Арт-оформление: Olena Burdeina (FA_Photo) via Midjourney
Каждый писатель, и я не исключение, имеет в библиотеке полку любимых книг, которые он не просто читает и перечитывает, но их авторы входят в круг его близких друзей. Это неисчерпаемый резервуар вдохновения для писателя и пространство ничем не омраченной радости от встречи с предшественниками. Вот почему новое знакомство с очередным «своим автором» для меня — яркое эмоциональное событие.
Мне не забыть первое сознательное прочтение Достоевского, когда учащенное сердцебиение сопровождало каждый шаг Раскольникова. Я хорошо помню и восторг от первой встречи с текстами Камю, и головокружение от произведений Кафки. Чтение первых книг Ницше было пронзительным и острым, как первый поцелуй, а открытие Лотреамона — столь громогласно и потрясающе, будто первый секс и первая любовь.
Встреча с текстами Чорана — из ряда таких невероятных и приятных событий. С одного философского сборника под эпатирующим названием «Апокалипсис смысла», купленного абсолютно случайно в 2008 году на книжном рынке Киева, началось мое знакомство с творчеством Эмиля Мишеля Чорана.
Эта счастливая неслучайная случайность привела к любви с первого взгляда. Стиль Чорана увлек меня невероятно сильно, я читал его и перечитывал, купил все возможное, скачал на ресурсах все доступное.
Сегодня я отношу знакомство с философскими книгами Чорана к знаковым событиям моей жизни, а потому уверен, что тексты этого автора, малоизвестные широкому кругу читателей, должны стать всеобщим интеллектуальным достоянием и помочь нам осмыслить внешний и внутренний мир человека, столь сложный и противоречивый.
Я создан для того, чтобы произносить резкие монологи
Эмиль Мишель Чоран
Герой нашей истории родился 8 апреля 1911 года в деревне Рэшинери возле города Сибиу в румынском регионе Трансильвания, входящем тогда в состав Австро-Венгрии. По географическому расположению дом Эмиля Мишеля Чорана находится на расстоянии (всего-то!) в 481 км от моего места жительства, что придает нашим отношениям особую пикантность, ибо это наикратчайшее расстояние от гения, с которым я мог быть знаком.
Родившись в семье священника, Чоран учился в немецкой школе, а затем продолжил образование на факультете филологии и философии Бухарестского университета. Во время учебы он входит в состав кружка студентов, которые в будущем станут классиками мировой литературы: Эжен Ионеско и Мирча Элиаде. Молодые люди зачитываются произведениями Артура Шопенгауэра, Фридриха Ницше и Федора Достоевского.
Любовь к текстам Ницше Чоран пронесет через всю жизнь, вновь и вновь будет возвращаться к его творчеству, и даже манера чорановского письма несет в себе огонь и пафос ницшеанского стиля, напор и энергию, присущую словам его великого предшественника.
Что касается Достоевского, то он возведен у Чорана в ранг божества, и следование культу Достоевского или его неприятие есть проверка личности на интеллектуальную зрелость. С юношеским максимализмом Чоран даст суровую оценку Тейяру де Шардену, который не смог по достоинству оценить автора «Бесов»: «Что за идиот этот иезуит!»
С 1932 года молодой автор начинает печатать в газетах статьи на различные темы, посвященные текущей политике в Румынии. В 1933–1935 годах продолжает образование в Берлинском и Мюнхенском университетах, получив стипендию Фонда Гумбольдта. Первые две книги Эмиля Мишель Чорана — «На вершинах отчаяния» (1934) и «Слезы и святые» (1937) — написаны на румынском языке и опубликованы в сравнительно молодом для философа возрасте.
В 1937 году Чоран получает стипендию Института Франции в Бухаресте и переезжает в Париж, где посещает философские семинары в Сорбонне, пытается даже написать диссертацию по Ницше, но в какой-то момент теряет интерес к академическому образованию, покупает велосипед и целый год путешествует по Франции.
Пытаясь излечить себя от мучившей его бессонницы, молодой писатель грубо нарушает университетскую дисциплину, но, к счастью, без последствий. Окончив учебу в 1940 году, Эмиль на некоторое время возвращается в Румынию, где преподает в провинциальных школах.
