РАЗМЫШЛЕНИЯ ДОКТОРА КОМАРОВСКОГО: все о жизни

Иллюстрация: Всеволод Швайба, «Дриады», бумага, карандаш, 30х40см

 

Если украинцев спросить, с кем у них ассоциируется слово «врач», большинство ответит однозначно: с Евгением Комаровским. Ему безоговорочно верят и при этом беспощадно критикуют, его любят и ненавидят… Просто потому, что предельная искренность никого не может оставить равнодушным.

Комаровский давно уже больше чем врач — для миллионов людей его мнение по множеству вопросов, порой напрямую с медициной не связанных, имеет огромную ценность. Это интервью — на пределе откровенности: иначе с Комаровским и не бывает.

Наш разговор — о жизни и смерти, о детях и взрослых, о политике и морали, о лидерстве и ответственности…

 

ВРАЧЕБНЫЙ ВЗГЛЯД НА УКРАИНСКОЕ ОБЩЕСТВО

 

Я смотрю на современное украинское общество и на происходящие события глазами врача. Государство и общество так же, как и отдельный человек, может заболеть. И тогда ему нужно поставить диагноз и подобрать курс лечения. Но пациенту можно помочь только при условии, если он действительно хочет выздороветь.

Давайте начнем с самых простых и очевидных каждому вещей. Когда человек болен, весь мир вокруг для него не в радость. Но в состоянии болезни ты сразу по-иному расставляешь жизненные приоритеты — что в жизни главное, а что нет, что значимо, а что второстепенно. Медики ко всем проблемам подходят с одной, самой высокой меркой — жизни и смерти.

Когда много лет имеешь дело со смертью, то отлично понимаешь, какими глупостями наполнено информационное пространство, к какой ничего не значащей ерунде приковано порой общественное внимание, какими пустяками занимаются у нас политики. Реальность, в которой живут и работают медики, совершенно иная.

Еще вчера абсолютно счастливый человек, у которого не было никаких проблем в жизни, вдруг оказывается прикованным к постели, на пороге жизни и смерти. Причем это может произойти с каждым — в любой момент, от самой нелепой и неожиданной случайности.

Поэтому медики привыкли мыслить предельно рационально и трезво, додумывать все до «последнего предела». Неудивительно, что на происходящее в нашей стране они смотрят, мягко говоря, скептически.

Врач понимает истинную цену жизни, поэтому умеет расставлять приоритеты. На первом месте должно стоять здоровье украинцев — отталкиваясь от этого, мы начинаем дальше определять другие аспекты государственной политики.

Простой пример: для здорового общества главным всегда является вопрос морали — равенство, братство, взаимопомощь, поддержка слабых. Мораль дает нам поведенческие ориентиры — «что такое хорошо и что такое плохо?» Исходя из этих моральных и нравственных представлений люди строят свою жизнь и жизнь своего государства.

 

УКРАИНСКИЙ ПОДРОСТОК С ИЗВРАЩЕННОЙ МОРАЛЬЮ

 

Мне кажется, украинское общество никак не может повзрослеть. Украинцы, как «крошка сын» в известном стихотворении Маяковского, до сих пор не могут окончательно и предельно честно ответить на вопрос «что такое хорошо, а что такое плохо?». Хорошо или плохо применять физическую силу к другому человеку, если он высказывает мнение, отличное от твоего?

Нормальна ли ситуация, когда один депутат силой вытаскивает с трибуны другого депутата? Соответствует ли такое поведение морали взрослого, цивилизованного общества? Понимаем ли мы, например, что определить, здоровое или больное общество, можно по его отношению к старикам?

В одном из недавних интервью я предложил выставить в борьбе с COVID приоритеты. Мы понимаем, что группа риска состоит из людей в возрасте 65+. Для них в наибольшей степени летальный исход при заражении вирусом — реальная угроза. Но при этом нужно понимать: такие люди придерживаются довольно консервативных взглядов, их трудно заставить вакцинироваться. Я предложил простое решение: раздайте каждой бабушке по 5000 грн, и они с радостью пойдут вакцинироваться.  

