Борис Бурда
Журналист, писатель, бард. Обладатель «Бриллиантовой совы» интеллектуальной игры «Что? Где? Когда?»

НЕТРИВИАЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ: Как правильно хранить непромокаемые плащи?

НЕТРИВИАЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ: Как правильно хранить непромокаемые плащи?

 

ВНИМАНИЕ — ВОПРОС!

 

В 1823 году шотландский химик Чарльз Макинтош случайно испачкал рукав пиджака раствором каучука и заметил, что он стал непромокаемым. Вскоре в моду вошли непромокаемые плащи — макинтоши.

Но вот какая штука: в холодные дни они твердели и трескались, а в жаркие — начинали течь. Хранение макинтоша превратилось в проблему: держать в холодном месте — сломается, в теплом — растечется.

Что делать?

Ответ — несколько позже.

 

ТАНЯ ПЛАЧЕТ НЕ ЗРЯ

 

Уронив в речку мячик, Таня действительно имела основания расстраиваться — раньше конца XIX века о такой симпатичной игрушке можно было и не мечтать. Древние создатели футбола, вроде римского гарпастума, шили мячи из кожи и набивали их сеном, мхом или конским волосом.

С материалами, способными пружинить, накапливать энергию, а потом быстро отдавать, вообще были трудности. Античные катапульты использовали для этой цели волосы — в основном конские, но бывало, что и длинные женские волосы шли в дело. Ничего другого просто не было.

Катапульта

В древности праща была очень распространенным оружием, не в последнюю очередь оттого, что нечто подобное было у каждого мальчишки, чтобы швыряться камнями в мелкую живность и друг в друга. Рогаток у них не было и быть не могло — где бы они достали для них резинку?

Непромокаемый плащ был и в старые времена, но разве что кожаный. Кто мог это себе позволить, спасался от дождя под зонтом, если общественное положение позволяло, — в Китае и Египте это разрешалось только фараонам, императорам и высшим чинам, а в Риме — женщинам.

Зонтик только для знати

 

ИНДЕЙСКИЕ ИГРЫ

 

Положение с этим, как и со многим другим, начало меняться после открытия Колумбом Америки. Среди прочих чудес Колумб увидел там необычную индейскую игру с довольно тяжелым предметом, который после удара отскакивал гораздо лучше, чем знакомые европейцам кожаные мячи.

Индейская фреска об игре в мяч

Тот же материал, из которого эти мячи изготавливались, туземцы использовали еще более странным образом — они обмазывали им ноги и потом держали их над горящим костром. Было достаточно больно, но их ноги покрывались неким подобием непромокаемого чулка.

Использовали его и для придания непромокаемости индейским пирогам — им замазывали все швы на утлых суденышках, и вода в них не проникала. Годился этот материал и как косметический клей, с помощью которого индейцы лепили себе на разные места свои украшения из перьев.

Колумб узнал, что этот необычный материал — просто сок некого дерева, который вытекает из надрезов на нем, а потом застывает на воздухе. Ему удалось выяснить, что индейцы по способу получения и называют этот материал «слезы дерева» — на тамошнем наречии «каучу».

 

НОВИНКИ ИЗ ПЕРУ

 

Колумб, разумеется, доложился по прибытии и об этой встреченной им диковинке. Но он настолько хотел заинтересовать генеральных спонсоров своих экспедиций, Изабеллу Кастильскую и Фердинанда Арагонского, что среди прочих демонстрируемых им чудес это сочли незначительным.

Более чем на два века интерес к этому сообщению в Европе был минимален. Колонисты в самой Америке и, разумеется, аборигены о чудесных слезах дерева знали, продолжали их использовать, но чем-то способным вызвать коммерческий интерес совершенно не считали. Есть — и ладно.

В 30-х годах XVIII века шли споры о форме Земли — сплющена ли она, как мандарин, или вытянута, как лимон? Для разрешения этого спора между цитрусовыми решили отправить две экспедиции для измерения дуги меридиана — к полюсу, в Лапландию, и к экватору, в Южную Америку, в Перу.

