АХ, ЛЮБОВЬ: мексиканские страсти романа двух коммунистов
Арт-оформление: huxley.media via Photoshop
Ходовое среди советских людей выражение «мексиканские страсти» вряд ли связано с появлением на телевидении СССР латиноамериканских сериалов — первый из них, «Рабыня Изаура», был бразильским, а мексиканский сериал «Богатые тоже плачут» впервые показали только четырьмя годами позднее, в ноябре 1991 года.
Зато мексиканский фильм «Есения» еще в 1975 году собрал феноменальную кассу — 91 000 000 зрителей (это абсолютный рекорд за всю историю СССР), обогнав даже «Москва слезам не верит» и «Пираты ХХ века».
Тогда, пожалуй, наше знакомство с мексиканскими страстями и состоялось. Так что история этой пары, вероятно, окажется ближе и понятнее нам, чем можно ожидать, — мексиканские страсти, они такие!
ОТПРЫСК ЗНАТНОГО РОДА
Он был, как в хорошем сериале и положено, сыном родовитого идальго из семьи, история которой восходит к крестовым походам. Мама, правда, была из конверсо, евреев, насильственно обращенных в христианство Фердинандом и Изабеллой, но после отмены святейшей инквизиции это мало кого беспокоило.
Тем паче что она была истовой католичкой, хранившей дома реликвию — угольки костра, на котором сожгли святого Поликарпа. Их пропажа и показала ей, что сыночек определился со своими увлечениями, — маленький Диегито утащил их, чтобы было чем рисовать.
Диего Ривера получил образование в Академии художеств Сан-Карлос в Мехико, заработал там стипендию на обучение в Испании и надолго покинул родные края. Поучившись в Академии художеств Мадрида, он отправился в художественную Мекку — Париж.
Работал, выставлялся, ездил по другим странам Европы, был близким знакомым Пикассо, женился на русской художнице Ангелине Беловой (их единственный сын, к сожалению, недолго прожил), завел параллельный роман с другой российской подданной, известной под псевдонимом Маревна (родившуюся у нее дочку он признать отказался…).
В общем, богема богемой: оставил жену и любовницу, уехал в Мексику и там женился еще раз — на красавице-писательнице Марин Гуадалупе. Этот брак тоже был недолгим — истинная любовь Диего Риверы тогда была еще несовершеннолетней, ведь она на 21 год моложе его…
НЕСТАНДАРТНАЯ ЛИЧНОСТЬ
Ее отцом был фотограф немецкого происхождения, матерью — полуиспанка-полуиндианка. Отец дал девочке немецкое имя Фрида. Позже, чтобы подчеркнуть свою антипатию к стране, в которой к власти пришел Гитлер, она выбросила из своего имени Frieda все равно не читающуюся букву «е». Вся ее жизнь, помимо всего прочего, — цепочка катастроф.
Первая из них настигла малышку в 6 лет — ужасная болезнь полиомиелит, после которой всю жизнь одна ее нога оставалась короче другой. Но это еще не крушение всех надежд — Гарринча абсолютно с той же проблемой стал великим футболистом, а Фрида даже не спортсменка.
Она училась в элитной школе с медицинским уклоном, занималась боксом (да-да!), приковывала внимание своим вызывающим поведением, беспрерывно материлась, курила, как паровоз, пила, как лошадь, не скрывала бисексуальности — в общем, не заметить ее было трудно. Конечно, заметил девушку и Диего Ривера, впервые увидевшийся с ней еще в 1921 году, когда расписывал ее школу. Но их история была впереди…
17 августа 1925 года автобус, в котором ехала Фрида, врезался в трамвай. Тройной перелом позвоночника, тройной перелом таза, перелом ноги в одиннадцати местах, прокол перилами автобуса тканей живота и матки — она просто каким-то чудом осталась жива и не потеряла способности двигаться, но месяцами была прикована к постели.
Через год девушка впервые попросила у отца кисти и краски, а также получила специальный подрамник, который позволял писать лежа. Неудивительно, что первой ее картиной оказался автопортрет. Она потом так полюбила этот жанр, что среди 145 ее картин маслом насчитали 60 автопортретов.
