Иллюстрация: Всеволод Швайба. Венчание. Фрагмент. Цветная тушь, перо
Сергей Форкош — украинский мыслитель, доктор философских наук, переводчик, основатель Института социокультурных трансформаций, координатор совместных проектов с философским факультетом Венского университета.
Ты упрекаешь меня в том, что я излагаю свои мысли абстрактно и что предметы, которые я выбираю для писем, «оторваны от жизни». Более того, то, как я пишу, кажется тебе также старомодным, вязким, и поэтому то, о чем я пишу, трудно усвоить.
Принимаю твои замечания и, хотя свою манеру изменить я не в силах, попробую написать тебе о чем-то близком к жизни, о чем-то, что имело бы практическое применение.
Я напишу тебе о правилах жизни, тем более, что ты писал мне о том, что тебя интересуют мои правила жизни или мой жизненный стиль. Я так и отвечу тебе. Я напишу о моих личных правилах, а не о системе правил, которые были бы приемлемы для других.
Тема правил жизни популярна в наше время. Причин тому по крайней мере две: оглупление масс и растерянность людей. Правила составляют, когда пытаются по-новому ориентироваться в жизни.
Обрати внимание вот на какой процесс: культура понятия уступила культуре слова, а культуре слова приходит на смену культура знака. Абстрактные формулы уступают примерам из жизни. Сегодня для каждого общего изречения нужны примеры.
Пример — это то, что находится в одном измерении с каждым, поэтому пример — это форма масштабирования знания. Для меня же рассказ или история имеют свое значение и важны для знания, но не в качестве иллюстрации, а сами по себе.
Понятийное мышление также существует само по себе, и все, что в нем говорится, не требует подтверждений из другой области. Разве музыкант должен рисовать для того, чтобы «проиллюстрировать» то, что он имеет в виду в своей симфонии?
Музыка самодостаточна, понятийное мышление (хотя сегодня оно не в ходу) также имеет свой собственный язык и апеллирует к особенному опыту.
Нравоучения и примеры тоже имеют место быть, но тут речь идет о своем конкретном уровне переживания реальности. Конечно, сейчас принято считать, что конкретные события и ситуации и есть предельное и изначальное для человеческой жизни, однако опираться на то, что считается таковым толпой, — сомнительное предприятие.
Не следует считать недостатком понятийное мышление из-за того, что оно неочевидно, непрактично, абстрактно и пр. Ведь даже для того чтобы ответить на вопрос, как всеобщее связанно с конкретным, как практические правила определяют или, во всяком случае, влияют на жизнь, следует обладать как раз способностью суждения, которая предполагает применение правил (всеобщего) во времени (конкретном).
Но если не видят понятий, не понимают всеобщего, то зачем искать правила? Ведь это будет лишь в лучшем случае инструкция к конкретному действию. Инструкции нужны совсем уж беспомощным людям. Таковы ли современные люди? Когда в наше время пишут о правилах, речь идет, зачастую, об инструкциях.
Да, я осуждаю современных учителей жизни. Осуждаю их за пустоту, риторизм, бахвальство и напыщенность. Но я осуждаю и тех, кто нуждается в подобном, ведь они и рождают спрос на фрагментарное и упрощенное, а значит, зачастую и на попросту ложное.
Я не выступаю за элитарность знания, я выступаю за то, чтобы сложное оставалось сложным, чтобы мы учились оставаться сложными, а не низводили сложное к простому.
Я знаю, что ты скажешь: “Скорость происходящего изменилась, эпоха цифрового мира, все происходит быстро, времени на принятие решений мало, потребность в информации высока, и как быть в такой ситуации, как ориентироваться в мире?
Зачем читать Канта, если можно почитать какого-то Питерсона или Харари, зачем читать Томаса Манна или Фолкнера, если можно почитать какого-то Коэльо?” Скажу тебе, что хоть и скорости изменились, но сложное в человеке все же осталось, и поэтому ни Питерсон, ни Коэльо не дадут ответов.
Советы наподобие: «если видишь препятствие, то преодолей или обойди его» или «не выходи из движущегося автомобиля», или «будь умнее других», «не сдавайся и начинай все сначала», «просыпайся рано», «не ной», «купи сначала еду, а потом айфон» и т. д. являются важной частью популярности публичных интеллектуалов. Публичные интеллектуалы сейчас — это ирония социума над самим собой.
Но прежде чем продолжить, как это у нас принято, я скажу кое-что о словоупотреблении. Итак, для начала будем отличать правила жизни от жизненных привычек, а также скажем о том, что иногда привычки становятся правилами.
Правило я понимаю как свободно закрепленное требование к себе, направленное на повторение определенного действия. Привычка же — это повторяющееся действие, возникшее случайно или в силу внешних обстоятельств.
