Жозеф Кессель — член Французской академии, писатель, сценарист из плеяды той самой знаменитой французской литературы XX века, которая славится своим гуманистическим подходом. Одна из знаковых его вещей — повесть «Лев».
Небольшая красивая вещь о том, что самые чувствительные травмы мы наносим тем, кого любим. Иллюстрация классической истории про «причинять добро», пытаясь определить, что нужно дорогим для нас людям.Интересно, что даже в общении с самыми близкими очень сложно принять инаковость других и доверить им быть самими собой. Вместо этого мы пытаемся натянуть на них свое представление и добре и благополучии, что в результате приводит к травмам, а порой и трагедиям.
Вот почему больше всего обид психотерапевты выслушивают на родителей, которые как раз любят нас безусловно, но при этом считают, что лучше знают, что нам надо. А как сложно ребенка оставить в покое и согласиться с тем, что у него может быть совершенно отличный от нашего путь, способ мышления и система ценностей, — знает каждый родитель, который осознанно пытается, но тем не менее фиксирует свои постоянные провалы.
И еще одна тема — фаталистичность. В том смысле, что наша воля не способна справиться с процессами, которые запущены нашими различиями. И о том, как мы меняемся, но на самом деле остаемся самими собой. Ну и про неизбежный наш провал, вызванный уверенностью, что мы в состоянии моделировать и контролировать ситуацию.
История про любящую семью директора национального парка в Кении, где муж, жена и их дочь — совершенно разные люди, объединенные любовью и изо всех сил пытающиеся беречь чувства друг друга, осознающие свою ответственность перед близкими, но при этом не избежавшие личной драмы.
Очень кратко и художественно изображено столкновение нескольких миров: европейской цивилизации и дикого мира Африки, человека и животных, охотника и пацифиста.
Красиво, элегантно и хорошо.
Главная героиня повести — дочь директора парка Патриция — своего рода Маугли. Выросшая в парке среди зверей, она научилась понимать и принимать их.
— Те животные ничьи, — продолжала Патриция. — Они не приучены повиноваться. Даже когда они вас принимают, они остаются свободными.
Чтобы играть с ними, вы должны знать ветер, солнце, пастбища, вкус трав, источники воды. А еще угадывать их настроение. А еще остерегаться, когда у них свадьба, когда маленькие детеныши. Нужно молчать, играть, бегать, дышать, как они
И тем не менее именно Патриция, свой среди своих, привносит в этот первозданный безоценочный мир такие человеческие чувства собственничества, ревности, власти.
Кстати, «Льва» можно рассматривать и как скрытую полемику с экзюперистским «ты в ответе за тех, кого приручил». Вот эта фраза, которая мне всегда нравилась, после «Льва» начинает выглядеть как нарциссическое расширение, потому что предполагает твою власть над прирученным.
А признать его аутентичность сложно в этом дискурсе, и это закладывает мины, которые активируются непременно. И более мудрым начинает казаться: если любишь — отпусти. А это как раз самое сложное. Настолько сложно, что почти невозможно.
Материал подготовлен в партнерстве с Kyiv Bookworms Club
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.