ЛЮБОВЬ И КОММУНИЗМ
А Диего Ривера, всю жизнь не скрывавший своих левых убеждений, тем временем вступает в мексиканскую компартию и в 1927 году едет в СССР — наблюдать торжество своих идеалов. Встречают его с особым почетом, даже предоставляют право принятия военного парада и демонстрации по поводу 10-летия Октябрьской революции с трибуны Мавзолея.
Он активно общается с творческим контингентом, и это не остается бесплодным: литературоведы считают, что эренбурговский Хулио Хуренито и знаменитый Остап Бендер заимствовали черточки характера своих образов именно у него. Но творческие планы Риверы не реализуются, заказ ему фресок для госконтор сталинского СССР постоянно откладывается под надуманными предлогами, и уже через год он спешно покидает страну, в которой взгляды руководителей стали устраивать его гораздо меньше, чем раньше.
В Мексике его страсть к политике отходит к сторону, уступив место любовной страсти. Он вновь встречает Фриду Кало, и они находят друг в друге все больше общего — оба художники, оба коммунисты. Правда, из мексиканской компартии Риверу исключают за троцкизм (симпатии к Троцкому ему еще отольются).
Но бурному роману с Фридой это ничуть не мешает, и в 1929 году Ривера окончательно оформляет развод с Марин Гуадалупе и женится на Фриде. Она позже говорила: «В моей жизни было две аварии: одна — когда автобус врезался в трамвай, другая — это Диего».
Сравнение неплохое: оба события одинаково внезапны и сравнимо катастрофичны. Правда, об этом они узнают позже… Пока что их супружество мало что может поколебать: и он, и она совершенно не стесняются сходить налево, практически не скрывая фактов измены, но это не вызывает никаких осложнений — мексиканские страсти, они такие!
Все у них пока благополучно и в творчестве. Фрида продолжает писать автопортреты, популяризируя свою не совсем обычную внешность — практически сросшиеся брови и вполне заметные усики, которые она не маскирует, а даже порой подводит специальным карандашиком. А Ривера получает все новые заказы на свои монументальные панно, и этому не мешает даже его идеология, которую он не соглашается обуздывать в угоду богатым заказчикам.
Созданную по заказу Рокфеллеровского центра фреску «Человек на распутье» заказчик не принял — мешал изображенный в самом ее сердце Ленин, соединяющий руки рабочих. Требование заказчика заменить Ленина любым неизвестным человеком Ривера категорически отверг. Фреску уничтожили, гонорара не выплатили. Но заказов меньше не становилось.
ОТ ТРОЦКИЗМА СПЛОШНЫЕ БЕДЫ
Так что было совершенно неудивительно, что оба супруга в 1936 году обратились к президенту Мексики с совместной просьбой предоставить убежище их гонимому единомышленнику — Льву Троцкому. Президент внял, Троцкий прибыл в Мексику и поселился прямо в доме своих товарищей по партии.
Дом у них был двойной, со смежными стенками, одна часть голубая (Диего Риверы), другая розовая (Фриды Кало). Их соединял коридор с дверью, открытой всегда. Нигде не смог найти информацию о том, в каком из домов поселился Троцкий — в голубом или розовом? И не стоит спрашивать меня: «Какая разница?» Оказалось, что разница есть. Мексиканские страсти и богемные нравы сработали самым ожидаемым образом — у Троцкого и Фриды Кало возник роман. Наверное, все-таки в розовом…
Этот дом Троцкий, разумеется, покинул, хотя на том его неприятности, полученные от мексиканских художников-монументалистов, не завершились. 24 мая 1940 года 25 автоматчиков во главе с коллегой и соперником Риверы Давидом Альфаро Сикейросом ворвались на виллу Троцкого, продырявили очередями всю мебель, ранили внука Льва Давидовича в ногу, но самого его не убили — вероятно, и не собирались, просто пытались найти разоблачающие документы и напугать его, заставив покинуть Мексику.
Ничего у этих неумех не вышло — документов не нашли, Троцкого из Мексики не выжили, через три месяца его там Рамон Меркадер и убил. Даже странно как-то, что Меркадер — не монументалист (может, скрывают?..).
