ПРЕОБРАЗУЮЩЕЕ ПРАВОСУДИЕ: «перемена ума» и восстановление человечности (Часть I)
Иван Марчук. Мудрец, 1994
ПРЕОБРАЗУЮЩЕЕ ПРАВОСУДИЕ: ВИПАССАНА И ЗАКЛЮЧЕННАЯ СВОБОДА
«Об этом человеке известно только, что он не сидел в тюрьме, но почему не сидел — неизвестно!», — эти слова Марка Твена показывают, насколько на самом деле тонка грань между людьми, которые живут по разные стороны тюремной стены.
Так ли уж свободны от гнева, лжи, деструктивного поведения и негативных эмоций те, кто находятся на свободе? Между тюрьмой и обществом существует глубокая экзистенциальная связь.
Возможно, все мы: и те, кто сидят в тюремной камере, и те, кто сидят за столиком в кафе или в офисе, — помещены в одну большую тюрьму?
Еще Шекспир в «Гамлете» сравнивал с тюрьмой государство. Его герои говорят нам о том, что для человека тюрьмой может стать весь мир и даже его собственное сознание. Опыт тоталитарных режимов показывает, что здесь мы имеем дело далеко не только с художественной метафорой.
Проект Huxley «Заключенная свобода» открывает первую серию публикаций, цель которых — привлечь внимание к проблеме ресоциализации заключенных, помочь тюрьме и обществу услышать друг друга.
Тюрьма необходима власти больше, нежели власть тюрьме
Сергей Форкош, украинский философ
ИНСТРУМЕНТ РАСКАЯНИЯ ИЛИ ИНСТИТУТ НАСИЛИЯ?
«Британские тюрьмы — лучшие в мире! Поэтому они переполнены» — эта популярная шутка принадлежит авторству известного английского комика Бенни Хилла. Как известно, природа юмора в узнаваемости, поэтому в каждой шутке всегда есть доля… шутки. Проблема, над которой иронизировал актер, очень серьезна и характерна отнюдь не только для одной Великобритании.
Например, согласно статистике, более 80% преступлений в США совершаются рецидивистами, то есть людьми, которые однажды уже были осуждены за преступления, но совершают их снова и снова. Если учесть количество американских заключенных, которое составляет примерно 2,2 млн человек (25% всех узников мира!), становится ясно — уровень рецидивизма зашкаливает.
Можно сказать, что проблема тюрем для американского общества носит экзистенциальный характер. Достаточно вспомнить, что даже Белый дом, этот бастион американской государственной власти и демократии, 33-й президент США Гарри Трумэн называл «самой прекрасной тюрьмой в мире». Да, конечно, прекрасной, но все-таки — тюрьмой…
На самом деле исправительные учреждения почти не способствуют исправлению. И это, пожалуй, является самым красноречивым свидетельством того, что даже в наиболее развитых и богатых западных демократиях с пенитенциарной системой что-то не так. Ведь само слово poenitentia переводится с латинского как «раскаяние». Именно в этом, а не в наказании за преступление или ограничении свобод, состоит цель и смысл тюремного заключения в современном обществе.
Как отмечает украинский исследователь пенитенциарной системы философ Сергей Форкош, «задуман такой институт, как видно из самого названия, для того, чтобы в результате репрессивных и педагогических процедур привести виновного к раскаянью. Можно сказать, что институт раскаянья путем разного рода процедур направлен на то, чтобы изменить сознание заключенного».
ОТ «ОКО ЗА ОКО» — К «ИНДУСТРИИ РАСКАЯНЬЯ»
Конечно, так было не всегда, дохристианские своды законов исповедовали принцип «око за око». Вавилонские законы, кодифицированные царем Хаммурапи в 1750-х годах до н. э., карали смертной казнью за неверность жены, изнасилование замужней женщины, киднепинг и воровство… За отрубленную руку лишали руки, за убитого раба лишали жизни другого раба или оценивали нанесенный урон в денежном эквиваленте.
Принцип зеркального, симметричного соответствия преступления и наказания не предполагал тюремного заключения в современном смысле этого слова. В знаменитой древнеримской тюрьме Туллианум, здание которой сохранилось до наших дней, заключение не было наказанием. Оно являлось всего лишь краткосрочным прологом неминуемой казни.
Раскаянием преступника, его сознанием, ценностями и душевным состоянием древний мир практически не интересовался. Даже в позднейшие времена, несмотря на то что христианство представляло своего рода «индустрию покаяния», понимание тюрьмы не как «ада на земле» и места заслуженных мучений преступника, а как исправительного учреждения, долго и непросто пробивало себе дорогу.
Только в самом конце XVIII века в некоторых протестантских странах наконец-то пришли к выводу, что преступников следует не столько наказывать, сколько перевоспитывать: менять их сознание, поведение, взгляды на жизнь.
