КОНКУРС ФАНТАСТИЧЕСКОГО РАССКАЗА «КИБЕРИАДА-2021»: PER ASPERA AD ASTRA

Всеволод Швайба. Внутренние дворы III. 2020

 

Редакция Huxley завершила прием текстов на международный конкурс фантастического рассказа. Сегодня мы публикуем очередное произведение из отобранных для участия в конкурсе «Кибериада-2021».

Имя победителя будет объявлено до 05.03.2022 года.

---

 

Лечу.

Вот посадили в ракету, приказали лететь — и лечу. Никто моего согласия не спрашивал. И то хорошо, что отбываю свой срок в космическом корабле, а не на рудниках редкоземельных металлов близ Подкаменной Тунгуски.

* * *

А ведь я хотел лишь отметить свой день рождения. Скромно, но со вкусом. Просто сесть на балконе и выкурить трубку. Тем более что на днях удалось достать немного Кавендиша. Контрабандного, разумеется.

«О трубка, мы опять вдвоем». Вот она, моя трубка. Она гораздо старше меня. Выточенная из вереска, потемневшая от времени и от всех кавендишей, вирджиний и дюбеков, согревавших ее. С маленькой трещинкой, которую всегда приходится прикрывать пальцем. Вот и сейчас, прикрыв трещину большим пальцем, я приготовился сделать первую затяжку…

Ба-бах! Дверь с грохотом распахнулась, и в мою скромную студию вломилась знаменитая троица в зеленых комбинезонах. Активисты ССОС — Службы Спасения Окружающей Среды им. Греты Тунберг. Они имеют право зайти ко мне в любой момент. Как и к любому, находящемуся под административным наблюдением. Что делать, сам виноват. Не надо было на ученом совете публично критиковать концепцию глобального потепления. Но что я могу сделать, если нулевая изотерма января в Северном полушарии упорно ползет к югу?! «И все-таки она охлаждается!» Тоже мне Галилей! Вот теперь приходится расплачиваться. Mea culpa.

Командир тройки — белобрысая девица неопределенного возраста. Профессиональный энтузиазм на лице. Не глядя на меня, сразу идет на балкон. А там — предательски дымится моя трубочка. Ну все, застукали. Застали, можно сказать, in flagranti — на месте преступления. Налицо был и corpus delicti — моя раскуренная трубка. Она немедленно была конфискована, и мне предъявили подозрение.

А к вечеру уже было объявлено решение особого судебного триумвирата ССОС и вынесен приговор.

«Умышленное отравление Окружающей Среды оксидами и диоксидами углерода, совершенное способом, опасным для здоровья и жизни окружающих, с нарушением мер пожарной безопасности».

Три года одиночного заключения. От более сурового наказания спасло меня лишь то, что отравление окружающей среды не было совершено в особо крупных размерах. А от рудников спас мой университетский диплом.

Вот так я, Невиль Гольфстримски, молодой и даже слегка подающий надежды ученый, стал заключенным № 224800033. Место отбывания заключения — космический корабль, исследовательская экспедиция.

* * *

А вы что думали? Нас, заключенных, людей с высшим техническим образованием, используют теперь с максимальной отдачей.

Во-первых — нас не жалко. Мы же не профессиональные астроисследователи, на подготовку которых правительство ухлопало чертову уйму денег. С другой стороны, и в суперсложные «контактные» экспедиции (типа установления контакта с черт-те чем разумным) нас не отправляют. Наши задачи — самые тривиальные. Прилететь на указанную планету, что чем-то заинтересовала ученых, сделать осмотр на месте, взять нужные пробы — и назад. Что в тех краях может встретиться — ядовитая плесень, скажем, или тайфун силой в 16 баллов — никого не интересует.

Во-вторых — космический корабль является идеальным местом заключения. Прав был старинный писатель, когда говорил, что «астронавтика пахнет тюрьмой». Потому как — безнадежно. «Из самой надежной тюрьмы можно бежать, но из подвешенной между звездами ракеты ускользнуть некуда».

