АХ, ЛЮБОВЬ: «королева-девственница» и казненный ею любовник

Арт-оформление: huxley.media via Photoshop

ЗАМУЖЕМ ЗА СТРАНОЙ

Династии обычно кончаются на несчастливцах, слабаках и придурках. А вот последним правителем из династии Тюдоров оказалась Елизавета I — властительница весьма удачливая, неглупая и решительная. Вот уж кому, пожалуй, следовало подобрать себе достойного супруга, породить законных наследников и оставить им престол. Да вот не тут-то было — Елизавета осталась в истории «королевой-девственницей».

Судя по ее переписке с последней женой ее психа-папочки, Екатериной Парр, она сознательно приняла решение не выходить замуж в очень нежном возрасте. Со стороны дочери Генриха VIII, который с двумя из своих шести жен развелся, а двоим просто отрубил головы, такое отношение к браку не очень удивляет.

Но действительно ли она отказалась не только от брака, но и от мужского внимания? Нет, конечно, — монарх, говорящий только правду, не просидел бы на престоле 44 года ни при каких обстоятельствах. Более того — минимум одна их ее любовей была страстной и бурной.

При этом она отнюдь не отказывалась от переговоров о своем замужестве, вот только они длились годами и оканчивались ничем. Не слишком удивительно: женихи к ней сватались специфические. Один только Филипп II Испанский чего стоил! Не все, что о нем пишут в «Легенде об Уленшпигеле» и поют в опере «Дон Карлос», так уж беспристрастно, но не приходится сомневаться в том, что он был упрямым и мстительным ригористом, педантом и занудой.

Другой потенциальный жених, герцог Алансонский, являлся сыном Генриха II Французского, дети которого все были с приветом — что Карл IX, стрелявший из окна в несчастных протестантов в Варфоломеевскую ночь, что Генрих III, вообще не годящийся в мужья из-за нестандартной сексуальной ориентации, что Франциск II, дохляк, не доживший и до 17 лет…

О третьем ее женихе, всего-навсего Иване Грозном, я вообще молчу — да они еще до конца брачной ночи отрубили бы друг другу головы! Но ведь королей и всяких прочих великих герцогов в те времена было как собак нерезаных — могла бы кого-то и найти… Очевидно, не больно и хотелось.

СЛИШКОМ БЛИЗКАЯ РОДНЯ

Высказывались предположения, что Елизавета страдала некой болезнью, мешающей ей заниматься любовью с мужчинами, — это озвучивает, например, Стефан Цвейг в «Марии Стюарт». Вообще говоря, никакой подходящей болезни подобного рода современные медики просто не знают, да и, скорее всего, это явная выдумка.

Тот же Филипп II перед сватовством даже подкупил прислужниц Елизаветы, чтобы удостовериться в ее женской нормальности, и получил убедительные доказательства этого, связанные, извините за подробности, с личной гигиеной (этот зануда явно их сам разглядывал, хорошо, если на вкус не пробовал) — и все его устроило. Впрочем, не стоит и сомневаться — мужчины в ее жизни явно были.

Заметнее многих прочих был Роберт Дадли, получивший от Елизаветы титул графа Лестера, — о них вообще рассказывают много: и что они якобы тайно поженились, и что Елизавета родила от него сына Артура.

Существуют даже некие документальные доказательства этого — в бумагах одного испанского министра есть упоминание об арестованном англичанине, который во время допроса признался в том, что он сын Роберта Дадли и Елизаветы. Но как проверить, правда ли это? Вилами по воде писано…

С этим Робертом Дадли вышла еще одна любопытная история — многие считали, что у него был роман с двоюродной племянницей самой Елизаветы Летицией Ноллис. Королева возмутилась и выслала ее в Стаффордшир, где она и родила сына Роберта Деверо, второго графа Эссекса.

Вот именно он — возможная родня Елизаветы по очень многим линиям (его бабушка была родной сестрой матери Елизаветы Анны Болейн и, вероятно, незаконной дочерью Генриха VIII, которому шести жен явно не хватало) — и стал героем главного романа королевы. Как же это так — он же должен быть изрядно моложе?

Ну да, на 33 года — на возраст Александра Македонского и Иисуса Христа, но разве это много для королевы? Говорил же любовник Екатерины II, девятнадцатилетний Валериан Зубов: «Вдвоем нам — аккурат 80»…  Королевы и царицы — женщины особые, им все можно.

