Сгенерировано с помощью ИИ / bing.com
ВНИМАНИЕ — ВОПРОС!
С 2013 года резко упал уровень самоубийств среди пожилых шведов. Это связывают с окончанием срока действия некого патента. На что же?
ВНИМАНИЕ — ПРАВИЛЬНЫЙ ОТВЕТ!
В 2013 году истек срок действия патента на силдафенил, то есть виагру, и сразу в продаже появилась масса дженериков, стоящих вчетверо дешевле, чем патентованный препарат. Патент — не пустая формальность, а большая сила!
НАДО ЕСТЬ ГОРЯЧЕЕ
Одно из существенных отличий человека от животного состоит в том, что человек ест приготовленную, а не сырую пищу. Это не абсолютный барьер — когда в обезьяньем питомнике в Конго его жительницам предложили вареную и сырую картошку, те явно предпочли вареную, а когда им показали, где и как ее сварить, — сами стали это делать.
Первые свидетельства того, что люди подвергали пищу термической обработке, насчитывают почти 2 000 000 лет. Еще в знаменитом ущелье Олдувай американские и испанские археологи нашли доказательства того, что древние люди подогревали свою еду и до изобретения огня. Как же именно? А в горячих источниках — вода в них доходила до 80 градусов, вполне хватало…
С переходом от охоты и собирательства к земледелию термическая обработка еды стала насущной необходимостью — некоторые овощи можно жевать сырыми, но размалывать зубами зерна для оных зубов чревато. Помогло и подоспевшее вовремя изобретение керамики — чтобы с удовольствием съесть горшок каши, нужна не только каша, но и горшок…
Люди быстро усвоили, что многие разновидности еды горячими гораздо вкусней, чем холодными. Если подавать еду прямо с огня, пока она не успела остыть, она будет горячей, если слишком горячей — можно малость подождать… А если приготовлено впрок, но остывшее есть не хочется? Можно, конечно, разогреть, но это может ухудшить вкус. Есть какие-то идеи?
РАДИ БОГА
Особо остро встал этот вопрос для иудеев — религия требовала от них в священный день субботы отказаться от многих действий, в том числе и от зажигания огня. Так что всю еду для субботней трапезы требовалось приготовить еще в пятницу. Но ведь остынет! Так что же делать — есть холодное или придумать что-то еще? Пробавляться сухомяткой мало кому понравится…
Если нельзя, но очень хочется, то нарушать заветы веры все равно нельзя. А вот правильно истолковать эти заветы обычно можно. Если укутать готовую еду в одеяло, она долго останется теплой. В субботу это делать нельзя, но можно укутать еще в пятницу. Быстро решили, что если еда укутана в пятницу, то раскутать и взять немного, а потом снова укутать — тоже можно… Потом придумали и кое-что поудобнее одеяла.
В «Иудейской войне» Фейхтвангера упоминается важный элемент субботней трапезы — ящики-утеплители, тщательно укутанные соломой. Хорошая теплоизоляция позволяла достичь того, что температура еды падала медленно и оставалась достаточной даже на праздничном столе, причем без нарушений.
А в местечках Восточной Европы, где в избах была традиционная русская или литовская печь, даже выдумали специальное блюдо — чолнт. В большом горшке смешивали мясо, овощи, крупы и фасоль, ставили в печь в пятницу вечером и всю субботу наслаждались горячим. Там, где не было таких печей, ставили чолнт в печь местной пекарни — брать из печи было можно.
ЭТО ФИЗИКА
Ящики-утеплители — разумное, действенное и экономное решение кулинарной задачи, поставленной религией перед ее адептами. Но все-таки кулинария — больше искусство, чем наука (хотя бы потому, что доставляет больше удовольствия). А с научной стороны это чисто физическая задача — уменьшить скорость выравнивания температур соприкасающихся сред.
Она же решается и для целей диаметрально противоположных — как раз я недавно писал о холодильниках: как уменьшали скорость таяния льда в леднике? Между прочим, делали это сходными путями — укрывали ледники землей, опилками, мало ли чем, иногда той же соломой. Смысл один — сохранить температуру, укрыв чем-то, что плохо передает тепло.