Однако, если тебе повезет, и ты успешно справишься с заданием, — могут снять судимость. Кое-кому снимали, я знаю. Впрочем, некоторым post mortem.

* * *

Через три дня я уже был в космопорту и грузился на свежеотремонтированный космический корабль под гордым названием «Ревущий Лосось». Название мне понравилось. Конструкция и оснащение были самыми обычными. Типичная рабочая лошадка межзвездных полетов. Мы на таких летали в техническом университете, правда, лишь в пределах Солнечной системы. Я, как отличник, — даже два раза. Ладно, полетим еще дальше. Куда пошлют.

Почти перед самым стартом в корабль ввалились два развеселых лаборанта из ССНИ — Службы Специальных Научных Исследований (впоследствии оказалось, что это были два профессора). Притащили нечто вроде автоклава, который установили в жилом отсеке. Не дожидаясь моих вопросов, с шутками и гыгыканьем объяснили, что это — последняя, наиновейшая разработка ССНИ в области искусственного мозга. МОСК — Мыслящий Органический СуперКоллоид. Как я понял, основа этого коллоида — супердлинные цепочки полуорганических углеродно-сернисто-азотистых молекул, которые могут взаимодействовать друг с другом и устанавливать связи по типу нейронных в человеческом мозге. Все это для стабилизации помещается в водную среду.

Так вот, этот «буайбес», точнее, скажем так, «жидкий мозг», может мыслить! Не хуже человека, надо сказать. А кое в чем — даже лучше. Причем чем больший объем резервуара с этим «бульоном» — тем он будет лучше соображать. Пока что его обучили шахматам («Мы же знаем, что вы были чемпионом универа по шахматам», — хмыкнул один из них). Ну и астронавигационным расчетам научили, куда же без них. Правда, такие расчеты должен выполнять штатный бортовой компьютер, который думает обычными микрочипами, но можно попробовать и эту штуковину.

На закуску ребята показали органы управления, вмонтированные в крышку того горшка-автоклава и соединенные какими-то электробиомеханическими органоидами с жидкой средой: «уши» — микрофон, «глаза» — видеокамеры и «голос» — громкоговоритель. И еще — венец творения! — отдельный органоид, соединяющий автоклав с перфоленточным девайсом (какая-то средневековая инструкция от военпредов требовала обязательного наличия на борту устройств механического хранения данных). Наконец, все так же ухмыляясь и хихикая, ребята сообщили, что МОСК — штуковина экспериментальная, на полевые испытания отправляется впервые, и ее modus operandi может оказаться… скажем так, несколько непредвиденным («Ну вы же отличник, разберетесь по ходу!»).

До старта я больше людей не видел. Дальше все шло по стандартной программе: проверили по чек-листу все системы, задраили люки, ключ на старт, зажигание, и наконец, взревев всеми своими дюзами, «Ревущий Лосось» ринулся в бездну космоса. Полет начался…

* * *

В полете приходилось развлекаться шахматами. Этот МОСК оказался весьма сильным шахматистом. На первых порах я проигрывал ему вчистую.

Но потом я вспомнил, что его интеллект зависит от его же объема. В кухонном блоке нашлась подходящей емкости кастрюля. Понемногу, кружка за кружкой, я стал туда переливать этот жидкий мозг. В конце концов мы стали играть на равных. Больше того — теперь я мог регулировать силу своего «партнера». Кружкой больше — и мне приходилось напряженно думать над теми каверзами, которые мне устраивал на доске мой странный напарник. Кружкой меньше — и я мог расслабиться, обыгрывая его легко и просто. Можно было бы дойти даже до детского мата. Но это было бы как-то… Ну неспортивно типа…

* * *

Вот так вот неспешно и прошел год полета. По внутрикорабельному календарю наступил мой день рождения. В этот день мне, как всегда, захотелось позволить себе дорогие излишества.