ВСЕ ХОРОШО НАЧИНАЛОСЬ…

При первой же встрече с Елизаветой Эссекс нарушил все мыслимые запреты — отказался поцеловать Ее Величество и даже шляпу перед ней не снял. Кстати, формально это значит, что он считает, будто его род выше королевского, а за такие вольности положена жуткая «квалифицированная казнь», которую мне даже описывать противно (китайские палачи и испанские инквизиторы аплодировали бы стоя!).

Эссекс отделался пустяками, потому что ему было всего 10 лет — королеве, стало быть, 43. Не надо пугаться — их роман начался несколько позже. Но никаких сведений о том, что Эссекс пытался сбежать, прятался и вопил: «Не надо, тетенька!», нет и следа — оба этого хотели. Королеву можно понять, а Эссекса? Знаете, тоже можно — королевы всегда молоды и красивы.

Как с Эссексом — уже не понять, но у Елизаветы это было сильное чувство. Она забрасывает его подарками, среди них есть и титулы, и звания, и существенные деньги — скажем, налог на десертные вина, из-за которого с каждой рюмочки любимого англичанами портвейна Эссексу в карман что-то капало.

Ряд милостивых жестов Елизаветы даже шокирует — скажем, вручение Эссексу своей перчатки для ношения на шпаге: смотрите, мол, все! Она часами уединяется с ним в закрытых комнатах — говорит, что хочет поиграть с ним в карты. Ну конечно…

Но Эссекс живет не только романтическими чувствами — он командует войсками, штурмует Кадис, пытается захватить Португалию, и если бы Елизавета, боящаяся за его жизнь и заодно возмущенная его непослушанием, не потребовала бы от него немедленно вернуться, всякое могло бы случиться…

Он захватывает Азорские острова, руководит экспедицией в Индию, выигрывает морские сражения — может быть, он гениальный полководец? Вряд ли: просто Англия в те годы была так сильна, что для того, чтобы ее армия проиграла битву, ей надо было специально пакостить.

Вступая в клуб друзей Huxley, Вы поддерживаете философию, науку и искусство

Присоединиться к клубу друзей

НЕ СОШЛИСЬ ХАРАКТЕРАМИ

Назвать их роман идиллией никак не получается: они постоянно ссорились, даже откровенно скандалили. Елизавета посмеялась над Эссексом, когда он пробовал настоять на посте генерального стряпчего для своего друга Фрэнсиса Бэкона, заявив, что должность получит кто угодно, только не он!

Эссекс постоянно изменял Елизавете, вступал в скандальные связи, плодил незаконнорожденных детей, даже заключил тайный брак с дочерью главного шпиона Елизаветы Фрэнсиса Уолсингема — королева страшно сердилась, но прощала все, разве что упрекая, что женился не по чину, на простой дворянке, даже не на принцессе…

А после взятия Кадиса она подарила возлюбленному перстень, причем непростой: она сказала, что если граф ее по-настоящему рассердит, пусть пришлет ей этот перстень, и она ему простит все, что бы он ни натворил…

Но и терпение Елизаветы начинает иссякать. Она все чаще привлекает Эссекса к делам покорения мятежной Ирландии, а это то же самое, что бросить члена Политбюро на сельское хозяйство — очевидный признак немилости, потому что ничего толкового в рамках существующих правил там было сделать нельзя даже теоретически.

На одном из совещаний по ирландскому вопросу он по-хамски отвернулся от королевы, а та залепила ему пощечину. Эссекс хватается за шпагу и кричит, что даже Генриху VIII он бы такого не позволил. На что Елизавета ответила: «Иди и прикажи, чтобы тебя повесили», — пока только в шутку…

Эссекс возглавляет военную экспедицию в Ирландию, но результаты его похода предсказуемы — победить восставших ему не удается. Он идет ва-банк: подписывает с ирландцами перемирие и возвращается в Лондон, надеясь, как всегда, убедить королеву, что он во всем прав. 

ПРИПАДОК ОТЧАЯНИЯ

Но обаяние Роберта Деверо, второго графа Эссекса, уже не так всемогуще — терпение может кончиться у кого угодно. Графа немедленно отправляют под домашний арест, накладывают на него крупный штраф, но самое худшее, что с ним делают, — отнимают сладкий налог на сладкие вина, а это очень большие деньги, которые в основном и давали ему возможность роскошно жить и нанимать многочисленных приспешников, делающих все, что он прикажет, пока он платит. А чем теперь платить?

