб частіше заглядала до піаніно, ніж до примуса».
Список можно продолжать до скончания века. Вспоминать Илью Мечникова и Ольгу Белокопытову, Илью Репина и Наталью Нордман, Михаила и Людмилу Драгомановых, Валентину и Анатолия Соловьяненко. В каждом случае жены разделяли мужские предпочтения, идеи, смыслы. Поддерживали в минуты опустошения и радовались успехам и достижениям.
Вот и состоялись они как великие политики, драматурги, переводчики, живописцы, ученые, врачи. Интересно, как бы сложились их карьеры, если бы не любимые женщины? Если бы не их забота, самопожертвование, безусловная вера и безоглядная любовь?
При копировании материалов размещайте активную ссылку на www.huxley.media
Выделите текст и нажмите Ctrl + Enter