Больше всего меня поразили комментарии к этому интервью, поступившие от десятков тысяч молодых украинцев: «Почему это деньги нужно раздавать каким-то бабушкам? А как же мы, чем мы хуже бабушек?» При этом все забывают, что в возрасте после 65 умереть от вируса могут до 10%, а у молодых вероятность такого исхода лишь 0,01–00,5%. Эти бабушки для молодежи — конкуренты в борьбе за выживание, они — лишний балласт, они никому не нужны и не интересны. Зачем в таком случае их вообще поддерживать?

Скажите, разве такое отношение не является одним из признаков того, что украинское общество — тяжело больно? И, естественно, оно исповедует больную мораль — «моя хата с краю» и национальную идеологию, в основе которой — злорадство и зависть. Самое большое удовольствие доставляет не труд, развитие и творчество, а когда у тебя дом лучше, чем у соседа. А если сосед тебя превзошел, то нет большей радости, чем смотреть, как горит его хозяйство. 

 

ГЛАВНЫЙ ПРИЗНАК ЗРЕЛОГО, ПОЛНОЦЕННОГО ОБЩЕСТВА — ПРАВО НА ДОСТОЙНУЮ СМЕРТЬ

 

В украинском обществе сложилось какое-то извращенное отношение к смерти, а значит, и отношение к жизни не может быть вполне нормальным. Я глубоко убежден, что сама по себе смерть не страшна — в этом друг с другом согласны практически все философы. Человек боится не того, что однажды умрет, а ужасов перехода из этого мира в другой.

Он может быть крайне мучительным. Может сопровождаться потерей человеческого достоинства и предельным бессилием: не в состоянии пошевелиться, больной лежит среди груды простыней, беспомощный и никому не нужный…

Конечно, такой конец страшит любого нормального человека. Поэтому главный признак зрелого, полноценного общества — это ответственное отношение к смерти, уважение к ней. Право на достойную смерть — фундаментальное право человека. Такое же, как право дышать, любить и быть свободным.  

И здесь, в Украине, настоящая катастрофа. Здесь нужно менять все — начиная с использования обезболивающих средств для онкобольных и заканчивая домами престарелых, а также отношением к тем старикам, которые постоянно находятся рядом с нами. И уважение к смерти, к пожилым людям — это один из критериев зрелого общества.

Одними воспитательными мерами подход общества к смерти ближнего не изменить. Нужна эффективная государственная политика, которая обеспечит финансирование и доступ к технологиям сопровождения перехода, которые апробированы в ведущих клиниках мира.  

Причем наше отношение к умирающему не может определяться религиозной конфессией, к которой он принадлежит. Право на достойную жизнь и достойную смерть должно быть в равной степени у всех граждан Украины.

 

О ВЕРЕ, РЕЛИГИИ И ИСЦЕЛЕНИИ

 

Религия, на мой взгляд, — это вообще сфера слишком личная и интимная, чтобы ее обсуждать публично. Такая же, как, например, секс. Обсуждать отношения с Богом на людях — все равно что обсуждать с посторонним секс с женой. Для того чтобы верить, посредники не нужны.

Лично у меня нет большой статистики, когда те или иные религиозные практики помогали людям исцелиться чудесным образом. Не будем забывать, что мои пациенты — это в основном дети. Но когда ребенок находится в критическом состоянии, любой, даже абсолютно неверующий взрослый, пытается перепробовать все мыслимые и немыслимые средства, чтобы спасти свое чадо.

Будем откровенны, иногда помощь отчаявшимся людям, которыми легко манипулировать, превращается в коммерческий проект. Такие служители всегда вызывали и вызывают у меня стойкое отвращение.

 

 

МЕДИЦИНА, ФИЛОСОФИЯ И ТВОРЧЕСТВО

 

Начиная с Гиппократа и Платона медицина была составной частью философии. Для того чтобы лечить людей, нужно иметь определенные мировоззренческие установки. У человека, от решения которого зачастую зависит, умрет пациент или будет жить, не может не сформироваться определенный философский взгляд на мир.

Но я бы при этом не идеализировал медицинское сообщество. Философия — лишь одна из важных дисциплин, которые преподают в институтах. Но, как мне кажется, в том виде, в котором ее предлагают студентам, она абсолютно нежизнеспособна — применить это в реальной жизни очень и очень сложно.