В начале 1941 года Чоран приезжает в Париж как советник по культуре румынского посольства, но спустя три месяца он уволен с формулировкой: «за бесполезностью». В этот момент закономерной для «социального изгоя» историей заканчивается румынский период жизни писателя и открывается парижская и самая продуктивная часть его творчества.
Чоран начинает писать на французском языке, и спустя полвека этот неизвестный румынский эмигрант станет гордостью французской словесности. Но пока что все его интеллектуальное имущество — это философия отчаяния, неисправимый пессимизм, хроническая бессонница и непрерывные мысли о смерти. Вторую мировую войну он встречает в Париже, живет некоторое время на стипендию, затем перебивается случайными заработками.
В 1949 году выходит в свет первая книга Чорана, написанная на французском, — эссе «О разложении основ». Форма книги — фрагменты, стиль — афористичный, тематика — свободная. Автор доказывает бессмысленность бытия человека, рассматривая сознание как фактор саморазрушения души. Чоран не оставляет надежды никому из нас и прежде всего — самому себе.
Французский философ Жан-Франсуа Ревель верно определил особенность мышления писателя: «Представьте себе Паскаля, только что узнавшего, что он проиграл свое пари, и вы получите Чорана».
Стиль Чорана кристаллизуется и достигает своего окончательного оформления в ставшей хрестоматийной книге «Горькие силлогизмы». Его манера философствования после выхода книги в 1952 году открывает новый этап не только в его творчестве, но и дает продолжение той манере, которая появилась на смену «устаревшей» форме классической философии.
Кризис классической системообразующей философии привел к тому, что старые приемы письма уже не могли удовлетворить желание философствовать, символы и знаки прежних доктрин стали скучны и банальны, сложная понятийная структура философских текстов вызывала скуку, а временами даже отвращение. Потребность в новых формах постфилософского периода философии высветила с необыкновенной яркостью новые тексты.
Сьюзен Зонтаг в эссе «Думать наперекор себе: размышления о Чоране» так говорит о нем:
«Откликом на крах устоявшихся доктрин стал новый тип философствования — личный по тону (а то и прямо автобиографический), афористичный, лирический, антисистемный. Лучшие образцы здесь — Кьеркегор, Ницше, Витгенштейн. Чоран — крупнейший представитель подобной школы письма на нынешний день».
В «Записных книжках» Камю писал, что, если хочешь стать философом — пиши романы; девизом же текстов Чорана могло бы быть: хочешь стать философом — пиши афоризмы.
Афористический способ письма, сформировавшийся при написании «Горьких силлогизмов», найдет свое воплощение и в последующих произведениях Чорана, таких как: «История и утопия» (1960), «Падение во время» (1964), «Незадачливый демиург» (1969), «О злополучии появления на свет» (1973) и «Мучительный выбор» (1979). Все эти тексты исполнены скептицизма и неверия в возможность счастливой и удачной жизни, но в то же время они созданы «живым» (до предельной степени!) человеком, искренность которого не вызывает сомнений.
Приходит и первое понимание глубины чорановского мышления и интеллектуальной высоты его стиля.
Сьюзен Зонтаг очень точно подмечает:
«Хороший вкус требует, чтобы мыслитель являл миру лишь яркие блестки своих интеллектуальных и духовных метаний. Отсюда чорановский тон — тон предельного самообладания, властный, порой иронический, нередко гордый. Но вопреки всему, что может показаться высокомерием, в Чоране нет ни малейшего самодовольства, если не считать им неистребимое чувство тщеты и бескомпромиссно элитарный взгляд на жизнь духа. Чоран — один из самых ненавязчивых умов среди современных писателей по-настоящему сильного стиля. Оттенок, ирония, изощренность — само существо его мысли».
За свою довольно продолжительную творческую карьеру Эмиль Мишель Чоран удостоился ряда премий, а именно: Премии Ривароля (1950), Премии Роже Нимье (1977) и Большой литературной премии Поля Морана (1988).
Последнее прижизненное издание писателя — книга «Признания и проклятия», вышедшая в 1987 году, — становится интеллектуальным бестселлером. Но вскоре Чорана настигает болезнь Альцгеймера и больше он ничего не пишет. 20 июня 1995 года писатель умирает. Он похоронен в Париже на кладбище Монпарнас.