Источником правила являюсь я сам, источником же привычки являются случаи и ситуации. Правило, таким образом, — это форма связи между действием и его целью.
Будем считать, что правило для меня имеет обязательную силу, а значит, его можно определить как закон; источником, а также тем, кто контролирует его исполнение, являюсь я сам.
Давай коротко подытожим: привычка возникает, правило устанавливают. Но бывает, что осознанная привычка принимается и устанавливается в качестве правила. Как ты понимаешь, правила жизни отличаются от наставлений и, конечно, имеют мало общего с заповедями.
Далее, если мы говорим о правилах жизни, то, значит, мы имеем в виду законы, которые мы сами себе устанавливаем (в отличие от юридических законов, которые внедряет государство) и которые регулируют наши действия в отношении самих себя, мира и других людей.
Правила жизни — это личные законы действия и поведения. Естественно, что жизненные правила должны быть обоснованы ценностями, которые проявляют суть самой жизни.
То есть, так или иначе, мы приходим к необходимости построить некоторую иерархию правил, поскольку понятие жизни, а в данном случае — личной жизни, настолько широко и разнообразно, что какие бы мы правила ни привели, мы обязательно что-либо упустим. Так как же нам поступить?
Исходить из понятий и основоположений и конструировать таким образом систему или же двигаться на ощупь, так сказать, эмпирическим путем, рискуя при этом не прийти к чему-то надежному, обоснованному и убедительному? Как я уже упоминал с самого начала, я поделюсь с тобой лишь своими личным правилами, и мы посмотрим, что из этого получится.
То, что правила жизни могут быть полностью определены религией или другой моральной или философской доктриной, пока что опустим. Речь в моем письме не будет идти об этике, философском учении о практической свободе.
Как я говорил выше, правила, судя по всему, могут быть установлены на разных уровнях проявления нашей жизни, а значит, чтобы не смешать все в одну тему, будем придерживаться эмпирического пути. Попросту говоря, я опишу тебе и по возможности оправдаю те правила, которых придерживаюсь я сам.
ПРАВИЛО ПРЕБЫВАНИЯ
Правило пребывания гласит, что следует быть там, где ты есть. Речь идет о связи существования и места. Нужно постараться не терять непосредственную связь со средой пребывания. Следует быть внимательным к миру, а это значит, что мир необходимо внимать в его непрерывной данности.
Следует быть синхронным с миром, а это даст возможность переживать воображаемое время (воспоминание или ожидание) в своей внутренней синхронности. Следует научиться переключению отношений между реальным и воображаемым. Само осознание переключения — признак здорового сознания.
Признаком же того, что мы синхронны с миром, что мы ему внимаем, является то, что мы сможем замечать множество ранее невидимых деталей, незначительных мелочей. На нас хлынет все много- и разнообразие мира.
Воспринимая мир и внимая ему, мы находимся как бы в центре живой циркуляции происходящего. Это и есть пребывание в мире. Чистое внимание, заполненное восприятие, исходное приятие…
В этом состоянии нельзя допускать никакой рефлексии, никаких выводов и никакого самоанализа. Этого правила я придерживаюсь в повседневности.
ПРАВИЛО НАБЛЮДЕНИЯ
Для меня наблюдать не вмешиваясь — это одно из исключительнейших удовольствий в жизни. Наблюдать за облаками в небе, за играми детей на лужайке, за спешным шагом серьезных людей в деловом квартале, за непринужденной работой дворника, за мягким движением автомобиля, за рябью на воде, наблюдать за светом ночного города — это тонкое и не всегда доступное искусство. Конечно, полноценно наблюдать возможно лишь пребывая.
ПРАВИЛО КУЛЬТУРЫ
Правило культуры для меня — это преобразование и творение собственной жизни. В нашей жизни есть то, что дано, и есть то, что мы можем сами задать. То, что дано, можно преобразовать, а то, что не дано, можно создавать.
Слабое здоровье можно преобразовать, а картину можно создать. Между созданием и преобразованием есть связь. Преобразовывать следует то, что поможет создавать. Что касается, например, образования, то следует отметить, что образование творит и творится, а не преобразует и преобразуется.
Исходя из того, что мышление нам дано, кажется, что, образуя, мы его лишь преобразуем, но на самом деле речь идет о возникновении (творении) нового качества, где мысль не подчинена внешнему, а исходит из самой себя. Образование — это творчество.
ПРАВИЛО СКУЛЬПТУРЫ
Скульптор реализует воображаемое, делает реальным образ. Сопротивление камня (своеобразие реальности) образу (воображаемому), сам переход, является жестом жизни творца, в котором творится новое.
В каждом деле есть подобное сопротивление. Все зависит от того, насколько продуман образ, насколько подобран материал, насколько подготовлены инструменты для работы.