Ученый из перуанской экспедиции Шарль Мари де ла Кондамин не только выполнил поставленную задачу (оказалось, что Земля больше похожа на мандарин, чем на лимон), но и привез в Европу сведения о двух вызвавших его любопытство растениях из перуанских лесов.

 

Шарль Мари де ла Кондамин

Первое из них, которому сам Кондамин дал название цинхона (теперь мы называем его хинным деревом), быстро стало сенсацией — его кора спасала от малярии, опаснейшей болезни, которая тогда была практически неизлечимой. А вторым была как раз гевея бразильская, сок которой и был теми самыми «слезами дерева» — «каучу». Теперь мы произносим это слово как «каучук».

Гевея и каучук

 

ИМЕН МНОГО, ПОЛЬЗЫ МАЛО

 

Далеко не все стали называть новый материал каучуком. Сам Кондамин придумал для него название «латекс», от французского «латтэ», то есть кофе с молоком. Но во Франции больше прижилось название «gomme», от латинского слова «gummi», означающего «смола».

Сходным путем возникло и русское название перуанской редкости. Вы, наверное, слышали о греческом вине рецина. Его так называют, потому что в него для сохранности добавляют немного смолы. Смола по-гречески — «рецина», отсюда появилось и русское слово «резина».

Рациональные англичане пошли своим путем, образовав название от найденного ими полезного свойства этого вещества. Ученый Джозеф Пристли обнаружил, что кусочки засохшей смолы прекрасно вытирают линии, проведенные грифельным карандашом. От словосочетания «to rub out», означающего «вытирать», произошло и английское название — «rubber».

Джозеф Пристли

Но названий у сока гевеи пока что оказывалось больше, чем применений. Он оставался стабильным только в узком диапазоне времени и температур. От времени он высыхал, от жары превращался в кашицу, от холода становился ломким — чуть не уследишь, и это уже что-то другое.

 

ПЕРВИЧНОЕ ОСВОЕНИЕ

 

Не возить же из Перу этот самый латекс только ради резинок для стирания! Прочность его была так мала, что, скажем, рогатка еще долго оставалась несбыточной мечтой детворы. Мячи для существующих игр уже были, а футбола, волейбола и баскетбола до конца XIX века еще не будет.

Но одна из самых могучих сил природы — даже не знание, а желание заработать. В 1791 году английский фабрикант Самуэль Пил, обработав ткань раствором каучука в скипидаре, сделал ее непромокаемой и попробовал шить из нее дождевики — сразу скажем, без большого успеха.

Тридцати лет не прошло, как во Франции научились ткать особую ткань из каучуковых ниток пополам с хлопковыми. Из такой ткани особенно качественно получалась важнейшая деталь мужского туалета, не дающая мужчине потерять самое важное (речь, конечно, о подтяжках).

Подтяжки были в моде…

Первые успехи прорезиненной ткани вызвали на нее определенный спрос. Каучук стали привозить из-за океана, искать новые решения для его использования. Но уже перечисленные недостатки ограничивали возможность применения заморской смолы — то она тает, то трескается.

 

ПОДЕРЖИ МОЙ МАКИНТОШ

 

Сын красильщика из Глазго Чарльз Макинтош рано заинтересовался наукой. К тому же он явно обладал изобретательской и коммерческой жилкой. Именно он открыл первую в Шотландии фабрику квасцов и вместе с Джоном Теннантом придумал отбелку ткани хлорной известью.

Чарльз Макинтош

Ему удалось использовать сольвент-нафту, один из продуктов перегонки угля, для растворения каучука. С помощью этого раствора он научился прокладывать два куска ткани тонким слоем резины и из такого материала шить непромокаемые плащи, которые, ясное дело, назвали макинтошами.

Успех макинтоша безусловен — до сих пор существует и такая одежда, и такое слово, и даже фирма, начавшая шить макинтоши. Они проникли и в русскую прозу — помните у Лескова в «Левше»? Там англичане показывают царю «для конницы смолевые непромокабли» — это они и есть.

Макинтош XIX века

Но все равно нестойкость к температурным изменениям оставалась — несколько меньшая, чем у предыдущих образцов, однако вполне заметная. Владельцы макинтошей не носили их ни в холода — они не греют, ни в жару — в них душно. Просто забудешь его на солнце — а он потек ручьями!