Но прежние методы перестали справляться, когда физики дошли до проблем превращения газов в жидкости (и даже твердые тела) — тут температура должна удерживаться на очень низком уровне. Температура кипения жидкого азота — всего 196°С, жидкого кислорода — чуть выше: 183°С. Сколько уйдет соломы, чтобы хорошо укутать сосуд с жидким кислородом?
Решение этой проблемы в итоге нашли, и, как часто бывает с научными проблемами, образовалась удобная возможность использовать это решение в быту. Оно не было шедевром гениального одиночки, такое вообще бывает редко — к успеху привели совместные усилия разных людей из разных стран. А вот делить плоды этого успеха пришлось в суде…
ДЬЮАР
Сейчас, когда в науке царит узкая специализация, широте научных интересов Джеймса Дьюара, пожалуй, были бы удивлены. А тогда было в порядке вещей заниматься и физикой, и химией, изучать и высокотемпературные процессы, и свойства веществ при сверхнизких температурах, причем практически всюду он достиг результатов, которые значимы и теперь.
Именно он, например, вместе с Фредериком Аугустом Абелем изобрел кордит — основной вид пороха, используемый Британией в Первую мировую войну. Он изучал и свойства сетчатки человеческого глаза, и температуру Солнца, но наибольшее значение имеют его исследования газов при низких температурах, уже перешедших из газа в жидкое и даже твердое состояние.
Чтобы изучать жидкий кислород и азот, надо было иметь возможность хранить их в жидком состоянии и не дать испариться. Металл, как известно, прекрасно проводит тепло, органические вещества (вроде той же соломы или опилок) делают это хуже, а что будет передавать тепло совсем плохо? «А ничего», — решил Дьюар, и это был правильный ответ!
В придуманном им сосуде теплопередаче мешало как раз это самое «ничего» — вакуум. Жидкие газы содержались в сосудах с двойными стенками, и из пространства между ними был выкачан воздух. Чтобы тепло не передавалось излучением, Дьюар сделал стенки этих сосудов зеркальными. Жидкие газы в сосудах Дьюара не испарялись очень долго — десятки суток.
Еще в 1881 году Адольф Фердинанд Вайнхольд предложил для хранения жидких газов нечто подобное — стеклянный ящик с двойными стенками, из пространства между которыми откачивали воздух. Правда, первые сосуды Дьюара были изготовлены еще в 1874 году, но приоритетного спора не было — они оба считали это чистой наукой без практического выхода.
СТЕКЛОДУВ
Как часто бывает, по-настоящему широкое практическое применение новая идея нашла, когда ее заимствовал от ученых мужей простой мастеровой. Впрочем, будем честны — не совсем простой. Простой не стал бы соавтором знаменитого Рентгена в создании газоразрядных трубок, излучающих его знаменитые Х-лучи. А Райнхольд Бургер, изготовивший их, — стал.
Да, он явно не был простым стеклодувом — он обладал немалыми способностями в бизнесе и основал в 1894 году компанию по производству стеклянных инструментов — те же газоразрядные трубки, термометры, лабораторные сосуды, вакуумные насосы и еще многие физические приборы. Заинтересовали его и термоизолирующие сосуды Вайнхольда и Дьюара.
Как настоящий практик (и настоящий немец), Бургер добавил к сосуду Дьюара много практичных усовершенствований — надежную пробку, металлический корпус, асбестовые пластины, надежно удерживающие внутренние стеклянные колбы, и внешнюю крышку в виде чашки для питья. Вряд ли он предназначал ее для жидкого воздуха — он явно думал иное…
Сам он позже рассказывал: «Я взял несколько сделанных мною небольших сферических сосудов и наполнил их горячим кофе, чаем, молоком и тому подобным. Через 24 часа напитки были готовы к употреблению, как будто их только что приготовили…» Он решил, что такая вещь будет пользоваться немалым спросом, и с 1903 года начал активно ее патентовать.
