КОРНИ И КРЫЛЬЯ с Борисом Бурдой: Александра Экстер — украинская художница-авангардистка, одна из основоположниц стиля арт-деко

Арт-оформление: Olena Burdeina (FA_Photo) via Photoshop

 

КЛАДЕЗЬ ТАЛАНТОВ И УМЕНИЙ!

 

В Одессе есть симпатичная достопримечательность — Сад скульптур при литературном музее. Каждая из них посвящена особенным людям, событиям и местам, причем по тому, как они выглядят, легко догадаться, что устанавливают их именно 1 апреля.

Один из памятников называется «Серебряный век». На его постаменте — примерно десяток названий литературных течений: акмеизм, футуризм, символизм, конструктивизм, имажинизм… Серебряный век породил их все разом. В живописи, кстати, их появилось не меньше.

Почти любой заметный деятель искусства в ту пору либо примыкал к одному из течений, либо сам его основывал — всякое бывало… Мы помним, что Блок — символист, Мандельштам — акмеист, Маяковский — футурист, ну и с художниками нечто подобное, почему нет?

Так что я думаю, что всем будет любопытна жизнь художницы, творчество которой вполне правомерно причисляют и к футуризму, и к кубизму, и к фовизму, и к конструкционизму, и к импрессионизму, и к абстракционизму, да еще и считают одним из основателей целого стиля — арт-деко.

Авангардисткой ее тоже называют вполне правомерно — представители всех перечисленных стилей под этот термин подходят. И не только художником — она и декоратор, и дизайнер одежды, и педагог, и оформитель массовых праздников, и создатель рукописных книг.

Кстати, она преподавала и в моей родной Одессе, но этого даже не надо для включения ее биографии в эту рубрику — хотя она и родилась в ныне польском Белостоке, по воспитанию была киевлянкой. Теперь не рассказать об Александре Экстер с моей стороны будет просто нечестно…

 

НЕТОРОПЛИВОЕ НАЧАЛО

 

В семье белоруса (или белорусского еврея — как где) и гречанки в самом начале 1882 года родилась дочь Александра, для будущих знакомых — просто Ася. Отец был коллежским асессором — это чин небольшой, примерно капитан или майор, дающий только личное дворянство.

По службе Асин отец был вынужден переехать, когда дочери было только три года — сначала в Смелу, теперь это Черкасская область, а потом и прямо в Киев. В Киеве она и окончила женскую гимназию Св. княгини Ольги и получила вполне качественное образование. Куда дальше?

Ася сделала нестандартный выбор в духе времени — поступила в Киевское художественное училище. Там вместе с ней учились такие заметные художники, как один из известнейших скульпторов-кубистов Александр Архипенко и основатель «Бубнового валета» Аристарх Лентулов.

Но доучиться в расчетные сроки ей не удалось — девушкам это трудней, личная жизнь мешает. Возникла внезапная большая любовь с двоюродным братом, преуспевающим адвокатом Николаем Экстером. Ася берет фамилию мужа и уже под ней остается в истории искусства.

 

ШАГИ К ТВОРЧЕСТВУ

 

С мужем Асе явно повезло — он был человеком более чем современным и ни в чем даже не пытался ее ограничивать, в том числе и в поисках себя. Ее стремление заниматься искусством он не только не критиковал, но и поощрял. Жили они совсем небедно и могли путешествовать.

Прямо в длительном свадебном путешествии по Европе муж познакомил Асю с другом-художником Алексеем Явленским, и тот сразу увидел, что у нее есть талант, и начал знакомить ее с друзьями-художниками, в числе которых был сам Василий Кандинский, — для начала неплохо!

Продолжив обучение в Киевском художественном училище как вольнослушатель, она параллельно организовывает в собственном доме салон-мастерскую — средства позволяют. Этот салон стал местом встречи киевских представителей авангардного искусства, их точкой контакта. 

Сама Ася к землякам строга. После одной из киевских выставок она пишет: «Художники-киевляне прежде всего не художники, а какие-то без всякого вкуса люди, для которых, судя по их произведениям, рисунки на конфетных коробках представляют недосягаемый идеал».

Отнесемся к ее словам спокойно, со скидкой на возраст — выходцев из киевской художественной среды, которых мы помним и сейчас, не так уж мало. К сожалению, прав Дмитрий Кедрин — «У поэтов есть такой обычай: в круг сойдясь, оплевывать друг друга». И у художников…

 

 

ПО ЕВРОПЕ

 

В 1907 году она поучилась в Париже в академии Гранд-Шомьер и попутно подружилась с Гийомом Аполлинером и Пабло Пикассо. Пикассо просто потряс ее до глубины души — как и очень многих. Вылазки в Европу так пришлись ей по душе, что стали частыми и для ее быта почти привычными.

В 1912 году она познакомилась в Италии с художником Арденго Соффичи, а через него с прочими властителями итальянских умов. С Соффичи у нее случился недолгий, но бурный роман, о котором он всем поведал в совершенно недостойном тоне. Муж не отреагировал никак — и на том спасибо.

Хорошо с таким мужем! Живешь где хочешь, во всяких местах не только Российской империи, но и Европы, участвуешь практически во всех заметных выставках авангарда — от российского «Бубнового валета» до французского «Салона независимых» — и набираешь репутацию.

К творческим группам она не только примыкает, а организует их — скажем, группу кубофутуристов «Кольцо». Вступает она и в группу Малевича «Супремус» — ведь Малевич настолько ей доверял, что она была единственным человеком, которого он допускал в свою мастерскую.

Ее авторитет был так велик, что в ряде художественных конфликтов она выступает в роли третейского судьи — скажем, во время подготовки выставки «0,10», которая, по мнению многих, без ее дипломатии закончилась бы катастрофой. Ей доверяли, и это доверие росло.

 

КАМЕРНЫЙ ТЕАТР

 

А в 1916 году Экстер становится еще и театральной художницей, причем сотрудничает с театром ярким, модным и занимающим заметное и достойное место в мировой истории, — Камерным театром, лидером которого был выдающийся режиссер Александр Яковлевич Таиров.

Экстер и Таирова познакомила не менее знаменитая, чем Александра, художница-авангардистка Наталья Гончарова. Уже на следующее утро после их знакомства Таиров сообщил своей жене, великой актрисе Алисе Коонен: «Я провел ночь с замечательной женщиной!»

Вряд ли Коонен побила за это Таирова веником — она была человеком той же среды и понимала, что настоящие восторги вызывает только творчество, никакой не секс. В эту ночь Таиров и Экстер присели «выпить чаю», а утром закончили план работы над спектаклем «Фамира Кифаред».

Коонен вспоминала: «В ее парижском доме, как и в ней самой, было своеобразное сочетание европейской культуры с украинским бытом. На стенах среди Пикассо и Брака были украинские вышивки, на полу — украинский ковер. К столу подавали… майоликовые тарелки с варениками».

Сложная и непривычная современнику драма Иннокентия Анненского в декорациях Экстер стала очередной театральной сенсацией Таирова. А вскоре Экстер не менее интересно оформила в его театре драму Уайльда «Саломея». Пьеса вышла всего за несколько месяцев до революции…

 

 

 

НАРУШЕНИЕ РАВНОВЕСИЯ

 

В революцию жизнь всегда начинает нестись вскачь, и для Экстер никто не сделал исключения. В 1918 году умирает от холеры ее муж, а свекор, слабо выносящий богемную сноху, выгоняет ее из дома и даже картины не отдает — многие из них так и пропали практически без следа.

К счастью, авангардисты оказываются востребованы революцией (на первых порах, разумеется). Экстер открывает свою мастерскую декоративного искусства, иллюстрирует футуристические книги, создает эскизы одежды, подушек, абажуров, даже проектирует форму для Красной Армии.

Занимается она и украшением улиц Киева и Одессы к революционным праздникам — как Марк Шагал в Витебске и Аристарх Лентулов в Москве. Каково всем этим вечно крайним чувствовать себя проправительственными, одобренными и рекомендованными? Проблемы с этим явно есть…

Помимо всего этого, Экстер работает художником по костюмам в студии Брониславы Нижинской — той самой, из которой вышел другой герой нашей рубрики, замечательный танцор и балетмейстер Сергей Лифарь. В общем, работы ей хватает, но значительна ли она?

 

 

ВОЗВРАЩЕНИЕ В МОСКВУ

 

В 1920 году Александра возвращается в Москву и вторично выходит замуж. Ее второй муж, актер Георгий Некрасов, кажется простоватым рядом с богиней тогдашнего художественного Олимпа, но очень ее любит и трогательно о ней заботится, а это гораздо важнее внешнего политеса.

Ее совместная работа с Таировым продолжается спектаклем «Ромео и Джульетта». Отзывы на созданные ей декорации и костюмы просто прекрасны, на сам спектакль — намного хуже. Причем виновником провала спектакля критик Абрам Эфрос называет именно Экстер, а не Таирова.

Вот его слова: «Так получилось не потому, что декорации оказались плохи — этого не могло быть, их делала Экстер! — а наоборот, потому, что они были слишком хороши, вернее, роскошны… Таиров вызвал духов, с которыми не справился. Самым могущественным из них была Экстер».

Самолюбивый и уверенный в себе Таиров, как и неизменно царственная кстати и некстати Коонен, не могли принять такого объяснения. Сотрудничество Таирова и Экстер прекратилось навсегда. Не все со мной согласятся, но я думаю, что это было плохо для каждого их них.

 

ИНТЕРЕСНОЕ КИНО

 

Образовавшееся свободное время она немедленно потратила на проект, ставший началом нового жанра советского кино, — создание декораций и костюмов к фильму Якова Протазанова «Аэлита» по известной повести Алексея Толстого, первенцу советского фантастического кино.

 

 

Подбор артистов был исключительным. Аэлиту играла жена Довженко Юлия Солнцева, Гусева — дядя Алексея Баталова Николай, роль сыщика-любителя Кравцова стала кинодебютом Игоря Ильинского, жулика Эрлиха играл популярный комик Павел Поль — сплошные суперстар!

Фильм имел несомненный успех — долгое время на его показах в московском кинотеатре «Арс» были беспрерывные аншлаги. Но советская критика его не особенно жаловала, обвиняя создателей кино в том, что им чужды интересы рабочего класса. Тогда с этим было просто…

Но со временем оказалось, что это признанная классика даже не советской, а скорее мировой фантастики, вполне возможно, что первый полнометражный фильм о космическом полете. Знаменитый фантаст Фредерик Пол пишет, что это один из лучших НФ-фильмов немого кино.

 

ОТЪЕЗД

 

Экстер не сидит без заказов, и статус этих заказов высок. В 1923 году она оформляет павильоны «Известий ЦИК и ВЦИК СССР» и «Красной нивы» для Первой всероссийской сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставки вместе с Верой Мухиной.

А в 1924 году ее включили в группу, организующую советский павильон искусств на XIV Международной биеннале искусств в Венеции. Она с удовольствием поехала, мужа прихватила с собой, выполнила все работы, необходимые для оформления павильона, — и все. Не вернулась.

Тогда в этом еще не было госизмены — это началось уже в 30-е. Просто Фернан Леже предложил ей кафедру в Академии современного искусства. Ученики вспоминали, что Экстер «блестяще преподавала, но раздражала тем, что часто вспоминала Украину, о которой никто не знал».

Просто довольно много художников, сходных с Экстер по направлению творчества (тот же Шагал), приняли похожие решения, и дальнейшая их жизнь протекала в Европе и Америке — вряд ли просто так. Зато никто из них не умер в тюрьме, не был расстрелян, не стал врагом народа…

 

ЖИЗНЬ НА ЗАПАДЕ

 

По ту сторону границы ее творчеством в свое время достаточно интересовались. Ее выставки прошли и в Берлине, и в Лондоне, и в Париже, и в Нью-Йорке, и еще во многих местах — последняя крупная прижизненная выставка состоялась в Праге в 1937 году.

С 1930 года Экстер поселяется в пригороде Парижа Фонтене-о-Роз и уже не покидает его всю жизнь. Со временем круг ее интересов перемещается от станковой живописи к оформлению интерьеров, росписи керамики, весьма своеобразной книжной графике.

Еще один способ применения творческих способностей Экстер — марионетки. Коллекционеры очень их ценят, а увеличивает их ценность то, что большинство этих марионеток создавалось по индивидуальному заказу и в единственном экземпляре.

Некоторые ее книги тоже намеренно выпускались ничтожным тиражом — от одного до пяти экземпляров, по заказу любителей-библиофилов. Вроде книги «Ода к Вакху», несколько страниц которых изображены на рисунке. Почему такой малый тираж? Заказчики так хотели…

Особое место заняли проиллюстрированные ею книги Мари Колмон «Панорама реки», «Панорама берега» и «Панорама горы». И сейчас они являются ценными объектами собирательства. Просто это особая, достаточно узкая ниша. Работать Александре становилось все трудней, и жили они все хуже.

 

 

УХОД

 

Многие даже выказывают удивление — как такие яркие и радостные вещи, как книги и марионетки, Экстер ухитрялась творить, когда жизнь обходилась с ней все более сурово. Известность ее падала, доходы уменьшались, муж помогал как мог, но он мог не все.

В годы оккупации всем жилось не слава богу, и Экстер с мужем не составляли исключения. Скорее всего, они не голодали, а вот нужду терпели постоянную — это видно по строчкам из ее писем к друзьям. А когда в 1947 году умер ее муж, стало еще тяжелей. Одиноким всегда сложно.

Она предчувствовала плохое, даже писала: «Приходящая зима будет очень тяжелой. Это девятая зима с начала войны, и для меня она будет тяжелейшей». Было откуда взяться плохим предчувствиям — и они оправдались: 17 марта 1949 года Александра Экстер покинула этот мир.

Все свои еще сохранившиеся работы она завещала земляку-киевлянину, знакомому ей еще с начала века, Семену Лиссиму. Он принял ее наследие, часть работ пристроил в музеи США, сумевшие в достаточной степени ими заинтересоваться, а остальные сберег до лучших времен.

 

 

ВОСКРЕШЕНИЕ

 

А стоило ли ждать эти самые лучшие времена? Да и более того — ждать пришлось недолго. 70-е годы ознаменовались возвращением интереса к ее работам. Первая посмертная выставка художницы состоялась в Париже в 1972 году — работы пережили годы забвения и вновь вызывали интерес.

В 1987 году в московском Бахрушинском музее прошла ее выставка — через полвека после последнего прижизненного вернисажа в Праге. А в 2000 году на основе сбереженного Лиссимом ее наследия было открыто Общество Александры Экстер, продолжающее его распространять.

Некое своеобразное доказательство ценности творчества Экстер состоит еще и в том, что сейчас российские авангардисты начала ХХ века вошли в моду, и их стали подделывать в совершенно немыслимых масштабах. Подделок работ Экстер сейчас очень много, и это составляет проблему.

Не так давно прошедшая в Туре выставка «Экстер и ее друзья» вызвала возмущение председателя Общества Александры Экстер доктора искусствоведения Накова. По его словам, поддельщики даже не умели правильно писать буквы кириллицы, не говоря уж о других очевидных ляпах.

А что с памятью Экстер у нас в Украине? Ряд ее работ выставлен в Национальном художественном музее Украины, и это прекрасно. Но это все. Посмотрите на дом, в котором она жила. Богдана Хмельницкого 27/1 — есть там мемориальная доска? Все еще нет. Понятно — все как всегда…

 

---

При копировании материалов размещайте активную ссылку на www.huxley.media