 

Вступая в клуб друзей Huxley, Вы поддерживаете философию, науку и искусство

 

ОБРАТНО ЗА ОКЕАН

 

США несколько ближе к Перу, чем европейские страны, и совершенно неудивительно, что и там заинтересовались соком гевеи. Некий морской капитан завез в США 500 пар жесткой обуви, приготовленной почти по индейскому способу, — это были первые галоши, и они нашли сбыт.

А бостонец Чаффи научился наносить на материю тонкий слой латекса, смешанного со скипидаром и сажей. Он изготавливал из такой ткани не только одежду, но и крыши для хижин и фургонов, обувь и даже шляпы. В США начался «резиновый бум» — за два года компания Чаффи подорожала с 30 000 до 500 000 долларов, и от заказчиков просто не было отбоя.

Старинные изделия из каучука

Но спустя какое-то время наступил кошмар — резиновая одежда, головные уборы и крыши фургонов превратились в жидкое месиво и издавали такой жуткий запах, что их приходилось зарывать в землю. К концу 1836 года всем казалось, что резиновая промышленность обречена на гибель.

Однако незадолго до этого один человек купил в магазине у Чаффи резиновый спасательный круг. Вскоре он вернулся в магазин и сказал, что знает, как усовершенствовать клапан для его надувания. Продавец заметил: «Лучше бы вы знали, как усовершенствовать резину». Ему бы убежать оттуда в ужасе, а он действительно задумался — а как именно? Звали его Чарльз Гудъер.

Чарльз Гудъер

 

ВНИМАНИЕ — ПРАВИЛЬНЫЙ ОТВЕТ!

 

Если смешивать латекс только со скипидаром и сажей, материал выходит не очень хороший? Ну так в чем же проблема — смешаем его с чем-нибудь еще! Попробуем то, попробуем это, и рано или поздно найдем, что же добавить к каучуку, чтобы получить качественный продукт.

Как споет одна певица почти через два века, «если долго мучиться, что-нибудь получится». Гудъер был согласен помучиться…

 

ЧУДОВИЩНЫЙ ПУТЬ

 

Митчел Уилсон, автор художественных биографий американских изобретателей, в самом начале жизнеописания Гудъера произносит в его адрес жуткую фразу: «Этот человек не имел права на успех». Как может выручить метод проб и ошибок, если ста веков не хватит на все возможные пробы?

К великому счастью для Гудъера, он этого не знает. Он смешивает каучук со всем, что попадается ему на глаза или приходит в бестолковку: солью, перцем, касторкой, сахаром, речным песком, чернилами, даже сыром и супом — лучше бы съел! Толку от этого, разумеется, не было никакого.

После первых опытов, которые показались ему удачными, он занял у друга денег и открыл лавку по продаже галош. В первый же жаркий день они превратились в мерзкую массу, которая так воняла, что без открытого веком позже противогаза в лавку было немыслимо войти.

Смесь магнезии с резиной неожиданно дала результат, показавшийся приличным. Гудъер смастерил из нее чехлы для роялей и обертки для книг, кое-кому они понравились, но через месяц снова скукожились. Он продал дом, отвез семью в деревню и пошел просить помощи у друзей. Один нашел ему бесплатную комнату для работы, другой согласился отпускать химикалии в кредит.

Смесь каучука, магнезии и извести дала ему надежду, но ненадолго — капля любой слабой кислоты, даже яблочного сока, ее разрушала. Однажды Чарльз покрасил образец бронзовой краской, ему не понравилось, он свел краску царской водкой — и липкость исчезла! Надо пробовать еще…

 

САМОЕ ДНО

 

Конечно, если результат есть, методом проб и ошибок всегда можно его найти, и это прекрасно. Но это может занять сотни и тысячи лет, что не так уж приятно. Так что, помимо всего прочего, важно терпение и желательно везение. Первое у Гудъера нашлось, со вторым было сложней.