Довольно многие считают, что именно лишение выплат по этому налогу толкнуло Эссекса на крайние меры — пока еще остались хоть какие-то денежки от прежних роскошных времен. Но толку от этого было чуть, потому что в любовном альянсе Елизаветы и Эссекса именно Елизавета вела себя как мужчина.

А графу осталась роль слабой женщины, переходящей без особой логики от жалобных просьб к скандальным угрозам. То, что принято называть «мятеж Эссекса», и на мятеж не особенно похоже, разве что на бессмысленную истерику. Его приспешники проходят толпой по Лондону со шпагами наголо и вопят изо всех сил: «За королеву! Нас продали испанцам!»  

Ходили слухи, что он собирался взять в плен королеву и заставить ее отдать престол Иакову Шотландскому, сыну Марии Стюарт. Но зачем — ведь Иаков и так был наследником престола? Может быть, он просто думал, что Елизавета перепугается и попросит его о защите? Однако не тем она была человеком, чтобы попасться на такое.

На толпы, которые Эссекс вывел на улицу, поначалу даже никто не нападает — от них разбегаются, как от ненормальных: а вдруг перекусают? Когда в дело вступают войска королевы, Эссексу остается только сдаться — лорд-адмирал пригрозил взорвать его дом, и он не нашел другого выхода.

Расчет на то, что Елизавета вспомнит об их любви, не оправдался — его судили по обвинению в измене, а при этом никаких других приговоров, кроме смертного, ожидать не приходилось. Елизавета долго колебалась перед тем, как подписать приговор, — с приговором Марии Стюарт было точно так же, да и кончилось так же — все-таки подписала.

Рассказывают, что сразу же после приговора (разумеется, смертного, хотя от кошмарной «квалифицированной казни» королева его все же избавила) он получил свидание с графиней Ноттингем, которая была его любовницей и в то же время супругой его злейшего врага.

На судьбу Эссекса это не повлияло — 25 февраля 1601 года, всего через две недели после мятежа, ему отрубают голову во дворе Тауэра. Халтурщик-палач только с третьего удара справился со своей задачей.

КОРОЧЕ ГОВОРЯ, ОБА УМЕРЛИ…

Елизавета пережила его на два года — если это можно было назвать жизнью. Она стала явно неадекватна, бродила ночью по дворцу, угрожала всем встреченным мечом и во весь голос кричала по-латыни: «Мертва, но не похоронена!» Чуть раньше королевы умерла и графиня Ноттингем.

Перед кончиной она позвала Елизавету и вернула ей тот самый перстень, который та когда-то подарила возлюбленному в знак того, что простит ему любую вину. Эссекс отдал этот перстень графине в надежде та то, что она вручит его королеве, но муж этому воспрепятствовал, желая Эссексу смерти.

Графиня Ноттингем умоляла Елизавету о прощении, но тщетно. Она умерла через два дня, а мучения королевы продолжались. Она впала в кому, девять дней ничего не ела, не принимала никаких лекарств и не говорила ни единого слова, кроме «Эссекс! Эссекс!» Вскоре ее тоже настигла смерть. Она добилась своего: ни один мужчина не смел ей приказывать и навязывать свою волю. Этого она хотела?

К сожалению, такое поведение у женщин достаточно типично. Это называется инверсией доминирования — женщина испытывает мужчину, проверяя, будет ли он ей послушен, причем достаточно долгое время.

Это имеет биологическую причину — женщина хочет убедиться, не оставит ли ее мужчина, будет ли помогать растить детей, которые у людей, как мы знаем, рождаются совершенно неприспособленными к самостоятельной жизни.

Свои фобии и психозы есть и у мужчин — они хотят командовать, решать, руководить. И если понемногу идти друг другу навстречу, можно договориться, а если настаивать только на своем, все может кончиться хуже некуда. Как в этой истории.

Стоит ли дожидаться такого конца отношений? Роман Лема «Солярис» заканчивается фразой: «Не прошло еще время ужасных чудес». Вспоминайте ее иногда…

При копировании материалов размещайте активную ссылку на www.huxley.media