Таким образом, лишь Новое время поставило «раскаяние» — слово из христианского лексикона — в самый центр идеологии пенитенциарной системы. В тексте Евангелия у латинского poenitentia есть древнегреческое соответствие — μετάνοια (метанойя). Дословно оно означает «перемена ума».
Термин «метанойя» неслучайно был взят на вооружение отцом аналитической психологии Карлом Густавом Юнгом. Способность к преображению, восстановлению в себе полноты человечности, — важнейший маркер психосоциального здоровья личности. Но точно так же и отношение общества к заключенным — показатель его нравственной и цивилизационной состоятельности.
«Об уровне цивилизации народа можно судить, когда открываешь ворота его тюрем», — писал Федор Достоевский, не понаслышке знавший, что такое тюремное заключение.
ТЮРЬМА КАК ЗЕРКАЛО ОБЩЕСТВА
В 1955 году ООН приняла «Минимальные стандартные правила обращения с заключенными». Сегодня Совет Европы рекомендует своим членам определенные пенитенциарные правила, которые исключают дискриминацию, физические наказания, пытки, антисанитарию, жуткие условия труда и быта. То есть все то, без чего еще совсем недавно тюремная жизнь была немыслима.
Однако согласно данным, обнародованным тем же Советом Европы в 2021 году, даже в гуманном ХХI веке ситуация с тюрьмами не всегда и не везде соответствует современным представлениям о гуманизме. Например, в странах, входящих в Совет Европы, на 100 тысяч населения приходится в среднем 102 заключенных.
Самый низкий показатель среди европейских стран в Исландии — 41. Самый высокий — в России: 328, то есть более чем в 3 раза выше среднеевропейского уровня. На втором месте Турция — 325, на третьем — Грузия: 232. Средний уровень смертности в тюрьмах стран Совета Европы составляет 27 смертей на 10 тысяч заключенных, в России — около 47 смертей.
Всего в российских тюрьмах содержатся более полумиллиона человек. На одного члена тюремного персонала в России приходится в среднем 9,1 заключенных, в странах Совета — 1,6 заключенных. Также Россия является европейским лидером по количеству «посадочных мест» в тюрьмах — более 755 тысяч.
Из-за такого большого числа тюрем плотность их обитателей оказывается формально меньше европейской. Однако, по данным правозащитников, изоляторы, куда бросают несогласных с путинским режимом, переполнены на треть.
В восьмиместной камере, где сидел главный редактор «Медиазоны» Сергей Смирнов, вместе с ним находились 27 человек. При этом никто в Европе не тратит в день на одного заключенного меньше, чем россияне — €2,63 (при среднеевропейском показателе €77).
Даже Болгария выделяет для этого в два с половиной раза больше средств — €6,5. Не говоря уже о Швеции — €305. При этом мы имеем дело с парадоксом: в целом Россия тратит на заключенных больше всех — €4,2 млрд в год. За ней следуют Великобритания — €4 млрд, Германия — €3,5 млрд, Италия и Франция — по €2,9 млрд.
НЕГАТИВНАЯ СОЦИАЛИЗАЦИЯ И РЕАБИЛИТАЦИЯ НАСИЛИЯ
«Скажи мне, каковы твои заключенные и тюрьмы, и я скажу, кто ты!» — так можно было бы перефразировать известную поговорку. Да, от разного рода проблем не свободна пенитенциарная система ни одной страны. Однако приведенные выше цифры говорят, что позитивная социализация заключенных в России принципиально невозможна.
Ни о каком «раскаянии» заключенных, которые тысячами записываются в ряды ЧВК «Вагнер» и отправляются воевать в Украину, и речи быть не может. Чтобы искупить вину перед государством и стать полноценными членами общества, от них не требуется «перемена ума».
Российский режим не стремится перевоспитывать и исправлять преступника, поскольку рассматривает его преступные наклонности как некое преимущество и ресурс для военной экспансии. Если для реабилитации убийцы требуется лишь одно — продолжать убивать больше и эффективней, никакого «преображения» с ним никогда не произойдет.
В российскую армию вербуют даже тех, кто отбывает пожизненное наказание, у кого на счету десятки загубленных жизней. Не зря столь скандальный резонанс получила попытка записаться в ЧВК «Вагнер» Михаила Попкова — «ангарского маньяка», который получил 2 пожизненных срока за убийство более 80 человек.
В отличие от других преступников, Попкову не повезло. Однако маховик оправдания насилия и легитимации насильников в России продолжает раскручиваться на полную пропагандистами и подконтрольными власти СМИ. Собственно говоря, развязанная путинским режимом война с Украиной выступает как легитимное насилие, разрешенное преступление.
Таким образом и на государственном, и на индивидуальном уровне агрессия рассматривается как основа эффективных и одобряемых поведенческих стратегий, а асоциальное поведение реабилитируется и становится социальной нормой.