Начался финансовый крах, те, кто ему помогал, сами разорились, и он настолько обнищал, что заложил последние остатки своего имущества. Он просто голодал, иногда так ослабевал от голода, что с трудом мог ставить новые опыты. Но продолжал все равно, пока были силы.

Для рекламы он сделал себе костюм из прорезиненной материи и старался в нем ходить — это не в самом холодном климате… Кому-то, кто его искал, сказали: «Если вы увидите человека в резиновом пальто, резиновых ботинках, резиновом цилиндре и с резиновым кошельком в кармане, а в резиновом кошельке ни одного цента, то можете не сомневаться — это Гудъер».

Он снова улучшил качество своего продукта и получил госзаказ на 150 сумок для почтальонов. Заработав какие-то деньги, он уехал с семьей на отдых, а когда вернулся, увидел, что сумки остались на поверхности целы, а внутренние слои, хуже обработанные кислотой, опять растаяли.

Чарльз опять потерял возможность кормить детей. В отчаянии он переехал в соседний городок к шурину, приютившему из милости его с семьей. Больше Гудъеру было не на что ставить эксперименты — разве что на последние гроши, в ущерб самым важным нуждам. Но он продолжал это делать.

 

ХЭППИ ЭНД

 

Неужели бывает так, как говорится: «Не было бы счастья, да несчастье помогло»? Похоже, что бывает, если больше помочь некому. Шатаясь от усталости, Чарльз не углядел за одним из своих опытов, оставил образец из смеси резины, серы и сажи у нагретой печки, и он совершенно обуглился.

Другой бы не заметил, а он ни о чем другом думать не мог и увидел, что узкая полоска образца не обуглилась, а стала именно такой, как ему хотелось. Он вырезал этот кусочек, вынес из дома и прибил к стене. Несмотря на холода он не растрескался, да и от огня не пострадал. Все было ОК!

Французская фирма предложила изобретателю немалые деньги за его старые разработки — он им отказал, заявив, что скоро придумает лучший способ. Лавочник отказал ему в кредите, потенциальный спонсор обанкротился, семья питалась дикими корешками, но он искал температурный режим, при котором резина будет выходить такой, как чудом найденный им кусочек на горелом образце.

И он нашел такой режим! К нему снова стали обращаться и уже не разочаровывались — это была настоящая резина! Гудъер придумал процессу нагрева красивое название «вулканизация», заплатил долги, и еще при его жизни на заводах по производству резины уже работали 60 000 человек.

Резина пригодилась не только для непромокаемых плащей и галош — при освоении электричества ее оценили как прекрасное средство для изоляции. А когда появились автомобили, выяснилось, что это замечательный материал для шин. Снова начался самый настоящий «резиновый бум».

 

НЕМНОГО ИТОГОВ

 

Не только в программировании, но практически во всем верно замечательное правило: «Если не знаешь, что делать, сделай что-нибудь». Может не сработать, зато если ничего не делать — не сработает наверняка.

Если вам понятно, что от какого-то нового для вас явления нет пользы — забудьте о нем, ну его. А если непонятно, есть ли от него польза — постарайтесь понять! А то будет очень обидно, когда эту незамеченную вами пользу заметит кто-то другой…

Если вам кто-то говорит: «Занимайся только своим делом!», ответьте, что это не его дело. Свое дело нужно делать хорошо, но кто запрещает тебе сделать что-нибудь еще? Кондамин не только измерил дугу меридиана — он открыл два ценнейших растения, и его за это помнят.

Скважина дойдет до нефтяного пласта, если у бурильщика хватит терпения. Если нет, он плюнет и уйдет бурить в другом месте, а кто-то более терпеливый пробурит чуть более глубокую скважину и забьет нефтяной фонтан. Хотя и не обязательно…

Можно ли подвергать близких лишениям ради своей замечательной идеи? Не ищите универсального ответа — вот Гудъер в итоге добился успеха, а сколько не менее упорных людей не смогли это сделать? Все равно придется решать самому. И отвечать за результаты своего решения.

 

Все иллюстрации из открытых источников

Вступая в клуб друзей Huxley, Вы поддерживаете философию, науку и искусство

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Получайте свежие статьи

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: