ФИЛОСОФСКОЕ ЭССЕ: время оружия

Источник фото: facebook.com

Мы много знаем об истории оружия, а также о роли оружия в становлении цивилизации, но мы мало знаем о сущности оружия. Тема эта сложная, многосторонняя и требующая свежих подходов. Я предлагаю рассмотреть генеалогию оружия сквозь призму таких понятий, как «граница», «территория» и «место».

ТЕРРИТОРИЯ

Территория — это динамически меняющаяся земная/твердая плоскость, которая обретает значение через свои границы. Границы могут определяться естественными факторами, такими как горы, моря, реки, леса, каньоны и пр., но также и людьми.

Расширение или сужение границ определяется или материальными факторами, или культурными. Формой определения границы является столкновение или договор. Столкновение может привести к противостоянию, а противостояние — к войне. Война в этом смысле — переосмысление территории путем перемещения границ.

Территория (territorium) — это поверхность, которая определяется границами, а это значит, что в ее определение входят как «на» территории, внутри территории, так и «за» той или иной территорией. То есть она определяется как собой, так и не собой, чем-то, что выходит за ее границы. Безграничная плоскость не была бы территорией. Но территория возникает как нечто фундаментальное для человека лишь при его движении, при перемещении, да, при пересечении границ. Следовательно, движение и территория необходимым образом связаны.

Граница — это линия, которая не имеет размера, она представляет собой «место», где реальная территория обретает идеальную целостность. Борьба за границу — это отчасти борьба за смысл территории, то есть за возможность становления/развития/движения.

МЕСТО

Все выглядит по-другому, когда мы пытаемся определить понятие «места». Место, согласно древней традиции, — это абсолютная граница для движимых тел. Таким образом, можно сказать, что территория проявляет относительную границу, в то время как место — абсолютную.

Мы всегда занимаем место, а занять место предполагает исключение «другого» в этом месте. Место — это то, где строится и развивается жизненный мир человека.

Место служит очевидной опорой/грунтом для построения/развития/прорастания. «Я — это не ты», и уже это предполагает противостояние/границу. Само ограничение, оформление, замыкание уже предполагает исключение, выдавливание, отодвигание.

РУКА КАК УСЛОВИЕ ДИСТАНЦИИ

Отталкивая от себя, мы освобождаем место для того, чтобы иметь возможность быть там, где мы есть. Мы можем отталкивать, наносить удары, царапать, сдавливать, но мы также можем и угрожать.

Угроза возможна лишь после прецедента насилия. Поднимая кулак вверх, мы демонстрируем, что в случае приближения к нам мы используем руки для причинения вреда сопернику. Рука имеет множество функций — руками мы создаем, трудимся, но и разрушаем, воюем.

Дистанция на вытянутую руку — это наше личное пространство. Если у нас в руках меч, то пространство расширяется и границы отодвигаются. Если же у нас в руках лук, то хоть и дальность границы существенно возрастает, но удерживать периметр такой границы становится сложнее, и поэтому рука/меч могут быть приняты за некий инвариант личного пространства.

ПРЕДМЕТ В РУКЕ

Большинство предметов подходят для использования их в качестве оружия. Камень обладает большей твердостью и весом, нежели кости руки; палка также обладает необходимым весом и длиной для того, чтобы использовать ее в качестве оружия. Песок может повредить зрение противника на расстоянии, любой брошенный предмет может отвлечь противника, что сделает возможным внезапное нападение. Мир вещей может стать миром оружия.

Вступая в клуб друзей Huxley, Вы поддерживаете философию, науку и искусство

Присоединиться к клубу друзей

КОПЬЕ И РЕВОЛЮЦИЯ ТЕТИВЫ

Между копьем и луком — пропасть. Копье — это последнее и высшее оружие для дотехнической культуры. Копье расширяет дистанцию на максимально возможное расстояние, используя только возможности тела.

Лук же — это революционный переход к опосредованным способам расширения границы. Оружие на этапе лука начинает развитие, при котором человек сам постепенно становится средством.

При возникновении опосредованного способа расширения границы в самой технике оружия проявляется уже «собственная» логика развития. Тетива, которая определяет скорость движения стрелы, опосредовав силу руки, замещает человеческое тело при образовании территории путем определения ее границ.

Тут еще нужны мышцы для натягивания тетивы, но вскоре и они будут уменьшены до мышц указательного пальца.

САКРАЛЬНОСТЬ МЕЧА

Меч, кроме прочего, обладает исключительными эстетическими свойствами. Он во всем преобладает над кистью руки, прежде всего весом и твердостью. Меч обладает блеском, он также обладает внутренней симметрией баланса для осуществления маха, он заострен, что является противоположностью мягким тканям руки.

Меч также сложно разрушить, и по этой причине меч становится символом стойкости и прочности. В общем, меч долгое время выступал как совершенный предмет, который сочетал в себе силу и опасность, брутальность и совершенство. Он мог оцениваться как произведение искусства, но мог иметь также и сакральное значение.

Хотя мы уже и не пользуемся мечами по назначению, все же требуется еще больший период времени, дистанция для того, чтобы ясно увидеть то, что такое меч сам по себе и какую роль он сыграл в становлении культуры.

ПОРОХ И ВЗРЫВ ВРЕМЕНИ

Открытие пороха оптимизировало лук взрывом. Взрыв, двигаясь от точки к периферии за максимально сжатое время, есть идеальный пример расширения границы. Но, взрываясь, приводя в движение свинец, порох взрывает само время.

Если рука, копье, меч и даже лук служили средством сохранения или расширения территории (пространства), то порох делает то же уже со временем. Если копье или даже стрелу лука можно было «заметить», то пулю уже заметить нельзя.

Мы слышим взрыв (выстрел) и чувствуем/видим проникновение свинца в тело. Взрыв — это знак/звук расширяющейся границы. Граница расширяется как внутри гильзы, так и через прицельную дальность выстрела. Время, которое разрушено взрывом, не подлежит восстановлению/сборке.

Пули летают по траекториям, судить о которых можно лишь по направлению оружия, поэтому если исключить звук, то сражение солдат с винтовками выглядит как форма проклятья одними других, путем указания оружием на жертву проклятья.

Взрыв сам по себе — это чистое движение, чистая экстенсивность. Взрыв не останавливается и не утихает, он разносит сам себя; он сам уничтожается внутри сжатого времени. Если говорить о границах взрыва, то речь идет о тех границах, куда взрывная сила не доходит, поэтому можно говорить о взрыве лишь вне самого взрыва, а не внутри него. Короче говоря, у взрыва есть место, но нет территории. У взрыва нет будущего, взрыв — это котлован разрыва.

Важно отметить, что взрыв также является чистым переходом вещества из одного состояния в другое, и тут важен сам переход, который представляется не линейным движением, что сопровождалось бы преобразованиями, а является как бы разрушением различия каждого вещества, которым оно обладало до самого взрыва.

Конечно, использовать взрыв невозможно, и лишь невероятная наивность и тщеславие человека могли привести его к мысли, что изобретение пороха приведет к возможности контролировать взрыв направляя его по своему велению.

Порох взрывается мгновенно, но порох как возможность взрыва взрывается постоянно, изменяя лишь интенсивность. Это приводит к тому, что человеку кажется, будто взрывы случаются лишь тогда, когда это необходимо человеку. Например, солнце — это почти бесконечный взрыв исключительной интенсивности.

Ядерный взрыв как квинтэссенция развития оружия, согласно своей внутренней логике, принципиально неуправляем. Все, что мы можем, — это отложить взрыв, но мы не в силах его избежать.

Взрыв лишь притаился и ждет своего последнего часа…