В самой работе идея образа может корректироваться, материал — меняться, а инструменты — подбираться, но в любом случае сопротивление материала для реализации образа преодолевается волей. Пишешь ли ты книгу, работаешь ли над алгоритмом для приложения, убираешь ли комнату, помни, что ты скульптор.
ПРАВИЛО УЧТИВОСТИ
Не следует быть высокомерным. Высокомерие противоположно свободному мышлению. Относись к каждому делу с должным вниманием. В каждом деле есть своя логика, своя мысль и свое очарование. Следует учиться всматриваться в любое дело, постигать заурядное, то, что рядом, то, что близко. Пребывая и наблюдая, несложно быть учтивым.
ПРАВИЛО ЧТЕНИЯ
Тут я позволю себе описать кое-что из собственного опыта. Для того чтобы читать, прежде следует приготовиться. Помнишь ту пустую комнату? Зайди в нее. Там на полке есть книга, которая тебе нужна. Достань эту книгу. Не открывай ее. Почувствуй ее вес.
Положив на стол, проведи рукой по переплету. Оцени размер книги. Подумай о том, почему издатель оформил ее именно так, а не иначе. Книги источают удивительный запах. Некоторые — влажный и слегка затхлый, если они родом из старых библиотек, от некоторых веет свежими чернилами, если они из книжных магазинов.
Окрой книгу медленно, неспешна. Окрой где-то посредине. Почувствуй запах, вдыхай постепенно, несколько раз. Книга — это результат истощенных мыслей и усопшего дерева. В книге есть некая жертвенность. Цени эту жертву.
Открыв книгу, познакомься с ней. Внимательно осмотри формальные указания на первых страницах, год издания, информацию о правообладателе, кодификацию.
Осмотри поля, оцени, насколько они широки (узкие поля — признак варварства). Присмотрись к шрифту, к его стилю и размеру. Подумай о том, должен ли шрифт соответствовать содержанию книги.
Каждая книга требовательна к себе. Не следует прекращать постижение того, как следует читать. Дело это сложное и трудоемкое. Прежде чем читать, надо найти себя читающим. Надо настроиться на чтение.
Некоторые книги разрешают себя читать не более 20–30 минут, другие же могут удерживать нас часами. Самое сложное для меня, но в то же время и самое захватывающее, — это найти ключ к прочтению той или иной книги. Найти ключ, значит нащупать ритм чтения. Это означает, что следует приспособиться к течению текста.
Слово “ритм” происходит от греческого ῥέω, что значит “протекать” или “струиться”. Горная река течет бурно и шумно, у нее может быть множество порогов, острых камней и уступов. Большие реки протекают величественно и спокойно, иногда, разливаясь, затопляют берега. Например, Бабель — река горная, Гете — река долины.
Есть три вида книг. Книги-источники, книги-спутники и книги-случаи. Вот мои книги источники: «Органон» Аристотеля, «Эннеады» Плотина, «Исповедь» Августина, «Сумма…» Фомы Аквинского, «Об ученом незнании» Кузанского, «Метафизические рассуждения» Суареса, «Этика» Спинозы, три “Критики» Канта, «Наука логики» Гегеля.
Вот мои спутники: Сервантес, Стендаль, Бальзак, Толстой, Флобер, Музиль, Томас Манн, Шпенглер, Гете, Шиллер, всегда Рильке, всегда Андрей Белый, часто Пастернак.
ПРАВИЛО ТЕЛА
Не следует настаивать на том, чтобы строго отделять тело от сознания и исходя из этого считать тело чем-то низменным и вторичным, как и не следует преувеличивать телесное, а сознательное считать лишь фантомным результатом физиологических процессов.
Тело сознательно, а сознание телесно — это простое выражение на самом деле загадочно и даже парадоксально. Для наших же целей будет достаточно сказать, что к телу следует относиться с таким же вниманием, как и к мыслям. Телесное сознание требует среды и телесного вовлечения в силу способа своего бытия.
Свободное занятие спортом — это один из необходимых элементов культуры тела. Занимаясь спортом, мыслит тело, занимаясь творчеством, мыслит дух. Тело требует участия и развития не менее, чем мышление.
То, как связано тело и Я, не будем здесь обсуждать, ведь это уведет нас далеко от темы правил жизни. Телу нужна собственная свобода, собственная реализация. В нашем разорванном мире сложно сочетать телесную и мыслительную свободу, поэтому мы ходим и в спортзал, и в библиотеку.
Для первого этапа телесного развития лучше всего подойдет гимнастка, для второго — единоборства, для третьего — бег и/или плаванье. Что касается меня лично, то для меня нет ничего лучше и благороднее, чем греко-римская борьба.
Как ничто не может сравниться с греческой и римской философией, так ничто не может сравниться и с греко-римской борьбой. Есть удивительные сходства у этих двух видов искусства.