После смерти вышли «Записные книжки» (1957–1972), а также книги: «Одиночество и судьба» (2004) и «Упражнения в отрицании (2005). Из неизданного остались только Дневники и Письма.
Но путь к читателю для Чорана все еще тернист: его мало знают, мало печатают, о нем мало говорят.
Я хочу заполнить вакуум внимания, который окружает его имя и творчество, а для этого использую силу чорановских слов, что однажды впечатлили меня, и которые, надеюсь, сегодня впечатлят вас:
«Единственный способ глубоко соприкоснуться с другим человеком — погрузиться как можно глубже в самого себя».
«Лучший способ избавиться от врага — везде говорить о нем только хорошее».
«Чтобы обезоружить завистников, нам следовало бы выходить на улицу на костылях».
«В любом, кто хоть в чем-то преуспел, есть нечто от шарлатана».
«Только разбитые судьбы можно признать удавшимися».
«Загубить свою жизнь — значит приобщиться к поэзии, не прибегая к помощи таланта».
«Литературная критика противна здравому смыслу: читать нужно не для того, чтобы понять другого, а чтобы понять самого себя».
«Главное часто открывается под занавес долгого разговора. Великие истины произносятся на пороге».
«Для писателя сменить язык — все равно что писать любовное письмо со словарем».
«Сам факт, что жизнь лишена всякого смысла, — уже причина для того, чтобы жить… и к тому же единственная».
«Самоубийство не имеет смысла, потому что самоубийца всегда убивает себя слишком поздно».
«История идей — это история обид одиноких людей».
«Только поверхностные мыслители обращаются с идеями деликатно».
«Философская мода приходит так же, как мода гастрономическая: опровергать идею — это все равно, что опровергать какой-нибудь соус».
«Потребность в угрызениях совести предшествует Злу — да что я говорю! — порождает его».
«Тирания ломает или закаляет личность, свобода ее размягчает и превращает в марионетку».
«Дон Кихот — молодость своей цивилизации: он придумывал себе события, мы же не знаем, как ускользнуть от тех событий, которые на нас наступают».
«Злоупотреблять своим невезением некрасиво; а то некоторые люди, да и народы тоже, находят в этом такое удовольствие, что просто бесчестят трагедию».
«В пессимисте сговариваются между собой неэффективная доброта и неудовлетворенная злоба».
«Каждый народ на определенном отрезке своей истории считает себя избранным. В это время он показывает лучшее и худшее из того, на что способен».
«Все великие события были спровоцированы сумасшедшими, сумасшедшими посредственностями. Точно так же, и в этом можно не сомневаться, будет обстоять дело и с «концом света».
«Писать книги стоит с единственной целью — чтобы высказать в них то, в чем никогда и никому не посмеешь признаться».
«Публикация книги сопряжена ровно с теми же хлопотами, что женитьба или похороны».
«Чем явнее искусство заходит в тупик, тем больше становится художников».
«Только одно имеет значение — научиться проигрывать».
«Жить, не ведая никаких амбиций, — великое счастье и великая сила».
«Знать правду о себе — это требует такого мужества, которое выходит за рамки человеческих способностей».
«В минуты, когда меня охватывает приступ мании величия, я говорю себе: не может быть, чтобы я ошибся в прогнозах».
«Причиной многих неудач служит не страх перед делом, а страх перед успехом. Но всякий успех позорен. Лучше в помойную яму, чем на пьедестал».
«Просто невероятно, что перспектива заполучить себе биографа никого не заставила отказаться от обладания жизнью».
«Невозможно быть мыслящим существом и оставаться скромным».
«Ни одну мысль нельзя довести до конца без изрядной доли свирепости».
«Сознание — не просто заноза. Это кинжал, воткнутый в живую плоть».
«Мыслить — значит вредить, в первую очередь вредить себе».
«Поэтому писать надо для гладиаторов».
«— Что с вами, да что это с вами?
— Со мной ничего. Совсем ничего. Я просто выпрыгнул из своей судьбы и теперь не знаю, куда идти, куда бежать».
При копировании материалов размещайте активную ссылку на www.huxley.media
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