Огромное количество людей с дипломом врача по своему интеллектуальному уровню ничем не отличается от среднестатистических граждан. Огромное количество остается вне философского мышления о мире и не интересуется этим. Большинство просто выполняет инструкции и как-то пытается выживать. К сожалению, в нашей стране медики участвуют в этой гонке на выживание так же, как и все.

Но тут, конечно же, огромное значение имеет культурная среда, в которой оказывается врач, склонный к философскому, творческому взгляду на мир. Мы знаем невероятное количество медиков, которые стали выдающимися писателями, поэтами, мыслителями: тут и Франсуа Рабле, и Станислав Лем, и Конан Дойл, и Шиллер…

 

ВИКЕНТИЙ ВЕРЕСАЕВ И «ЗАПИСКИ ВРАЧА»

 

В отечественной литературе для меня совершенно уникальной фигурой является Викентий Вересаев, который работал долгие годы в Украине и оставил нам потрясающие «Записки врача». Я всем врачам — и начинающим, и давно практикующим — советую обязательно перечитывать их один раз в год — они отлично прочищают мозги. Вересаев очень здорово расставил все точки над «i» — и в отношении жизненной философии, и в отношении к медицинской профессии.

После публикации «Записок» в 1903 году он столкнулся с каким-то чудовищным шквалом критики. Его последними словами поносили и медики, и журналисты, и чиновники, и обыватели — все, кто считали, что разбираются в медицине лучше, чем он. Иногда мне кажется, что в современной Украине я во многом повторяю путь Вересаева.

Те, кто отвергает достижения науки, не желает следовать морали — это все те же самые типажи, которые можно встретить в «Записках врача». Как и сто лет назад, любого, кто мыслит логично и интеллектуально честно, пытается следовать нормам профессии и морали, эти люди объявляют врагом.

Когда ты по ночам сидишь в библиотеке, мучаешься в поисках ответов на «проклятые вопросы», твои оппоненты сыто едят и пьют, крепко спят в своих мягких постелях. Они ничему не учились, их ничего не волнует, кроме своего корыта. Но они всегда готовы заявить, что ты начитался всяких глупостей, и устроить тебе самую настоящую травлю. Таким украинское общество было во времена Вересаева, таким оно остается и теперь.  

Но интересно, что Вересаев не промолчал и не сдался. Его ответом стал второй том «Записок врача» под названием «По поводу записок врача: ответ моим критикам» — это высочайший образец интеллигентности, ума и морали. Было бы здорово, чтобы каждый молодой человек, который мечтает стать доктором, принимая решение поступать в медицинский вуз, сначала прочитал Вересаева. Тогда он поймет, с чем ему придется столкнуться в реальности, если он действительно хочет стать хорошим врачом.

 

СПАСТИ ЖИЗНЬ РЕБЕНКУ ВАЖНЕЙ, ЧЕМ НАПИСАТЬ РОМАН

 

Так уж вышло, что и я не оказался чужд писательскому ремеслу. На моем сайте даже есть такой раздел, который, естественно, называется по-вересаевски — «Записки врача». Там есть несколько моих рассказов, мне интересно пробовать себя в малых формах. Мне нравится писать. И, честно говоря, я бы с огромным удовольствием устроился в какой-нибудь глуши, в домике на берегу реки, ловил бы рыбу и писал роман о безумии медицинской жизни в нашей стране.

Но у меня нет такой возможности — я несу ответственность за семью и множество людей, которые находятся рядом со мной. Меня, безусловно, нельзя назвать системным писателем, хотя некоторое представление о том, что такое писательский труд, я имею. Все-таки я являюсь автором 13 книг: одной монографии и 12 научно-популярных сочинений. Я востребован именно в таком жанре, и людям это намного больше необходимо, чем мои художественные произведения.