Греко-римское мышление отмечено ясностью, соразмерностью и органичностью, в то время как греко-римская борьба обладает чертами выверенного динамизма, точности и решительности. В греко-римской борьбе геометрия движений чрезвычайно сбалансирована.
Техника в ней достигается сначала через количественные повторения, а развивается путем воображения и смелости. В борьбе, как и в философии, всегда присутствует оппонент, сила которого заставляет проявлять все свои качества.
Как известно, для того чтобы мыслить, нужно не менее мужества, чем для того, чтобы бороться. Мышлению и борьбе свойственно достоинство, которое проявляется в уважении к сопернику (предмету мысли).
ПРАВИЛО ОБРАЗОВАНИЯ
Следует различать культивирование задатков и образование. Приведу цитату Г. Гадамера, он пишет: «Именно в этом состоит преимущество понятия образования по отношению к простому культивированию имеющихся задатков, от которых оно возникло.
Культивирование задатков — это развитие чего-либо данного; простыми средствами здесь выступают усердие и привычка, перешедшие в простой навык. С идеей образования существенно связано бытие самого духа».
В современном мире можно отметить явную тенденцию, в которой образование понимается как культивирование задатков, тогда как образование, причастное к духу, мы уже почти нигде не встречаем. Культивирование задатков делает нас лучше, оставляя нас в основе теми, кто мы.
В конце концов, навык укрепляет в нас индивидуальное, тогда как образование раскрывает личностное. Личность всегда связана с целым, тогда как индивид остается в себе, а значит, ему доступен лишь фрагментированный мир. Как я ранее сказал, образование – это творчество, а не преобразование.
ПРАВИЛО ДНЕВНИКА
Я веду три вида дневников — аналитический, описательный и метафизический. В первом я пишу о себе, во втором — о мире, в третьем я размышляю.
Первый — биографический, второй направлен на то, чтобы находить слова для деталей и оттенков происходящего, третий — это кузня, где я кую идеи для своих исследований.
Первый — углубляет, второй — расширяет, третий — подготавливает. Первый я веду рано утром, второй — в любое время, как придется, третий — глубокой ночью. Я пишу, а не печатаю. Печатать — это безобразное занятие.
ПРАВИЛО ВКУСА
Гадкая тягучая жижа информации плотно заполняет наш жизненный мир, и наша обязанность — укротить постоянно давящие потоки этого пустого знания. Это возможно сделать лишь одним способом — образованием вкуса. Да, эстетический вкус — это надежный фильтр, через которой проходит лишь самое достойное.
Конечно, такого знания будет немного. Ты удивишься, как мало достойного в современной культуре. Как я уже сказал, задача не в том, как в этом всем ориентироваться, а в том, как от этого оградиться, но так, чтобы не упустить нечто действительно существенное.
Как известно, музеи, филармонии и библиотеки, а сейчас к этому добавились и кинотеатры, — места, где воспитывается вкус. В музее — созерцая, в филармонии — внимая, в библиотеке — сосредотачиваясь, можно образовать в себе порог, через который мутные воды пустой информации не смогут проникнуть.
Чтобы созерцать веру, смотри Рафаэля, чтобы созерцать страсть — Караваджо, а если ты желаешь насладиться великолепием жизненного многообразия, то внемли Рубенсу, если же хочешь созерцать время, то нужен Сезан.
Мечтаешь начать все заново — слушай Баха, там всегда есть новая жизнь, если хочешь почувствовать мимолетность и хрупкость человеческой жизни в сравнении с космическим покоем, то слушай Бетховена, а если желаешь быть пронизанным экстатической молитвой, то тебе нужны импровизации Колтрейна.
ПРАВИЛО ПУСТОЙ КОМНАТЫ
Самый главный совет, который я могу тебе дать, следующий. Я держу одну комнату пустой. Это комната возможностей. Я никогда не знаю, что произойдет, когда я в нее войду. Может быть, я усядусь на пол, может быть, я остановлюсь у окна, может быть, я буду ходить по ней кругами.
Я также не знаю, о чем я там буду думать и буду ли думать вообще. Это комната чудес, внезапностей, комната случая и странных происшествий, это также комната страха и надежд. Одинокая лампочка свисает там, в середине потолка, пол чист и свободен от углов стульев, диванов и шкафов.
Мне некуда в ней приткнуться, все равнозначно, все безразлично ко мне в этой комнате, она никак для меня не приспособлена. Это неправильный куб со светом, и я в нем барахтаюсь. Кому нужна такая комната?
СУММА…
Итак, мои правила просты и никакой системы правил не получилось. Пребывая, я наблюдаю, по возможности развиваюсь, создаю, стараюсь быть учтивым и считаю, что чтение — это таинство; я гуляю и занимаюсь единоборствами, изучаю древние языки и воспитываю вкус, но самое главное то, что иногда я захожу в пустую комнату.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.