Как бы там ни было, но почему-то возмущенный именно этим адюльтером Ривера немедленно развелся с Фридой и закрыл на два оборота ключа дверь между голубым и розовым домиками.
Силу мексиканских страстей нередко недооценивают сами мексиканцы. Возмущения Риверы хватило лишь на год — он стал умолять Фриду вернуться к нему и добился своего, пойдя на массу унижений, в частности, заключив новый брачный контракт, в котором отказывался требовать у жены секса (вряд ли это как-то соблюдалось, но уровень унижения Диего этот контракт показывает).
Воодушевленные примирением, супруги с новыми силами приступили к творчеству, их слава росла, а авторитет в искусстве становился непререкаемым. На первой же своей выставке в Нью-Йорке Фрида продала практически все выставленные картины — что может более верно свидетельствовать об успехе?
ТРАГИЧЕСКИЙ ФИНАЛ
Одно было плохо: здоровье Фриды, на корню подорванное ужасным столкновением автобуса и трамвая, становилось все хуже. Взгляните на ее картину «Сломанная колонна» — это не колонна, а ее позвоночник переломан и виден всем.
В 1953 году искалеченную ногу художницы поразила гангрена и ее пришлось отнять. На открытие последней выставки Фриду принесли на больничной койке, которую поставили в центр выставочного салона. Чтобы как-то заглушить боль, она пила даже больше, чем обычно, и прибегала к наркотикам.
Ривера ухаживал за ней, как мог, немедленно мчался домой, если сиделка говорила ему, что жена опять рыдает и хочет умереть, прирабатывал, рисуя акварели на продажу, чтоб оплачивать дорожающую медицинскую помощь. Но любому здоровью есть предел.
13 июля 1954 года Фрида умерла — то ли от пневмонии, то ли от передозировки — вскрытия не проводилось. Незадолго до смерти она написала в своем дневнике: «Надеюсь, что уход будет удачным и я больше не вернусь». А вот слова Диего о ней: «13 июля 1954 года стало самым трагическим днем моей жизни. Я потерял свою возлюбленную Фриду навсегда. Слишком поздно я понял, что самой удивительной частью моей жизни была моя любовь к Фриде».
Вам трудно поверить в такие чувства между супругами, десятилетия изменявшими друг другу направо и налево и практически (Троцкий — явное исключение) не замечавшими этого? Боюсь, что вы недостаточно хорошо представляете мексиканские страсти…
ПОСЛЕ ФРИДЫ
Рассказывают, что перед кончиной Фрида сама подыскала следующую жену для Риверы и даже убеждала известную актрису Марию Феликс сменить ее на посту супруги Диего. Похоже, что не уговорила, но Диего даже и уговаривать не было нужды — через год после смерти Фриды он женился на писательнице Эмме Фуртадо.
Продолжал создавать новые шедевры, полностью наладил отношения с компартией, оставаясь сталинистом при Сталине и хрущевцем при Хрущеве, как настоящему коммунисту и положено. В 1956 году снова посетил СССР, после возвращения рассказывал о чудесной жизни в стране советов, где его заодно и вылечили от рака. Правда, через год он от этого самого рака и скончался, но такое и сейчас случается.
Сильные чувства никогда не бывают напрасными: их брак получился достаточно многострадальным, но, в принципе, счастливым: не поссоришься по-настоящему — не сможешь по-настоящему помириться, а это так приятно! Мексиканские страсти не преувеличены, не фальшивы, не вредны сами по себе — это просто другая традиция, не такая, как наша, но вполне имеющая право на существование.
Но зато каков накал эмоций — он ощущается и в творчестве этих великих художников. Посмотрите на их картины и сами почувствуете, как все горит, пенится и плещется, как невозможно, вглядевшись в эти работы, не ощутить эмоционального напора. Так что не стоит над мексиканскими страстями посмеиваться. Наверное, не стоит и завидовать, но можно жить и так, при этом считая свою жизнь счастливой и восхищая своим творчеством даже людей с абсолютно иными жизненными принципами.