Стать человеком, который написал популярный учебник для родителей по неотложной помощи — это, поверьте, тоже много стоит. В ответ от читателей я получаю ежедневно десятки писем, которые начинаются словами: «Доктор, сегодня Ваша книга спасла жизнь моему ребенку…»

После этого понимаешь, что не имеешь права тратить время на роман. Тем более, как я говорил выше, врачи очень прагматично и трезво смотрят на жизнь — вряд ли писателю Комаровскому удастся переплюнуть своих великих предшественников… Я с удовольствием читаю и классиков, и современных авторов. Наслаждаюсь мастерством слога и той легкостью, с которой пишут мои любимые Веллер или Акунин. Мне кажется, хороший писатель — тот, которого легко читать большинству, а плохой всегда прячется в кругу избранных.

 

«ИМ БЫ ТУДА КОГО-НИБУДЬ ВЗРОСЛОГО!»

 

Я часто задаю себе и другим вопрос: «Почему, одни люди являются настоящими лидерами, а другие безуспешно стилизуются под них?» Один из моих недавних собеседников, влиятельный украинский юрист, дал такую характеристику команде, которая сейчас руководит украинским государством: «Им бы туда кого-нибудь взрослого!» Вне всякого сомнения, лидерство — огромная ответственность. Это всегда про зрелость, а не про инфантилизм.

Я, как врач, выполняю определенную просветительскую миссию. И у меня нет такой цели — навязывать кому-то свое мнение по поводу политики и управления страной. Потому что политические взгляды — это всегда предельно субъективно. А моя задача, так же, как и установка всей современной медицины, — максимально уйти от субъективизма. Когда ребенок упал и разбил коленку (а такая ситуация в мире возникает миллионы раз ежедневно), абсолютно неприемлема ситуация, если 100 врачей по этому поводу дадут 100 разных рекомендаций.

Бывают редкие и сложные медицинские случаи, но их — статистическое меньшинство. Медицина XXI века для любой стандартной ситуации имеет стандартную рекомендацию. Поэтому я вижу свой долг в том, чтобы людей приобщить к вот этой информации. Чтобы они знали, как вести себя в типичных ситуациях и не наделать ошибок. Сама по себе эта информация не эксклюзивна, в большинстве своем она известна представителям медицинского сообщества.

Другое дело — как я доношу эту информацию, насколько эффективно и доступно я это делаю, адаптируя стандартные рекомендации к реальным условиям нашей страны. И здесь, конечно, я проявляю какое-то свое видение, какое-то индивидуальное искусство. Фактически что я пытаюсь делать?

Представьте типичную детскую комнатку, с типичной детской кроваткой, вокруг которой хлопочет типичная бабушка с банкой козьего жира и типичная мама в тазике кипятка хочет попарить ребенку ноги. Вот в эту душную, архаическую атмосферу я пытаюсь впустить свежий воздух современной медицины. Моя задача — отправить бабушку заниматься дедушкой, а маме — дать рекомендации, как правильно поступить в данной ситуации.

 

 

ПРАЧКЕ С ЭКЗЕМОЙ БЕСПОЛЕЗНО ЗАПРЕЩАТЬ МОЧИТЬ РУКИ!

 

На амбулаторном уровне детский врач на 99% общается именно со взрослыми. Моя задача внушить им, что именно они ответственны за здоровье ребенка. Чтобы вырастить его здоровым, необходимы базовые знания — вы должны учиться. Вы должны понимать, что образ жизни детей сейчас и 30 лет назад абсолютно несопоставим, поэтому опыт бабушек вам вряд ли пригодится.  

Я убеждаю взрослых в том, что любые решения, связанные с детьми, не должны ухудшать жизнь папы и мамы. Не стоит идти по пути 70% семей, которые не выдерживают испытания первым годом жизни ребенка и распадаются. Ребенку нужны любящие друг друга, счастливые мама и папа — в этом он испытывает потребность больше, чем во все остальном.

Это не такой легкий путь для врача, как кажется. Потому что у него есть очень серьезные барьеры: материальное положение людей, их интеллектуальный и культурный уровень — люди часто просто не понимают, о чем ты говоришь. Кроме того, огромное количество медицинских рекомендаций не могут быть реализованы, потому что государство создало условия, при которых их невозможно реализовать.

