СОЛОВЕЙ ПРОСНУЛСЯ: искусство пения самого известного тенора Украины

Анатолий Соловьяненко на обложке журнала «Советская жизнь», октябрь 1984 года / wikipedia.org

 

Анатолий Соловьяненко (25 сентября 1932 — 29 июля 1999) — всемирно известный лирико-драматический тенор. В молодости пел сложные оперные арии, не зная нот. При жизни исполнил семнадцать оперных партий и записал восемнадцать грампластинок. Солировал на украинском, итальянском, испанском и французском языках. Не уступал мастерством мэтрам оперного пения, таким как Пласидо Доминго и Лучано Паваротти. В 2022 году вошел в список «Сто самых выдающихся украинцев».

 

КАК СПЕТЬ БЕЗ НОТ «ТРАВИАТУ»

 

Родился в городе Сталино (Донецк) на окраине: в рабочем районе Пролетарка. Жили в доме, работали на шахте, пели так звонко, что люди, проходя мимо двора, улыбались: «Глядите-ка, соловьи проснулись». Дальше — война и эвакуация.

Маленький Толя на всю жизнь запомнил хлипкие железнодорожные пути, кровавое солнце, вопящих младенцев. Мать руководствовалась интуицией и вывозила самых родных, но, видимо, от беды не убежишь. Зимой столбик термометра застыл на отметке минус сорок, брат Анатолия простудился и умер. Боль умножилась на боль.

После победы принялись возрождать прежнюю жизнь. Школа, тяжелая работа, угольная пыль. Мальчик мечтал стать певцом, но отец рассудил по-своему, поскольку быть артистом — дело довольно ненадежное. Никогда не знаешь, как поведет себя голос, — вдруг исчезнет. Поэтому лучше получить надежную профессию, а там пой, хоть лопни.

Парень прислушался и поступил в Донецкий политехнический институт на горно-электромеханический факультет. Выходил к доске, блестяще защищал рефераты по истории Коммунистической партии и мечтал о большой сцене. О партии Андрея из оперы «Запорожец за Дунаем», Альфреда — из знаменитой «Травиаты» и Рудольфа из величественной «Богемы». Куда бы ни шел, мелодии двигались вместе с ним. В этом такте нужно широкое дыхание, а здесь следует прибегнуть к речитативу. После лекций спешил на репетиции. Пел в сопровождении инструментального ансамбля.

 

 

Летом отправился с товарищем в Ленинград и решился на авантюру: не зная нотной грамоты и основ академического пения, подал документы в консерваторию. Арию исполнил довольно удачно, но во время прочтения с листа — растерялся. У нот было по несколько хвостов, они разбегались, как блохи. Поэтому тут же услышал безжалостное: «Это не ваша стезя. Учитесь в политехническом? Вот и учитесь дальше!» Уже на лестнице догнал один из педагогов: «У меня в Сталино есть хороший друг, учитель вокала Александр Коробейченко. Загляните к нему…»

С того дня парень брал два урока в неделю. Параллельно овладевал итальянским языком, чтобы не вызубривать партии, а понимать их. Бывало, уставал, падал духом, а потом снова легато «И-А-У» и стакато «Г-г-г-г-г-г». Всевозможные губные трели. Пропевание верхнего и нижнего регистра. Вскоре окончил институт, устроился преподавателем начертательной геометрии, но уроки вокала не оставлял. На шестом году обучения учитель разрешил взяться за оперные партии, а на десятый год провозгласил: «У тебя уже выросли крылья, Толя, лети!»

С будущей женой познакомился в Политехническом. Светлана работала лаборанткой на кафедре и старательно скрывала свои сердечные чувства (преподаватель был старше на одиннадцать лет). Молодые люди жили в одном районе, куда ходил единственный трамвай: вместе ехали, разговаривали, смеялись. Как-то 8 марта Анатолий догнал студентку с букетом и пригласил на фильм «Человек-амфибия». Вспыхнула взаимная любовь.

 

 

ОТ ГЕОМЕТРИИ ДО LA SCALA

 

Жизнь изменилась, когда Анатолию исполнилось тридцать лет. Мужчина прибыл в Октябрьский дворец, чтобы принять участие в отчетном концерте, блестяще исполнил несколько романсов и сорвал бешеные аплодисменты. Зрители хлопали в ладоши с такой силой, что казалось — еще мгновение, и упадет потолок. На следующий день получил приглашение в Киевский оперный театр и дебютировал в опере Джузеппе Верди «Риголетто». Через год выиграл конкурс на обучение в «Школе совершенствования оперных певцов» при миланском театре La Scala и отправился в Италию.

Перед тем как отправляться в страну оливок, виноградников и настоящей дровяной пиццы, прибыл в Донецк. Зрители засыпали сцену цветами, а солист низко поклонился и вывел своего учителя. Зал неистовствовал. Александр Коробейченко чуть не плакал: «Ты — часть моей жизни, Толя. Ты — ее продолжение!»

Три года пролетели как одно мгновение. Анатолий занимался с Дженнаро Барра и занял второе место на песенном телефестивале «Неаполь против всех». Для любимой фотографировал подаренные публикой цветы и обещал представить дома еще лучшие композиции. Со временем вернулся, женился, у пары родился первенец Андрей. Снова — Национальная опера, ведущие партии, полные залы.

