«Причины турбулентностей в мировом масштабе и в Украине, и это не случайное совпадение, — это кризис идентичности», — Евгений Быстрицкий, доктор философских наук (Часть I)

Фото: «TWO GEISHAS. SEDUCTION DURING TRAIN RIDE», Александр Клименко

Специально для Huxley философ Олесь Манюк взял интервью у философа Евгения Быстрицкого. Публикуем размышления доктора наук о причинах мирового и украинского кризиса, а также перспективах выхода из него.

О КРИЗИСЕ ИДЕНТИЧНОСТИ

 

Если говорить о текущей культурно-онтологической ситуации в Украине и в мире в целом, то я начинаю думать о кризисе позитивно…

Сегодня, как и последние лет тридцать, мы вместе со всем миром, переживаем кризисное время в разных сферах, начиная с политики и геополитики — и до нашей повседневности.

Причины турбулентностей в мировом масштабе и в Украине, это не случайное совпадение, — это кризис идентичности

Не стоит только воспринимать слово «кризис» драматично.

Все уже, наверное, знают не только китайское про «не дай бог жить в эпоху перемен», но и европейскую оптимистическую этимологию этого греческого слова.

По-европейски, «кризис» означает решающий пункт перелома не только в сторону худшего, скажем в ходе болезни, но и для улучшения, выздоровления или поворот к прогрессу.

Так и стоит воспринимать разговор о кризисе культуры идентичности или культурных идентичностей.

То есть это кризис, когда культуры идентичности хотят получить признание, жизненную автономию.

 

INTER-ESSE: МЕЖДУ РАЗНЫМИ БЫТИЯМИ

 

Культуры идентичности отстаивают свое право на существование, которое было бы формально политически и в правовых нормах закона. Отстоять их жизненный интерес.

Вот это все очень интересно даже в смысле этимологии inter-esse как проникновения «в» бытие, «между» бытием.

Сегодня очень показательный пример — это то, что переживают США, движение Black lives matter!

Это и есть кризис идентичности, показательный случай разрыва и нашего проникновения в щель, «между разными бытиями».

Случай произошёл с афроамериканскими гражданами, возможно, наиболее либерализованной страны. Государства, где больше всего соблюдаются главные либеральные права, такие, как право на приватную собственность, автономию личности, свободу совести и слова, право на свободу собраний, свободу быть выбранным на какую-либо позицию во власти.

Все эти фундаментальные свободы хорошо согласуются с принципами последовательного либерализма, и в важном формальном смысле зафиксированы конституцией и должны соблюдаться. 

В этих условиях либерально-демократического равенства на наших глазах возникает несогласие значительной части граждан, которые относятся к потомках этнических групп, привезенных когда-то колонизаторами на территорию Америки.

Протест против чего, за что?

Протест идентичности… Афроамериканское этническое сообщество в голос заявило о своем особенном существовании, которое не учитывается формальными правами. Однако, это не только про социальное или классовое неравенство.

В эпоху идентичности больше всего начинает заботить как раз признание особенностей нашей идентичности.

Это политика социальной эстетики, обостренного восприятия способа бытия, жизни «других», восприятие, которое раньше исторически находилось на периферии сознания.

 

ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОЕ НЕРАВЕНСТВО И МУЛЬТИКУЛЬТУРАЛИЗМ

 

Речь идет об экзистенциальном неравенстве. Это неравенство, которое пробудилось из непризнания другого способа жизни, способа быть. 

Вот этот поворот в характеристике кризиса очень интересный. Он переводит разговор о либеральном равенстве в неожиданную плоскость, другое измерение.

Это измерение не совпадает во многих пунктах с теорией мультикультурализма, потому что теория мультикультурализма говорит о том, что должны создаваться условия для толерантного существования разных сообществ и культурных миров.

Это можно  прилагать и к небольшим мирам групповых идентичностей — скажем, людей с гендерными особенностями.

Мир — это всегда завершенная целостность. А мультикультурализм заявляет, что в рамках одной границы государственной и политических свобод должны создаваться условия, в которых разные людские миры могут толерантно между собой сосуществовать и взаимодействовать. 

То есть, иначе говоря, у них может быть разные онтологии, но общее что? Права? Политика?

Значит, речь идет о более глубоком взаимопроникновении, взаимодействии этих разных культур.

Вероятно, тут идет речь об объединении в единое сообщество, в общий культурный мир.