Ты можешь сколько угодно бить тревогу по поводу эпидемии детского ожирения, о вреде гаджетов… Но когда ты говоришь родителям, что они должны делать, а чего не делать, то чувствуешь себя точь-в-точь как Вересаев, признававшийся: «Я себя чувствую плохо, когда прачке с экземой я рекомендую не мочить руки!»

Я отдаю себе отчет: чтобы реально помочь детям и их родителям, нужно радикально изменить отношение людей к своему здоровью — вот здесь без вмешательства государства ничего не получится. И тут поневоле начинаешь задумываться о лидерстве, которое выходит за пределы медицинских знаний. Начинаешь искать те инструменты, которые могут заставить власть имущих принимать решения, облегчающие жизнь людям.

 

О ЮМОРЕ, ПРОВОКАЦИИ И ХАЙПЕ

 

Меня часто упрекают, что у меня якобы парадоксальные и провокационные формулировки. Это не так. Да, я люблю юмор, это свойство моего мышления. Вообще, юмор в медицине здорово выручает — это своего рода защитная реакция, когда тебе приходится балансировать на грани жизни и смерти. Но юмор медика — это одно, а когда журналисты перекручивают твои слова ради хайпа — это совсем другое.  

Например, в интервью с журналистом я говорю о том, что два урока физкультуры в школе по 45 минут в неделю — это очень мало. Потому что минимальная медицинская норма — 40 минут физнагрузки в сутки. Нужно, чтобы дети после уроков оставались в школах и занимались спортом, а не бежали домой, уткнувшись в смартфоны.

Школьная физкультура не должна быть профанацией — физкультура на первом уроке, после которого ребенок потом потный сидит еще пять часов, никому не нужна. Казалось бы, очевидные вещи, все логично и правильно. Но вдруг мое интервью выходит с таким заголовком — «Комаровский: физкультура в школах не нужна!» Провокация? Парадокс? Конечно! Но, позвольте, не я же все это придумал!

Сначала я очень болезненно реагировал на подобные вещи, пытался оправдываться, опровергать. В итоге просто махнул рукой. Я и моя команда пытаемся отслеживать публикации, в которых упоминается Комаровский, но делать это становится все труднее. В Украине нет дня, чтобы минимум в 200 публикациях не упоминалась моя фамилия. А ведь есть еще Беларусь, Казахстан, Россия…

 

ПУБЛИЧНЫЙ КАПИТАЛ КАК НАДЕЖНАЯ ЗАЩИТА

 

Чувствую ли я некоторую ревность со стороны политиков? Конечно. Одних популярность Комаровского раздражает. Другие хотят ее использовать. Нет, наверное, ни одной крупной политической силы в Украине, гонцы от которой не появились бы у меня в кабинете. Правда, есть одна проблема: политические лидеры очень хотят, чтобы на предвыборной сцене я стоял рядом с ними, но при этом они хотят, чтобы я стоял рядом с ними молча.

Когда я говорю о том, что политике нужно вернуть моральное измерение, что страну нужно лечить, как лечат больного человека, — это никому не интересно. Политиков волнует лишь то, как можно монетизировать мою известность. И еще есть одно большое препятствие на пути к политической карьере — мне невыносимо иметь власть над другими людьми. Это всегда меня страшно тяготит.

Я отдаю себе отчет, что политика становится все более аморальна и даже преступна, у тех, кто ее творит, страшно искажены понятия о добре и зле, профессионализме и порядочности. Поэтому всегда дистанцировался от политики, хотя в последнее время она сама подбирается ко мне все ближе и ближе.  

Конечно, за такое отношение к себе украинская политика мстит. Но от ее агрессии меня спасают 9 млн подписчиков в Инстаграме и 3 млн — в Ютубе. Политикам дешевле и безопасней меня не замечать, потому что любая бесчестная игра с их стороны обернется для них колоссальными репутационными издержками. Я помогаю своим подписчикам быть здоровыми и счастливыми, а они помогают мне быть самим собой и говорить то, что я считаю правильным.

