НОВЫЙ ФИЛЬМ ОТ РЕЖИССЕРА «КРЕСТНОГО ОТЦА»: перезагрузка легендарного Фрэнсиса Копполы

Фрэнсис Коппола / Арт-оформление: huxley.media via Photoshop
Фрэнсису Копполе 85. К этому почтенному возрасту культовый режиссер существенно обновился в прямом и переносном смысле и, кажется, решил написать новую главу своей жизни и творческой биографии.
Он вернул себе выправку демиурга, сбросив 29 килограммов, а затем на собственные деньги снял новый радикально мегаломанский шедевр «Мегалополис», ставший украшением нынешнего Каннского кинофестиваля.
Бюджет этой психоделически-технократической фантазии фанатика-перфекциониста оценивается примерно в 120 миллионов долларов. Их Коппола выручил примерно так же, как когда-то на «Апокалипсис сегодня», — через открытую ему кредитную линию от продажи части его винодельческого бизнеса в долине Напа.
Завершенный к юбилею мастера, «Мегалополис» тем не менее вовсе не призван поставить точку в карьере Копполы. Режиссер уже заявил в интервью американским журналистам, что вскоре приступает к новому фильму.
Пока Голливуд будоражат слухи о том, кто же возьмется за прокат этого довольно экспериментального фильма, пресса пишет о первых приватных показах «Мегалополиса» для потенциальных дистрибьюторов, ближнего круга друзей и соратников автора.
Нервничает и Барри Хирш, многолетний адвокат Копполы и продюсер «Мегалополиса». Фильм должен выйти на широкие экраны IMAX приблизительно осенью. «Все карты на столе, и ведутся переговоры с заинтересованными сторонами. За первым закрытым показом последуют и другие», — рассказывает Хирш. Но пока никакой конкретики.
Коппола настаивает на большом экране, высказываясь не в пользу стриминга. Он опасается, что маленькие экраны убьют зрелищный эффект его нового фильма. А это важнее заработка. «В моем возрасте я могу позволить себе относиться к кино как к страсти, а не как к бизнесу», — говорит режиссер.
Сентиментальный интеллектуал, в котором уживаются идеализм и практицизм, утонченность и гигантомания, эстетизм и китч, продюсерский диктат и культ стиля. Фрэнсис Форд Коппола любит говорить, что у него в крови «слишком много гемоглобина», чтоб остановиться, уйти на покой. За жадность, с какой даже в своем нынешнем возрасте он продолжает всасывать эмоции из окружающего мира, превращая их в кино, друзья зовут его «целлулоидным вампиром».
В свои восемьдесят пять Фрэнсис Форд Коппола состоит из бороды, очков, кинокамеры и мудрости. Прежде был еще и берет. С годами режиссер перестал его носить. Но образ остался. Он по-прежнему любит электронику и закаты, комиксы и Наполеона, Фреда Астера и дебютный шедевр Анджея Вайды «Пепел и алмаз» (1958).

Патриарх американского кино, Коппола за свою карьеру завоевал пять «Оскаров» и получил девять номинаций. Это не считая каннского золота, наград Берлина, Венеции, премий BAFTA и «Золотых глобусов».
Прежде чем согласиться на свою главную работу — «Крестного отца», — перевернувшую не только жизнь автора, мировое кино и преступный мир Америки (после выхода фильма американские гангстеры заговорили, как персонажи фильма), Коппола перебивался написанием сценариев к батальным блокбастерам («Паттон», «Горит ли Париж?»).
Делал независимое кино, в последний раз умудрился снять танцующего Фреда Астера и поставил «Людей дождя» — абсолютно артхаусную драму, провалившуюся в США, но сделавшую молодому режиссеру имя в Европе. В большое студийное кино его не тянуло.
Тем не менее именно «Крестный отец», множество раз провозглашенный «величайшим гангстерским фильмом в истории», а то и просто — величайшим фильмом, стал главной исповедью режиссера, пережившего вместе со своим поколением крах идеи абсолютной свободы. Исповедью о его большой итальянской семье, полтора десятка членов которой работали и продолжают работать в киноиндустрии.
Выпущенное два года спустя продолжение — первый и пока последний киносиквел, получивший «Оскара» в номинации «Фильм года», породивший саму культуру сиквелов. В это сложно поверить, но до второй части «Крестного отца» продолжений популярных фильмов не снимали. Так что именно его мы должны благодарить и за «Терминатора-2», и за продолжение «Трейнспоттинга» («На игле»).
Даже третий фильм грандиозной трилогии, что бы там кто ни говорил, — великое кино, «шедевр трагического маньеризма», который стоит смотреть ради того, как искаженное трагедией лицо Майкла Корлеоне превращается в античную маску.
Уже на этом можно было бы остановиться, но навсегда остаться в топ-десятке мировой режиссуры. Однако Коппола снял еще несколько шедевров: навеянный «Фотоувеличением» шизофренический триллер «Разговор», ностальгическую черно-белую сагу «Бойцовая рыбка», «Изгоев» с «Клубом „Коттон“» и грандиозный в своей масштабности «Апокалипсис сегодня» — поздний шедевр Нового Голливуда, ставший в свое время самым дорогим фильмом в истории кино и поглотивший беспрецедентные доходы от первого «Крестного отца» (Коппола раздавал долги до начала 1990-х), который разрубил биографию режиссера на «до» и «после».

Коппола много ошибался, делая порой откровенно проходные фильмы, еще больше продюсировал чужие проекты; открыл миру Аль Пачино, вернул из небытия великого Марлона Брандо (к моменту назначения на роль актер, за скверный характер, был выброшен из индустрии), родил дико талантливую Софию Копполу — оскароносную дочь, автора «Трудностей перевода», которая сыграла в восьми фильмах отца и кроме кино сильно преуспела как дизайнер, работая, например, с домом Луи Виттон; воспитал двух блестящих племянников-актеров — Джейсона Шварцмана и Николаса Кейджа.
Сейчас он непринужденно рекламирует дорогие вещи и уже лет сорок слывет видным американским виноделом (его успех в этой области описан в книге Стивена Колпана «Чувство места») — с виноградниками и поместьем в долине Напа (Калифорния), где делает свое фирменное каберне; владеет собственной линией фирменных продуктов, двумя курортами в Белизе, одним в Гватемале и еще много чем.
Его «Крестный отец» (1972), «Разговор» (1974), «Крестный отец 2» (1974) и «Апокалипсис сегодня» (1979) включены Библиотекой Конгресса США в Национальный реестр фильмов как имеющие «культурное, историческое или эстетическое» значение.
И это, как вы понимаете, лишь малый список его заслуг и завоеваний.
В кино Фрэнсис Форд Коппола влюбился в период своих затяжных обострений полиомиелита. Подолгу находясь дома, он обожал играть с кинопленкой, накладывая звук на семейные любительские фильмы. А в десять лет придумал театр марионеток. Примерно так же и примерно в это же время начинался роман с кинематографом и у его друга Мартина Скорсезе, которого в профессию привела детская астма.
Парадоксально, но карьера у обоих начиналась с дешевых секс- и хоррор-фильмов в студии легендарного Роджера Кормана — короля «американского трэша». Коппола, например, занимался там перемонтажом и дубляжом советских киносказок Александра Птушко, закупавшихся для американского проката. Навыки легли на благодатную почву. Коппола генетически был обречен на кино.
Отец, Кармине Коппола, играл на флейте у Тосканини, дирижировал мюзиклами, сочинял музыку для фильмов сына («Крестный отец 2» принесет ему «Оскара», который он разобьет, спускаясь со сцены после вручения) и даже снимался в них: Кармине Копполу можно разглядеть в одном из эпизодов первого «Крестного отца».
Мать в молодости играла у классика неореализма — Витторио де Сики. Так что все было предопределено. Нужно было лишь найти себя в чем-то одном.
Но Коппола прекрасно и свободно себя чувствует лишь между голливудским классическим каноном и авторским постановочным безумием. Однако прежде чем обрести эту свободу, режиссер сперва заковал себя в оковы системы «потного» конвейерного производства — когда в рекордно короткие сроки с мизерным бюджетом снимались два фильма вместо одного.
Там же он получил не только свою первую в жизни постановку, но и смежные кинопрофессии: сценариста (которая принесет ему впоследствии целых два «Оскара»), мастера диалогов, звукооператора и продюсера.
Именно Корман привил молодому Копполе основы продюсерской стратегии (это пригодится, когда он откроет свою собственную продюсерскую компанию American Zootrop), научил его не бояться идти на риски, не бояться делать высокие ставки. Как вот сейчас, с «Мегалополисом», или еще раньше с такой же экспериментальной мелодрамой «От всего сердца» (1981), которая при стоимости 26 миллионов собрала в американском прокате меньше миллиона, и режиссеру пришлось выставить на продажу Zoetrope Studios. А начинались его fuck-up nights с прокатного провала «Людей дождя» еще в конце 1960-х.

Его карьера — это сплошные взлеты и падения, всеобщее поклонение и зависть. Он зарабатывал миллионы на одних фильмах и терял их на других. Вечный любимец фортуны и вечный банкрот, неугомонный романтик-авантюрист, сумевший соединить в своих фильмах художественный поиск и приверженность голливудским жанровым канонам.
Впрочем, и провалы впоследствии становились источниками больших прорывов. Так было с фильмом «От всего сердца». Этот сгусток формалистического безумия, разыгранный в патетически-декоративных, нарочито рукотворных и немилосердно дорогих формах (Лас-Вегас в фильме целиком построен в павильоне), с грохотом провалившись в прокате, заложил основу нового маньеристского стиля, приведшего теперь к «Мегалополису», идею которого Коппола вынашивал сорок лет.
Много раз он переписывал сценарий и даже откладывал его на несколько лет после терактов 11 сентября. В центре этой масштабной драмы, по размаху и расточительности напоминающей «Апокалипсис сегодня» (Apocalypse Now), — противостояние идеалиста-архитектора (Адам Драйвер) и циничного мэра (Джанкарло Эспозито) относительно судьбы похожего на Нью-Йорк мегаполиса, разрушенного после адской катастрофы.
Необходимость срочно его отстроить упирается в противостояние очень разных концепций реконструкции. Один герой видит будущее за архитектурной утопией из возобновляемых материалов. Второй — клонит в архаику с консервативными бизнес-стратегиями и неизбежной опорой на коррупцию. Одна из ключевых мыслей «Мегалополиса» — сможет ли человечество совладать с бедами, которые на него обрушились, зависит от его способности победить алчность и коррупцию, которые много веков назад разрушили Римскую империю.
Кроме Драйвера и Эспозито в фильме сыграли Джон Войт, Лоренс Фишберн, Обри Плаза, Дастин Хоффман, Джейсон Шварцман, Джеймс Римар и другие. Поистине звездный состав. Но и он не способен унять некоторые скептические голоса, которые называют нерешительность дистрибьюторов подтверждением сомнительного коммерческого потенциала нового фильма великого режиссер. Да, говорят они, Коппола легенда, но у него не было коммерчески успешных фильмов на протяжении тридцати лет.
Мировую премьеру «Мегалополиса» Каннский кинофестиваль выиграл у Венеции, Теллурайда и Торонто. Преимущество Канн неоспоримо — и «Разговор», и «Апокалипсис сегодня» получали там в свое время Золотую пальмовую ветвь, а дебютный «Ты уже большой мальчик» впервые показали в каннской программе «Двухнедельник режиссеров» еще в 1966 году.

Сомневаясь в потенциальном прокатном успехе «Мегалополиса», американские критики, уже посмотревшие фильм, тем не менее называют его неким вольным продолжением трилогии «Крестный отец», которая, как пишет Адам Нейман на сайте Ringer, была и остается одной из самых «острых антикапиталистических эпопей, снятых в США».
Еще в конце 1990-х Коппола всерьез готовился замахнуться на четвертую частью гангстерской саги: сценарий фильма находился на ранних стадиях разработки и должен был поведать историю взросления сыновей дона Корлеоне — Сонни, Фредо и Майкла. Но смерть Марио Пьюзо — автора литературного первоисточника и близкого друга — поставила крест на продолжении. Коппола тогда заявил, что без Пьюзо фильма не будет.
Так что, кто знает — может, нас ждет еще один великий миф, равный истории о проклятой семье Корлеоне? А может, еще один грандиозный и дорогущий коммерческий провал, вроде «От всего сердца»?
Так или иначе, человеку, снявшему вертолетную атаку под «Полет валькирий» Вагнера и полную классической мощи смерть Вито Корлеоне, можно все что угодно. Тем более на девятом десятке жизни, устремленной в самую вечность.
При копировании материалов размещайте активную ссылку на www.huxley.media
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.