Конечно, о Кавендише можно было только мечтать. Ну у меня на борту было еще кое-что интересное. Необычное и вкусное. В суматохе сборов я успел закинуть в продуктовый отсек пару упаковок страусиного мяса. Натуральное мясо на Земле в последнее время было дефицитом, а страусиное — так вообще эксклюзивом. Довели страусов до состояния деликатеса… Что ж, а вот мы возьмем да и побалуем себя в день рождения страусиным стейком!

Мне было лень возиться с ежедневным расчетом корректировки курса на обычном бортовом компьютере. Хватит того, что мне надо было запрограммировать кухонный комбайн на правильную прожарку стейка. Medium rare, да. Это вам не астронавигация, это серьезно. Так что расчет курса я поручил своему жидкому собрату по разуму. Перелил его весь обратно в автоклав, указал, чтобы результат выдал на перфоленту, которую вставил в бортовой компьютер. Вдвоем справятся, а я пока займусь кухонным агрегатом…

* * *

Ч-черт! Корректировка курса запоздала! Как потом оказалось, почти весь интеллект, сосредоточенный в автоклаве, ушел на моделирование шахматной партии Ласкер — Нимцович, причем Ласкер у него играл в стиле Капабланки, а Нимцович — в стиле Каспарова и Крамника одновременно. Редкий случай интеллектуальной перверсии. А задачка расчета курса была поставлена во вторую очередь, и решение было выдано слишком поздно.

В результате корабль чересчур близко подлетел к Бетельгейзе, и попал в могучее поле тяготения этого монстра. Из-за чего «Ревущий Лосось» резко замедлился. Скорость упала стремительным хайджеком. Но пока некритично. Однако стейк пришлось отложить. Взял управление на себя, вырулил из опасной зоны, разогнался до нужной скорости. Похоже, пронесло…

Вдруг обнаружил, что из-за внезапного торможения нас с «Лососем» настиг радиосигнал, пришедший с Земли. Принес с собой свежие новости. С интересом послушал.

В одной из них сообщалось, что совсем недавно умер последний страус на Земле. Был засыпан пеплом внезапно извергшегося Нгоро-Нгоро. Внимательно посмотрел на свои стейки.

Оказывается, я ем стейк из вымершей птицы. Как бы уже ископаемой. Бросил еще один сочувствующий и понимающий взгляд на стейки, но любопытство пересилило. Взял самый последний, разрезал пополам. Так и есть! Вместо medium rare получился rare. Обидно. Впрочем, нетронутая жаром плоть в глубинах стейка натолкнула на любопытные мысли. Вдруг я стану спасителем популяции страусов? Генная инженерия ведь чудеса нынче творит…

Решил на всякий случай засунуть стейки в холодильник, в самую холодную криокамеру. Но эти балбесы-конструкторы ухитрились поставить холодильник в чертовски неудобном месте. И, конечно, возясь возле открытой дверцы, я не мог не зацепить этот рычаг. Жизненно важный, между прочим.

* * *

Да-да, речь идет о рычаге, точнее, рубильнике отключения гравитации. Давно прошли те времена, когда астронавты летали в невесомости, паря внутри своего корабля, как херувимы в астрале. Сейчас, благодаря искусственной гравитации, мы твердо стоим на своих ногах в жилом отсеке, у которого, кстати говоря, теперь есть такие понятия, как «пол» и «потолок». И мы, благодарение ССНИ, можем ходить по полу, а не ползать, как мухи, по стенкам и потолку.

Но гравитация может аварийно отключаться. Автоматикой или вручную. Ну да, тем самым треклятым рубильником, который я зацепил своей… спиной, что ли…

Короче, все взлетело. И начало летать и парить в невесомости. И… Боже, только не это! Соединяя МОСК с перфолентой, я забыл закрыть крышку его вместилища-автоклава! И весь этот жидкий мозг плавно выплыл наружу и повис посреди отсека огромной каплей.