 

ЛЕКАРСТВА, КОТОРЫЕ НЕ НУЖНЫ: ОБЩЕСТВО ИХ ЗАСЛУЖИЛО

 

Могу ли я ошибаться? Да, как любой человек. Но здесь важно правильно выстроить коммуникацию с самим собой по принципу «ніколи знову». Ошибка — это повод сделать адекватные выводы и больше ее не повторять. Приведу такой пример. Врач осматривает ребенка, у него температура 37,5 и чуть красное горлышко. Естественно, вы ничего страшного не видите, ситуация стандартная, все нормально.

Однако может так случиться, что именно у этого конкретного ребенка — одного из 10 тысяч! — это признаки менингококкового назофарингита, который завтра трансформируется в гнойный менингит. Но сегодня ничего этого невозможно понять и увидеть — это недиагностируемо в первый день! Сегодня ты смотришь ребенка и говоришь: «Ничего страшного», а на следующий день у него симптомы менингита. Что о тебе думают родители? Что ты убийца!

Так вот, здесь есть два варианта: смириться и принять это как неизбежное проклятие твоей профессии и не назначать лекарства от менингита 9 999 людям, которым они не нужны. А можно сказать «Я не хочу больше выслушивать от родителей страшные обвинения, поэтому каждому ребенку с красным горлышком буду в первый же день назначать антибиотик». Абсолютное большинство моих коллег идет по второму пути. Это врачебная ошибка? Несомненно, но общество ее заслужило.

Настоящая ошибка — это когда ты оказался в ситуации, которую не предусмотрел, хотя и мог. И, совершив ее однажды, ты потом всю жизнь будешь стараться ее избежать. Помню, в первый или второй год врачебной практики, в какой-то глухой деревне меня привели к задыхающемуся ребенку. Он уже без сознания. Я быстренько вставляю ему трубку в горло.

Из нее начинает валить пена, и вдруг я выясняю, что рядом нет электрического отсоса, чтобы ее отсосать. И я снова вынужден вынуть эту трубку, потому что ребенок сейчас задохнется… Поверьте, после такой ошибки я больше ее никогда не повторю. И каждый раз, перед тем как поставить трубку, я 150 раз спрошу: «Есть ли у вас электроотсос?»

Ты учишься на ошибках — другого варианта нет. Я много раз рассказывал о случае в городе Харьков в 1981 году. Тогда я поставил свой первый подключичный катетер. Так вот, эти катетеры мы делали из обводки радиопроводов, которую брали на радиозаводе. Да, и такая медицина была тогда в СССР. Потом мы поняли, что ошибались, — белые провода для наших целей подходили намного лучше, чем прозрачные.

 

ЭКОНОМИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА ВРАЧА: КАК СОВМЕСТИТЬ ЗАРАБОТОК И МОРАЛЬ?

 

С точки зрения морали принятие медицинских решений и бизнес однозначно должны быть отделены друг от друга. Когда врач свое медицинское решение воспринимает как бизнес, выстраивает на его основе бизнес-модель — это очень опасно.

В таком случае врач заинтересован в том, чтобы вы болели, болели тяжело, чтобы вы требовали дорогих лекарств, дорогого обследования… Когда вы приходите на СТО ремонтировать свой автомобиль, у вас есть хотя бы какие-то знания про то, как устроена система внутреннего сгорания. А вот когда вы приходите ремонтировать свое сердце к врачу, вы ничего о своем сердце не знаете, да, честно говоря, и не очень хотите. Поэтому с вами можно делать все что угодно, изобретать какие угодно манипуляции.

На свою беду, наше общество само создало именно такую уродливую, аморальную модель оказания медицинских услуг — по принципу «мы вам не платим, но вы на нас зарабатываете». В Украине выходит так, что если пациенты здоровы, то врачи умирают с голоду. А дальше подключаются механизмы коррупции.

И не столько на уровне поликлиник, сколько на уровне высшей государственной власти, которая лечится в других местах и странах, нежели украинские граждане. И власть крайне незаинтересованна в том, чтобы иностранные страховые компании зашли в нашу страну.

Но страховая медицина — единственный выход, который я вижу. Когда страховая компания берет на себя оценку медицинских манипуляций с точки зрения их рациональности и обоснованности.

 

Фото предоставлены Евгением Комаровским

 

---

При копировании материалов размещайте активную ссылку на www.huxley.media