Дэвид Кит Линч (20 января 1946 — 15 января 2025) — американский кинорежиссер, визуальный художник, музыкант и актер. Линч считался одним из самых выдающихся режиссеров своей эпохи, его часто называли визионером и прославляли за фильмы, часто отличающиеся сюрреализмом и склонностью к экспериментам / instagram.com
Учивший нас своими фильмами прыжкам головой вниз, в запредельное, в собственное подсознание, где сон не отличить от реальности и откуда не выбраться живым, сам Дэвид Линч взял и шагнул прямо в вечность. Шагнул, оставив после себя всем нам в наследство свои великие фильмы и сакральные знания.
Например, про то, что реальность нас окружающая — всего лишь сон, вырвавшийся за пределы своего царства; что ужас скрыт в самой природе кинематографа, меняющейся сущности, сотканной из лжи; что для творчества нужна ясность видения, чтобы улавливать идеи; что идеи, в особенности большие, подобно рыбам, обитают на глубине.
Все это теперь безраздельно наше.
ЛИНЧ ДО ЛИНЧА: ОТ ЛИПКОГО АВАНГАРДА ДО БОЛЬШОГО ГОЛЛИВУДА
Самый авангардный из мейнстримовых и самый мейнстримовый из авангардных режиссеров, Дэвид Линч, поневоле оказавшись в кино (художник по образованию, он неожиданно обнаружил, что при помощи кинокартины можно оживлять буквально), стал настоящим мастером снов.
Фильмы его были избавлены от какой-либо социальной или экзистенциальной начинки и напрямик обращены к обыденному подсознанию, из которого автор извлекал гигантские залежи мистической жути. Он прославился в 1977 году абсолютно экспериментальным экспрессионистским хоррором «Голова-ластик», в котором замкнутый обитатель индустриальной окраины, как липкий кошмар, переживает внезапную весть о рождении собственного ребенка.
Причем ни имени младенца, ни его пол он, сколько ни пытается, не может узнать. Но понимает, что теперь, как порядочный человек, обязан жениться на бывшей подруге, которая, собственно, и является по совместительству матерью этого обитающего за батареей инопланетного существа. По сей день непонятно, из чего Дэвид Линч изготовил своего экранного младенца. На вопросы интервьюеров «Как вы это сделали?» он всегда вежливо отмалчивался. Лишь признавал, что это очень личная для него история.
Нужно знать, что за три года до съемок у Линча родилась дочь, потом его бросила жена. Логично предположить, что режиссер переплавил собственные потаенные страхи, среди коих и страх отцовства, в кино, которое обращает на себя внимание настоящим карнавалом сюрреализма, необычайным звуковым дизайном и густой сумеречной атмосферой (фильм снимался при искусственном освещении ночами, чтобы сэкономить деньги и время), которой в будущем суждено будет стать визитной карточкой Дэвида Линча.
Тогда же, в 1977-м, на режиссера обратил внимание молодой Джордж Лукас, предложив снимать «Возвращение джедая». Линч отказался. Зато соблазнился предложением Мела Брукса снять «Человека-слона» — свой самый политкорректный фильм, который три года спустя принесет ему восемь номинаций на премию «Оскар» и признание самого Стэнли Кубрика: режиссер будет вдохновляться линчевским шедевром, работая над своим «Сиянием».
Со временем этот черно-белый этюд о нежной человеческой душе, страдающей от того, что ее телесная оболочка кажется людям уродливой, который сам Линч аттестовал как «сон о темных и тревожных вещах», оброс множеством трактовок. Но никто, по словам самого автора, так и не приблизился к пониманию его настоящего смысла.
Потом будет еще «Дюна» (1984) — многомиллионный фантастический и гипнотический провал, от которого Линч открещивался до самой смерти. Именно с оглядкой на ту «неудачную» «Дюну» Дени Вильнев будет делать свою версию романа Фрэнка Герберта.
В ОБЪЯТИЯХ «СИНЕГО БАРХАТА»
Настоящий же Линч начался в 1986-м: «Синий бархат», выйдя на экраны, зафиксировал все приметы его фирменного стиля — роковых красоток (здесь это томная певичка Дороти в исполнении Изабеллы Росселлини), инфернальных злодеев (как психопат Фрэнк Денниса Хоппера), красных занавесей, томных щемящих песен (пронизывающий весь фильм мотив тягучего хита Blue Velvet), черного юмора.
Это прямо золотая жила, которую Линч обнаружил и потом разрабатывал годами. Именно здесь он поймал главное: фирменную интонацию и атмосферу кошмара, сладкого морока, где обыкновенное становится запредельным. В «Синем бархате» же впервые с экрана льется таинственная, терпко-сладкая музыка Анджело Бадаламенти — композитора-единомышленника, с которым они будут неразлучны.
«Синий бархат» родился от цветового ощущения: красный рот, зеленые глаза, пронзительный свет, «что-то от Эдварда Хоппера» (знаменитый американский художник, певец городской повседневности), как вспоминал автор.
История любопытствующего юнца Джеффри (его играет молодой Кайл Маклахлен — будущий агент Купер), которого желание разгадать тайну найденного в траве возле дома человеческого уха заводит в настоящий ад, по сей день не разгадана. «Не знаю, почему считается, что искусство должно иметь смысл, — повторял он. — Ведь все как-то смирились с тем, что жизнь не имеет смысла».
Существуют сотни трактовок этого более чем странного сюжета. Одна из них — что все на экране происходящее лишь привиделось персонажу, переживающему сильный шок из-за инсульта отца. Где вообще кончается воображение? И кончается ли?
«Вообще же язык кино говорит больше, чем сюжет или слова. В свое время так до меня дошел фильм «8 1/2» Феллини. Мне кажется, зритель во все времена способен к восприятию абстрактных структур, — рассуждал Линч. — Когда я заканчиваю каждый очередной фильм, первое, что говорят: «Это катастрофа!» Так было и с «Синим бархатом», и даже с «Человеком-слоном». Студии их ненавидели, хотели порезать, но потом вдруг у фильмов находились горячие сторонники, и все образовывалось».
Линч с ловкостью опытного мошенника стирает улики, уничтожает следы, которые позволили бы истолковать его авторский месседж сколько-нибудь однозначно.
ГОРОД, ГДЕ СОСНЫ СКРЫВАЮТ ТАЙНЫ
Такой же стилистически безупречной «вещью в себе» будет и его культовый «Твин Пикс», перевернувший раз и навсегда своей атмосферой и полифонией смыслов (которые переплетаются друг с другом и отражаются друг в друге) представление о телевизионных сериалах как о бесконечных мыльных операх.
Проклятым вопросом «Кто убил Лору Палмер?» были одержимы все — от домохозяек и школьников, до интеллектуалов и политиков: Михаил Горбачев, влюбившись в «Твин Пикс», пытался это выяснить через Джорджа Буша-старшего. А тот, по легенде, даже лично звонил Дэвиду Линчу. Но режиссер не сделал исключения и для президента. «Представьте себе, что имеете дело с книгой, автор которой умер, и спросить не у кого. Считайте, что меня просто нет».
«Твин Пикс» помешал Полу Маккартни выступить перед самой королевой. Для празднования дня рождения в Букингемском дворце сэр Пол специально сочинил сорокаминутную программу, а когда уже собирался выйти на сцену, Елизавета II извинилась перед ним и сообщила, что пропустит выступление, потому что… «шестая серия ‟Твин Пикса”».
Нащупав себя и свой голос в «Синем бархате», Линч расправил плечи в растянувшемся на несколько десятилетий «Твин Пиксе» с его трепетным мистицизмом, попсовым угаром, детской верой в чудеса и невыносимой изощренностью порока.
Прежний игрушечный городок с зелеными клумбами стал здесь еще более зловещим. По ночам в нем правят силы патологического, инфернального зла, а совы — не те, кем они кажутся. Высвеченная в ночной тьме разделительная полоса ведет прямиком в «Шоссе в никуда» (1997), а мистический клуб — в «Малхолланд Драйв» (2001).
ЛИНЧО САПИЕНС
Во вселенной Линча впервые появился, впоследствии шагнув в саму жизнь, и современный человек — неуверенный, кто он на самом деле. Пройдя период недоверия к миру, люди вдруг испугались, что сами — не те, кем кажутся (а вы говорите, совы!). Линч довел эту эстетику неуверенности в себе до края буквально. В его фильмах персонажи примеряют разные маски, но нельзя сказать наверняка, что под ними скрыто их подлинное лицо.
Нагляднее всего это артикулировано в «Малхолланд Драйве». Милая блондинка Найоми Уоттс, приехав покорять Голливуд, блуждает здесь между сном и явью, в которых она одновременно и помогает потерявшей память в криминальной разборке брюнетке и является актрисой-неудачницей, остро переживающей разрыв со своей возлюбленной, как две капли воды похожей на ту роковую брюнетку.
Герои Линча в интересах фильма страдают психическим расстройством, согласно которому одна личность подменяется другой. «Малхолланд Драйв» — это еще и ода Лос-Анджелесу, который Линч обожал сверх всякой меры: действие трех из его фильмов происходит там, а два из них еще и посвящены Голливуду.
Поэт старой доброй, наивной и сильной Америки, не испорченной психоанализом и рефлексиями, в своей книге «Как поймать большую рыбу» Линч признается в любви Городу ангелов: «Я приехал в Лос-Анджелес из Филадельфии. Приехал ночью. И только утром, выйдя за порог крошечной квартиры на бульваре Сан-Висенте, я увидел этот свет. Моя душа запела. Я почувствовал себя абсолютно счастливым — я могу жить с этим светом. Я люблю Лос-Анджелес. Атмосфера золотого века кинематографа все еще жива здесь, она прячется в ночном запахе жасмина и в чудесной погоде. А свет возбуждает и заряжает энергией. Даже когда в воздухе висит смог, свет не становится резким, он остается ясным и спокойным, он наполняет меня ощущением, что я всесилен…»
КОРОЛЬ НА ПОРОГЕ ВЕЧНОСТИ
Последнее десятилетие он жил здесь настоящим затворником, дав волю своим многочисленным хобби — писал картины, музыку, пел, фотографировал и мастерил мебель. После премьеры нового «Твин Пикса» (2017) единственными его экспериментами в кино были записываемые для социальных сетей прогнозы погоды в Лос-Анджелесе, которые Линч читал в темных очках, накренившись, словно Пизанская башня. Но прихожане его церкви, по всему миру, следили за этими прогнозами с придыханием, пытаясь разгадать в них мета-послания.
Он ушел, не дожив всего нескольких дней до 79-го дня рождения, оставив всех нас наедине со своими фильмами и атмосферой этого сладкого морока, сна, где обыкновенное становится запредельным и откуда выбраться невозможно. Ушел, чтобы остаться с нами навсегда.
При копировании материалов размещайте активную ссылку на www.huxley.media
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