Реклама нового товара гласила: «Незаменим для туристов, путешественников, автомобилистов, велосипедистов, водников, военных, дирижаблей, лесничих, охотников, бюро, фабричных служащих, всех рабочих, для ухода за детьми…» — денег на нее не жалели: из чистого дохода фирмы в 1908 году, составляющего 200 000 марок, примерно 140 000 ушли на рекламу.
Одним из удачнейших рекламных трюков был конкурс с немалым призом на название этого нового товара. Победителем признали жителя Мюнхена, который, вне всякого сомнения, получил классическое образование и вспомнил древнегреческое слово θερµός — «теплый». Слово «термос» стало не только наименованием нового гаджета, но и названием компании, его производящей.
ПАТЕНТНАЯ ТЯЖБА
Несомненный коммерческий успех полезной новинки не остался секретом и для Джеймса Дьюара. Ему явно стало несколько жалко — как же это так, основная идея, позволившая создать этот прибор, принадлежит мне, а я к нему, получается, никакого отношения не имею? И к немалым доходам производителей ценного устройства, значит, не имею тоже? Обидно, да!
Дьюар не внял предупреждению создателей фильма «Гараж» о том, что законным путем идти легко, но дойти трудно, — он обратился в суд, требуя компенсации. Суд предвзятости по отношению к нему не проявил, но задал ряд простых вопросов: «где документы, которые подтверждают его права на изобретение?», «почему он его не запатентовал?», «как так можно?».
Сам же Бургер активно патентовал свое устройство с действительно полезными изменениями, которые он внес в сосуд Дьюара, — после немецкого патента он только до 1906 года запатентовал свое изобретение в Великобритании, Швейцарии, Франции, Канаде и США. Что против этих солидных документов косвенные упоминания сосуда Дьюара в его статьях?
В результате суд полностью отказал Дьюару в его иске. Его заслуги признали, но не сочли их поводом отказать Бургеру в патенте, поскольку использованную Бюргером идею общеизвестной явно не назовешь. Похоже, что Дьюар не очень-то и огорчился и продолжал плодотворно работать в сфере науки, так же, как и Бургер — в сфере бизнеса. Хороший конец!
А термосы в результате победили и завоевали весь мир. Есть термосы для напитков, термосы с пневмонасосом — нажмешь на кнопку, и из краника потечет жидкость, широкогорлые пищевые термосы для первых и вторых блюд, термосы с судками, рассчитанными на несколько разных блюд… Прекрасная реализация научной идеи — вот только с патентом надо было аккуратней…
ВОКРУГ ТЕРМОСА
Горячий чай особо пришелся по душе первым летчикам — в кабинах их самолетов была холодрыга… А Бургер не сразу понял, как полезен их интерес, и сказал: «Ни в коем случае! Вещь хрупкая, летчики испортят мне рекламу!» А оказалось как раз наоборот…
В середине ХХ века термосы стали популярны в Китае — кстати, одно время китайцы снабжали термосами весь СССР. Доходило до того, что в арии из одной китайской оперы были слова: «Влюбленный коммунист — о диво! Снаружи лед, внутри огонь. Похож на прочный термос он».
Когда во время чкаловского перелета через Северный полюс замерзла вода, подающаяся по трубке для охлаждения мотора, летчиков спасли их термосы с горячим чаем — они вылили их на эту трубку, и она оттаяла. Так что летчикам термос явно был полезен…
В романе «Земля Санникова» говорится, что чукчи-каюра пили чай из термоса как священный напиток, и никак не могли поверить, что дело тут не в колдовстве.
Японцы, согласно этнографии, — родственники чукчей, и это заметно. В японском языке есть такое слово — «махОбин» (ударение — на О). «МахО» обозначает «волшебный, магический», «бин» — «бутылка». Так что же японцы называют «волшебной бутылкой»? Термос, конечно.
При копировании материалов размещайте активную ссылку на www.huxley.media
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