 

 

 

МЕЖДУ СЦЕНОЙ И СЕМЬЕЙ

 

В доме Соловьяненко петь было не принято. Анатолий не солировал во время застолий, потому что пение — это не развлечение, а профессия. Светлана, хозяйничая на кухне, мурлыкала какой-то популярный мотив, но Андрюша всегда делал замечание: «Мама, лучше не надо, папа услышит…»

Отец был сдержанным, спокойным. Никаких нотаций, все на собственном примере. К славе относился спокойно. Даже когда в Москве познакомился со своим кумиром Иваном Козловским, и тот назвал его золотым слитком. После спектаклей в буфете не засиживался, сразу домой, к семье. Лучшим собеседником оставалась любимая. С ней усаживались на кухне и проходили всю оперу еще раз. Сроду не был членом компартии, не посещал политзанятия. На вопрос «Почему?» отвечал: «Я занимаюсь дома».

В 1977 году Соловьяненко стал первым украинским артистом, которого пригласили в Нью-йоркскую Metropolitan Opera. Тенор исполнял главные партии в двенадцати операх в течение двух сезонов. Получил контракт и на третий, но все перечеркнуло вторжение СССР в Афганистан. На прощание руководитель театра обнял и прослезился: «Такой сильный и красивый голос на нашей сцене еще не звучал. Ваши верхние ноты — бесподобны, вы заполняете собой весь зал».

С тех пор гастролировал по миру. Выступал в Австралии, Новой Зеландии, Бразилии, Аргентине, США, Канаде, Японии, Германии, Бельгии, Болгарии. Частенько наведывался в Италию, где его обожали за талант и совершенное знание итальянского языка. Предлагали переезд, заоблачные гонорары, однако певец оставался непреклонным. Кроме того, постоянно звали в московский Большой театр, но Соловьяненко сердцем был с Украиной. Предпочел, как и раньше, жить в Киеве, любоваться склонами Днепра и Златоверхим. Лиловыми созвездиями, каштановыми свечами, стареньким извилистым спуском. Выводить «Чорнії бови…»

В тот год Анатолия выдвинули на Ленинскую премию и сразу сняли, потому что не поет советские песни и вообще слишком разъездился по миру. Артиста как раз госпитализировали с подозрением на рак легких, Светлана ждала второго ребенка: волнений хватало. Вскоре восстановили, премию вручили, и Анатолий решил отдать все до копейки (сумма 10 000 рублей) в Фонд мира, потому что нет ничего важнее, чем покой и безопасность на земле.

 

 

ГОЛОС И ЕГО КАПРИЗЫ

 

В течение жизни придерживался режима и был рабом своего голоса. Отказывался от развлечений и вредной пищи. Не употреблял алкоголь. На гастроли возил с собой сало и черный хлеб. Держал отличную физическую форму и требовал того же от родных. Стоило Светлане немного поправиться, сразу спрашивал: «Что это за колобочек появился в нашем доме?» Перед спектаклем в доме выключали телефон, чтобы никто не побеспокоил разговорами. В театр ходил пешком. За границей почти не выходил из гостиницы, чтобы избежать пагубного влияния климата. До последнего получал письма, в которых люди делились впечатлениями от услышанной песни, а потом исповедовались. На такие послания всегда отвечал лично. Во второй раз стал отцом в сорок восемь лет и очень сожалел, что не решились на третьего ребенка. На дочь.

В 90-е годы с руководством оперного театра возникло недопонимание, и Анатолий Соловьяненко ушел «в никуда». Оказался на обочине с пенсией сорок девять рублей и задумался об эмиграции. Получил разрешение на работу, был принят в профсоюз артистов Италии, присмотрел жилье, как вдруг озарение: «Я люблю Италию, но возненавижу ее, если останусь. Хочу домой…» Вот они и вернулись.

 

 

ПОСЛЕДНИЙ ИЮЛЬ

 

Царило ягодное лето. В то утро Анатолий проснулся в хорошем настроении и собрался на дачу. Хотел до приезда посла Италии навести там порядок, чтобы пожарить шашлык, поговорить. Жена предложила отвезти на машине, но он выбрал автобус. Прибыв в Козин, сходил на речку, покатался на водных лыжах, прилег и больше не встал. На календаре застыло 29 июля 1999 года. Врачи сделали вскрытие и насчитали на сердце семь рубцов. Получается, на ногах перенес семь микроинфарктов.

Звонки раздавались со всех уголков мира. Из США, Аргентины, Канады, Израиля, Италии, Англии… Киевские власти предложили место на Байковом кладбище, но похоронили под высокой сосной в Козине. Прощались в филармонии, а когда выносили гроб, толпа встретила его бурными аплодисментами. Только так люди могли выразить певцу свою бесконечную любовь. По дороге завели украинскую песню.

С тех пор гостит во снах. Однажды привиделось, будто пришел домой и объявил, что ему скоро выступать. Жена в слезы, ведь сейчас выйдет на сцену и узнает, что его уже нет. В другой раз ехали семьей на отдых. Вокруг изумрудная зелень, экзотические цветы, птичье «тех-тех-тех». Возле кованых ворот снова расстались. Светлана осталась, а Анатолий направился в свой песенный рай.

 

---

При копировании материалов размещайте активную ссылку на www.huxley.media