Аккуратно, предельно аккуратно, я подхватил кастрюлю и начал осторожно водворять в нее эту суперкаплю. Но нет! Сказался недостаток опыта мувинга в невесомости. Выполняя очередной pas de chat в погоне за большой каплей, я с размаху грохнул по ней кастрюлей, разбив ее на сотню маленьких.

Ухватившись за бортовую аптечку, принайтованную к стене, я отдышался и осмотрелся. Вокруг меня, искрясь и переливаясь всеми цветами радуги, плавали капли искусственного разума. И теперь моя задача — собрать их в единое целое. Вот этими самыми трясущимися руками. Кошмар!

Незапертая аптечка вдруг открылась. Так, хорошо, для начала найдем что-либо успокоительное. И подумаем. Осмотримся повнимательнее и подумаем. Ничего не придумав, еще раз заглянул в аптечку. Эврика!

Какая-то добрая медицинская душа положила туда клизму. Маленькую оранжевую резиновую «грушу», которая мне наконец-то пригодится. Так, аккуратно всасываем в клистир очередную каплю нашего жидкого разума и выпускаем в постоянное пристанище — горшок-автоклав. Вот так, не спеша, по капельке, весь мозг и соберем.

Но нет! Рожденный ползать летать все-таки не может! Опять начал в невесомости дрыгать ногами, как балерина, и, конечно же, зацепил ногой все тот же злосчастный рубильник. Гравитация обрушила все на пол. Я больно ушибся всеми мягкими и твердыми тканями тела, ничего, по счастью, не сломав ни себе, ни ракете. Но где же эта чертова жижа?

Я увидел только маленькую лужицу, которую быстро собрал клизмой. А где остальное? Так и есть: все утекло через дренажно-вентиляционную решетку куда-то во внутрикорабельное пространство. Катастрофа!

* * *

Да, это катастрофа. Я лишился своего партнера — в шахматы мне играть теперь не с кем. Попробовал сыграть с той лужицей, которую успел слить в автоклав. В первой же партии поставил этому недомозгу (мозжечку, можно сказать) детский мат. После, во всех остальных партиях, он стабильно сдавался мне на третьем ходу.

В общем, дальше я был занят тем, что отчаянно скучал. И думал, пытаясь понять путь воды. Вот куда она могла утечь? Вроде бы везде все сухо. Начал разбирать пол в жилом отсеке. Интересно же.

* * *

Есть! Нашел! Обнаружил под полом небольшую нишу, еще мокрую. Дальнейшее исследование выявило в нише патрубок, ведущий к абсорбционному водному рекуператору. И штуцер, соединяющий патрубок с подводящей трубой. Да-да, вот этот распроклятый штуцер, который разгильдяи-штуцерщики при подготовке корабля в космопорту не удосужились как следует закрутить. И вся та умная вода через неплотно закрученный штуцер просочилась в рекуператор, надо же!

Сперва я не придал этому значения. А потом задумался. А затем начал думать свирепо и яростно, как персекуторный параноик. И вспомнил, как ребята из ССНИ вскользь обмолвились — мол, этот самый суперколлоид имеет тенденцию к разрастанию в аммиачно-сероводородной среде. Катализаторы, значит, ага. А ведь они же вместе с водой и прочими жидкостями, предназначенными для очистки и рекуперации, постоянно поступают в рекуператор. А там этот жидкий мозг. И он разрастается…

Подумав об этом, я даже как-то напрягся. Разобрал пол и часть стены жилого отсека. Добрался до рекуператора. Внимательно осмотрел бак с водой. Внешне — никаких изменений. Но этот МОСК должен же быть где-то здесь…

* * *

Ага, от нас не спрячешься! Я его таки нашел. Пришлось для начала просверлить в баке два отверстия. Потом снять с его старого вместилища-автоклава два органоида. И подсоединить их к тому «рассолу», что был в баке. Микрофон и громкоговоритель. Попробовал наладить контакт. И он отозвался!

