КИРПИЧ, или «СУЩЕСТВЕННЫЙ ОБЪЕКТ»: из книги воспоминаний нобелевского лауреата Ричарда Филлипса Фейнмана

Фото: the-tls.co.uk

Есть люди одаренные творческим потенциалом, дающим максимальную свободу самовыражения. Обычно они ясно мыслят, четко излагают и умеют помочь каждому не только увидеть истину, но и получить эстетическое удовольствие от встречи с ней. Таков Ричард Филлипс Фейнман (1918–1988).

Он известен как выдающийся преподаватель, автор «Фейнмановских лекций по физике». После прочтения курса возникает ощущение, будто тебе вручили настолько универсальный инструмент, что нет задач, за решение которых ты не мог бы взяться.

И, конечно, широко известны его чувство юмора, любовь к розыгрышам и неограниченная любознательность. Huxley публикует небольшой отрывок из его книги воспоминаний «Вы, конечно, шутите, мистер Фейнман!», посвященный соприкосновению Фейнмана-студента с академической группой философов.

«В обеденной комнате выпускного колледжа в Принстоне все обычно сидели обособленными группками. Я сидел с физиками, но через какое-то время подумал: «Было бы неплохо посмотреть, чем занимается весь остальной мир, поэтому посижу-ка неделю или две в каждой из других групп».

Когда я сидел за столом с философами, я слушал, как они очень серьезно обсуждают книгу Уайтхеда «Процесс и реальность». Они употребляли слова весьма забавным образом, и я не особенно понимал, о чем они говорят. Мне не хотелось прерывать их беседу и постоянно просить разъяснить мне что-нибудь, но иногда я все же делал это, и они пытались объяснить мне, однако я все равно ничего не понимал. Наконец они пригласили меня на свой семинар.

Семинар у них походил на урок. Они встречались раз в неделю, чтобы обсудить новую главу из книги «Процесс и реальность»: кто-нибудь делал по этой главе доклад, а затем следовало обсуждение. Я отправился на семинар, пообещав себе не открывать рта, напоминая себе, что я в этом предмете — полный профан, и иду туда просто посмотреть.

То, что произошло на семинаре, было типичным — настолько типичным, что в это даже трудно поверить, но тем не менее это правда. Сначала я сидел и молчал, что практически невозможно, но это тоже правда. Один из студентов делал доклад по главе, которую они должны были изучить на той неделе. В этой главе Уайтхед постоянно использовал словосочетание «существенный объект» в каком-то конкретном сугубо техническом смысле, который он, по-видимому, определил ранее, но я этого не понял.

После некоторого обсуждения смысла выражения «существенный объект» профессор, который вел семинар, сказал кое-что, намереваясь разъяснить суть предмета, и нарисовал на доске что-то, похожее на молнии. «Мистер Фейнман, — обратился он ко мне, — как вы считаете, электрон — это существенный объект?»

Вот теперь я попал в переплет. Я признался, что не читал книгу и потому не имею никакого понятия о том, что Уайтхед подразумевает под этим выражением; я пришел только посмотреть. «Но, — сказал я, — я попытаюсь ответить вам, если вы сначала ответите на мой вопрос, чтобы я немножко лучше представил смысл выражения «существенный объект». Кирпич — это существенный объект?»

Что я намеревался сделать, так это выяснить, считают ли они теоретические конструкции существенными объектами. Электрон — это теория, которую мы используем; он настолько полезен для понимания того, как работает природа, что мы почти можем назвать его реальным. Я хотел с помощью аналогии прояснить идею насчет теории.

В случае с кирпичом дальше я бы спросил: «А как насчет того, что внутри кирпича?», потом бы я сказал, что никто и никогда не видел, что находится внутри кирпича. Всякий раз, когда ломаешь кирпич, видишь только его поверхность. А то, что у кирпича есть что-то внутри, — всего лишь теория, которая помогает нам лучше понять природу вещей. То же самое и с теорией электронов. Итак, я начал с вопроса: «Кирпич — это существенный объект?»

Мне начали отвечать. Один парень встал и сказал: «Кирпич — это отдельный, специфический объект. Именно это Уайтхед подразумевает под существенным объектом».

Другой парень сказал: «Нет, существенным объектом является не отдельный кирпич; существенным объектом является их общий характер — их “кирпичность”».

Третий парень встал и сказал: «Нет, сами кирпичи не могут быть существенным объектом. Существенный объект означает идею, которая у вас появляется, когда вы думаете о кирпичах».

Потом встал еще один парень, потом еще один, и, скажу вам, я еще никогда не слышал столько разных оригинальных мнений о кирпиче. И, как это должно быть во всех историях о философах, все закончилось полным хаосом.

Во всех своих предыдущих обсуждениях они даже не задумывались о том, является ли существенным объектом такой простой предмет, как кирпич, не говоря уже об электроне».

В качестве вывода можно отметить, что на поверхности — ирония в отношении студентов, не разобравшихся в тонкостях философского труда великого британского математика и философа Альфреда Уайтхеда (1861–1947) «Процесс и реальность». Их дискуссия вполне напоминает строки из памфлета «Метафизик» русского поэта И. И. Хемницера (1745–1784): «Веревка — что такое? Веревка — вервие простое».

Обратите внимание на глубокий взгляд Фейнмана, который говорит, что как физик он знает, что электрон — это не объект макроскопического мира, подобный кирпичу. Электрон — это его волновая функция, логическая конструкция, связанная с экспериментально наблюдаемыми величинами. И он-то хотел задать заковыристый вопрос — являются ли существенными объектами, с точкизрения Уайтхеда, такие логические конструкции? Ну а что вышло, вы прочли.

Лично я думаю, что такой взгляд на события Фейнман придумал на момент написания книги в зрелом возрасте. Он вообще в этих своих мемуарах там и сям нарочно вставляет ошибочные числа или рассуждения, пытаясь в своей преподавательской манере заставитьчитателя не расслабляться. И это здорово!