БОГ ХОЧЕТ ПРИЙТИ В МИР ЧЕРЕЗ ЧЕЛОВЕКА: ко дню рождения философа Мартина Бубера

Философ Мартин Бубер / medium.com

8 февраля 1878 года родился выдающийся экзистенциальный философ Мартин Бубер, теоретик сионизма, духовный лидер европейского еврейства, первый президент Академии наук Израиля (1960–1962 гг.). Он — автор сборников хасидских преданий и один из наиболее значительных мыслителей ХХ века. Мартина Бубера 10 раз номинировали на Нобелевскую премию мира и семь раз — на Нобелевскую премию по литературе.

Мартин провел свое детство во Львове, с такими же мальчиками, как он сам, посещал одну из синагог. В ранней юности Бубер узнал об учении основателя хасидского движения иудаизма: Бешт Исраэль Баал-Шем-Тов учил, что не чтение Торы, а искренняя привязанность к Богу способны спасти человеческую душу.

Во время молитвы можно познать полное очищение души, получить наивысшее откровение, а душа может отделиться от телесной оболочки в порыве общения со Всевышним. С годами Мартин Бубер стал детально изучать хасидские предания и разработал свое учение о взаимодействии с высшими силами, центральная идея которого — бытие как диалог.

Философ пришел к восприятию Бога как вечного «Ты», к пониманию отношений между человеком и Всевышним как «Я — Ты». Бог, вечное «Ты», постигается не рациональным путем, а через личное взаимоотношение «Я — Ты» с людьми, животными, природой и произведениями искусства.

Одиночество — это место очищения

Библии философ отводит роль зафиксированного диалога между человеком и Богом. Законы Библии — это реакция человека на Бога, открывшегося ему в диалоге. Библия — не мертвая книга, а живая речь, в которой вечное «Ты» из прошлого становится настоящим для того, чей слух воспринимает этот язык.

Диалог же между Всевышним и народом Израиля выражен в договоре, который лежит в основе еврейского мессианизма.

По словам Бубера, Бог требует от Израиля, чтобы его народ стал святым народом, осуществив тем самым царство Божье во всех аспектах общественной жизни: социальной, экономической и международной. Он утверждает, что именно еврейский народ вложил в концепцию диалога с Богом так много духовных сил.

«Возможно ли это — свести в мир Бога? Это ли не дерзкое и высокомерное желание? Как смеет земнородный червь посягнуть на что-то, что совершается лишь милостью Божией: на долю свою в творении Его! — пишет Мартин Бубер в своем философском трактате «Путь человека по хасидскому учению». — И в этом еврейское учение тоже противостоит учениям других религий, и оно глубже всего выражено в хасидизме. Милость Божия, как мы считаем, в том и состоит, что Бог хочет, чтобы человек стяжал Его, что Он как бы отдается в человеческие руки. Бог хочет прийти в свой мир, но хочет Он прийти в него через человека. Вот в чем мистерия нашего бытия, шанс человеческого рода на сверхчеловечество».

У каждого путешествия есть свое тайное назначение, о котором сам путешественник не имеет представления

Мартин Бубер выступал за модернизацию религии, рассматривал Иисуса не как христианин, а как еврейский мыслитель. Он считал, что Бог — это не сотворенное бытие, а некое глубокое душевно-мистическое состояние человека.

Теоретик сионизма был уверен, что Бога надо впустить — но только туда, где находишься ты сам, где живешь своей повседневной жизнью. «Если на том малом участке Творения, с которым соприкасаемся мы в нашей жизни, мы стараемся помочь самому святому в нас, нашей душевной субстанции, достичь совершенства, тогда мы возводим на этом отведенном нам месте обитель для Бога, тогда мы впускаем Бога в нее», — писал он.

Во многих своих последующих работах он развивает мысль о том, что сфера бытия человека есть не что иное, как «межчеловеческое». В основе лежит людское желание относиться к ближнему, как к самому себе, раскрываться в диалогах. Бубер занимал исключительно пацифистскую позицию, отстаивал добрососедское существование народов и призывал к мирному решению военных конфликтов.

Несмотря на это, в начале 70-х многие философские произведения Мартина Бубера были изъяты из общих фондов публичных библиотек СССР и переведены в категорию запрещенной литературы, для чтения которой было необходимо особое разрешение. Но многие его работы, переведенные в самиздате, нелегально распространялись в машинописных копиях.