Фото: Пьерпаоло Феррари
Не так давно приклеенный скотчем к стене банан наделал в соцсетях так много шума, что о его авторе, Маурицио Каттелане, не узнал, наверное, только ленивый. Вновь из каждой кухни стали доноситься горячие споры о том, что является искусством, а что нет, как это самое искусство должно выглядеть, что должно означать, какую функцию выполнять.
Но мы-то с вами знаем, что искусство ничего никому не должно и что сделать такие простые, но громкие высказывания и жесты, как банан на стене, могут только действительно большие художники. Такие, как Маурицио Каттелан.
Каттелан родился и вырос на севере Италии в семье, далекой от искусства, — отец водил грузовик, а мать работала горничной. Маурицио плохо учился и постоянно оказывался в эпицентре разных неприятностей.
После долгих лет борьбы с болезнью его мать умерла, едва Маурицио исполнилось 20 лет, и исследователи пишут, что с тех пор Каттелан чувствует определенную вину перед матерью за свою бестолковость [1]. Именно с темами смерти, раскаяния и неудач художник будет работать чаще всего.
Каттелан забросил учебу, занимался различной неквалифицированной работой: на почте, на кухне, в морге — труд как явление итальянцу не понравился, и где-то там же он решил быть художником. Такой выбор семьей не одобрялся, для них понятие «художник» было тождественным понятию «лентяй». Маурицио же все воспринял по-своему и выставил свою лень в наиболее выигрышном свете.
К примеру, Каттелан основал так называемый «Фонд Обломова», окрещенный так в честь нерешительного персонажа романа Ивана Гончарова. Литературный Обломов — синоним бездельника, который почти не встает с дивана, не обращая внимания ни на какие внешние обстоятельства, зато вкусно ест и предается мечтаниям и раздумьям.
Каттелан нашел меценатов, которые поддержали его идею, в результате чего Фонд Обломова анонсировал приличный грант в размере 10000 у. е. художнику, который в обмен на эти деньги целый год не будет создавать новых работ и участвовать в выставках.
Здесь речь идет не о лени как таковой, а о сильном страхе, посещающем каждого художника, — страхе не быть способным творить, страхе оказаться бездарностью, страхе поражения и провала. Это те опасения, которые терзают самого Каттелана и которые ощутимо влияют на его искусство.
Грант от Фонда Обломова так никому и не был присужден. Никто из художников не воспользовался возможностью ничего не делать. Сам Каттелан тоже вряд ли на такое согласился бы, не творить он не может, но и синдром самозванца у него — невероятно сильный.
Из-за него художник постоянно пытается убежать от всего: от работы, от обязанностей, от публики, от скуки, от самого себя. Однажды он даже связал простыни и сбросил из окна галереи эту спасительную веревку — известный каждому символ побега.
В 1991 году Маурицио был приглашен к участию в групповой выставке в Милане. Однако создавать ничего не стал, зато подал заявление в полицию о краже его работы. Карабинерам ничего не оставалось, как составить протокол о похищении объекта искусства. Этот документ Каттелан оформил в раму и выставил как, собственно, свое произведение [2]. Впоследствии он умудрился его еще и продать.
В 1993-м Каттелану выпала возможность представить свое искусство на престижной Венецианской биеннале, но он не придумал ничего лучшего, чем сдать выделенное для него помещение в аренду рекламной компании, которая разместила в галерее билборд с рекламой парфюма. Каттелан назвал данный акт «Работа — это дурацкое занятие». Таким образом он одновременно сбежал и от необходимости придумывать новое произведение, и от навязчивого страха провала, сняв с себя всю ответственность.
В 1996 году для выставки в Амстердамском арт-центре он просто украл из соседней галереи все объекты неизвестного теперь художника и выставил их под своим именем. Полиция с ним разобралась и заставила вернуть экспонаты назад, но прецедент состоялся и у него есть название — «Очередной проклятый реди-мейд». В общем-то, Каттелан и знаменит скандалами и провокациями, которые, как правило, носят саркастический характер.
Зная об этом, смириться с приклеенным к стене бананом становится гораздо проще, ведь это — и нежелание Каттелана плодить очередные объекты, которыми перенасыщена планета, и сатира на тему того, что можно считать искусством и гарантирует ли размещение чего-то в стенах галереи этому чему-то статус шедевра. Это и критика мыльного пузыря арт-рынка. И непреодолимый страх провала, от которого Каттелан в который раз отшутился.
Безусловно, у Каттелана есть множество более тонких, серьезных и глубоких работ. К примеру, перформанс «Мать», во время которого перформера с головой закапывали в землю, оставляя на поверхности только сомкнутые для молитвы руки. Или стоящий на коленях, тоже словно молящийся, школьник, у которого неожиданно оказывается лицо Гитлера.
Или «повешенные дети», которых художник разместил на дереве в общественном парке. Но даже эти работы оказываются экзаменом на серьезность, провоцируют раздвигать границы того, над чем разрешено смеяться, иронизируя над самыми жуткими, важными темами, меняя угол их восприятия. А сам Каттелан мастерски умеет перевоплотить свои фобии и недостатки в живое, остроумное, яркое искусство.
Источники:
[1] Maurizio Cattelan, Bio, The Art Story
[2] Описание «украденной» работы, галерея Perrotin
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