Вначале пошел какой-то бессвязный набор слов. Я предложил сыграть в шахматы. МОСК некоторое время молчал. Потом снова послышалось какое-то бормотание. Прислушавшись, я уловил некие слова, что-то вроде «Мене, текел, упарсин…» Потом он замолчал совсем. Видать, задумался. О смысле жизни, что ли?

А я тоже задумался. И вдруг, как обухом по голове, бабахнула такая мысль: «А ведь жидкость из рекуператора поступает всюду, во все системы жизнеобеспечения корабля. Кухня, санитарный блок, оранжерея… Да я же сам пью эту воду! Мы что тут, все умнеем не по дням, а по часам?!!»

Кстати, заметил, что растения в корабельной оранжерее начали вести себя как-то странно. Например, стали раскачиваться в такт музыке. Нет, это, конечно, еще не разумная жизнь. Но уже вполне определенные рефлексы. Шпинат еще ведет себя спокойно, а вот огурцы и помидоры в ужасе шарахаются от меня, как только я протягиваю к ним руку.

Да что овощи! Я сам уже начинаю вытворять что-то странное. Точнее, мои конечности. Пальцы, к примеру, подергиваются с растениями синхронно. А недавно обратил внимание, что моя левая нога самопроизвольно выстукивает какую-то морзянку.

La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi. Дрожание моей левой икры есть великий признак. Но где Наполеон, а где я… На всякий случай прислушался к морзянке, расшифровал точки и тире. ССОС-ССОС-ССОС… Безостановочно. Боже!!! Я точно схожу с ума!

Так, не паниковать! Для начала — максимально ограничиваем потребление жидкости. Любой, в любом виде. Не моемся. Только сублимированные продукты, всухомятку. Воду для питья добываем из холодильника — соскребаем с криокамеры лед и иней, растапливаем. Пьем minimum minimorum, только чтобы не допустить полного обезвоживания. МОСК не пройдет! Ему не место в моем организме. Прорвемся!

* * *

Итак, подведем итоги. Я лечу в мыслящем космическом корабле, точнее, в корабле с мыслящим рекуператором. От любой жидкости на борту теперь можно ожидать чего угодно. Растения в оранжерее проявляют зачатки интеллекта. Что растения! Мои конечности, случается, ведут себя вполне самостоятельно. И вдобавок ко всему — рекуператор, похоже, уже начинает задумываться о смысле жизни…

* * *

Но мы сделали это!

Final destination, пункт назначения, та самая планета — вот она. Все верно: спутник двойной звезды Альфы Водолея, движется вокруг двух светил — красного и синего, постепенно приближаясь к ним.

Диаметр планеты почти на 20% больше земного, вся поверхность покрыта водой. Ни малейшего признака суши. Провожу исследование, беру пробы. Атмосфера непригодна для дыхания, вода чистая, безо всяких примесей. Никаких признаков жизни. Сейсмографы улавливают отдаленную вулканическую деятельность. Незначительную. В общем, ничего особенного. До появления жизни ей бы еще, так сказать, жить да жить. Но не успеет. Упадет вскорости на одну из своих звезд. Интересно, на красную или на синюю? Да какая разница, у нас mission completed, ура! Можно собираться в обратный путь.

И не забыть воспользоваться неожиданным бонусом. Я могу здесь полностью заправиться свежей забортной водой. Отлично! Так, откачиваем всю эту «умную» воду, сливаем из всех систем корабля в реактор. Пусть она пока там подумает, потом, в полете, мы ее всю сожжем.

Промываем рекуператор. Закачиваем чистую воду. Боже, наконец-то я приму душ! Начинаем предстартовую подготовку. Все системы работают нормально. Немного забарахлила только заслонка реактора. Мелочь. Правда, весь тот жидкий мозг мог просочиться в здешний океан. Ерунда. А все-таки, на красную или на синюю?

Ладно, чего тут гадать. Мы с «Ревущим Лососем», к счастью, уже улетаем, осталось только попрощаться с планетой.

Прощай, Солярис!