Вот что фактически требуют афроамериканцы и не только они. Они не требуют запереть их или ограничить своим культурным миром или своим сообществом, к которому будут относиться толерантно.

Эта претензия на взаимопроникновение глубже. И тут возникает кризис, конфликт. Который я, или мы с вами, назвали культурно-онтологическим…

Сталкиваются миры разных способов жизни. Миры с разными идентичностями

Но идентичность это нечто текучее, зыбкое. Сартр по этому поводу заметил, что «Я — это ничто»…

Так неужели идентичность — это ничто в смысле невозможности ее определить, достаточно точно охарактеризовать?

Нам поможет мудрый Кант: «…это базовое Я, то есть наше самосознание, не стоит пытаться ухватить в характеристиках, как какой-то предмет, Оно непознаваемо, ноумен, вещь-в-себе. Оно трансцендентально, то есть всегда находиться «за» тем, о чем ты думаешь».

Что-то подобное мы можем сказать и о любой коллективной идентичности. Но с очень важным дополнением: она уже всегда наполнена смыслами и ценностями той культуры, в которой мы выросли, языком которой мы говорим.

Точно также, как и в случае персональной идентичности, ее нам не удастся схватить в точных определениях, потому что она всегда ускользает от конкретных характеристик, оставаясь «за» ними.

 

НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕЯ И ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ ИНСТИТУТЫ

 

Мы можем рассказать о тех или других культурных символах, традициях, наконец, об особенностях (типах) коллективной психологии (ментальности), но идентичность всегда выходит, ускользает, «за» обозначенное, как ее конечную характеристику.

Поэтому, например, когда меня просят охарактеризовать «национальную идею», я отвечаю, что, извините, не смогу.

Ведь каждый раз национальная идея — это то, что именно сейчас нужно выработать для стратегии нации, чтобы идти вперед во времени.

И вот тут-то мы попадаем прямо в суть проблемы кризиса идентичности. Действительно, а как мы можем и на каких основаниях соединить разные миры с их завершенной смысловой целостностью, прямо-таки монады Лейбница.

Способность идентичности выходить за свои пределы и, значит, выталкивать нас за границы своего, «нашего» мира, трансцендировать его, если говорить в терминах философии, помогает как-то ответить на проблему кризиса.

Дело в том, что полностью выйти за пределы мира идентичности не выходит. Юрген Хабермас очень точно назвал это «полу-трансценденцией», кода мы выходим за пределы «своего» индивидуального и национального жизненного мира, но, одновременно, всегда остаемся в его пределах.

То, что я постарался показать, есть, думаю, суть проблемы идентичности и ее современного кризиса.

Для разрешения практически ее же, как вопроса коммуникации целостных монад, Лейбницу пришлось ввести в размышление Монаду монад, своеобразный образ Бога, который соединяет все.

Для такого соединения разных во всем мире и у нас внутри страны, есть политика, а всемирно — геополитические институты для мира, примирения всех, такие, как ООН или, например, ЕС.

Столкновение культурных миров ищет в наш, преимущественно секулярный век, политическое решение

 

РЕШЕНИЕ ПО КАНТУ

 

Думаю, никто сегодня не способен дать теоретический ответ на то, как можно разрешить современный многоаспектный кризис идентичности. Приходится искать ответ каждому сообществу самим, хотя и с помощью философии…

Тут вспомним снова про протест против дискриминации. Как должно быть решено объединение разных экзистенциальных миров в один политический мир — не очень ясно.

Потому что прописать нормы, предотвращающие на уровне права скрытую и бытовую дискриминацию и проявления расизма, невозможно.

Сегодня слово инклюзия очень популярно.

Оно как раз и говорит о стремлении справедливо учесть, включить максимальное разнообразие жизни в общую норму права.

Но, если в государстве десятки коллективных идентичностей и, может быть, еще больше групповых, то как же удовлетворить требование равного правового признания таких особенностей всех на уровне закона?

Очевидно, в законе это прописывается, как общая норма какого-то принятого понимания справедливости. Нужно найти такое общее решение, которое не только бы удовлетворяло большинство, но и было бы справедливым по отношению к конкретному человеку.

Или как сказал бы Кант — тот, кто судит, должен иметь способность суждения: находить для уникального случая обще-удовлетворяющее решение

То есть — находить для уникальных и неповторимых явлений способ их универсального признания.

Как это делают гении, когда открывают для нас новый взгляд и понимание мира в своих неповторимо-авторских произведениях искусства, а мы признаем этот иной взгляд на мир, его новое понимание.

Читать часть II