ЦИВИЛИЗАЦИЯ СУРРОГАТА, ФЕЙК-ИСТОРИЯ И ЭРЗАЦ-КУЛЬТУРА: три новые реальности третьего тысячелетия

Рене Магритт. Фальшивое зеркало. Холст, масло, 1928

 

Мгновение, когда у нас внезапно возникает мысль,

будто мы все поняли, делает нас похожими на убийц

 

Эмиль Мишель Чоран

 

То, что происходит, — это не катастрофа, а реальность.

Рыночная экономика последних двух веков сделала из человека марионетку потребления.

Современный человек живет на острие единственного желания — получить максимум удовольствий за минимум усилий.

Достаточно родиться, и он оказывается на уже готовой сцене.

 

 

Человек, как дождевая вода, зарождаясь в небе под звуки грома и при свете молнии, попадает в среду нечистот: рекламных плакатов, заманчивых предложений и тысячеликих заменителей счастья.

На каждом углу, задрав юбку, человека ждут бесконечные соблазны: от сочного гамбургера и пенистой колы до последней модели айфона или новейшего пылесоса, без которых, как убеждают нас, мы уже не сможем дальше жить.

Человек в ловушке — ему не нужно сопротивляться — волны всего сиюминутного, излишнего и ненужного отнесут его вместе со всеми в канализационный сток истории.

Человек способен на многое, но неспособен на главное: избежать общей судьбы человечества и не упасть в люк ассенизаторской машины цивилизации.

 

Точкой отсчета данного эссе можно считать этот разрыв между нашим воображаемым знанием и знанием реальным, между практическим согласием и симулируемым незнанием, из-за которого мы спокойно уживаемся с идеями, которые перевернули бы всю нашу жизнь, если бы мы их пережили во всей их истинности

 

Альбер Камю, лауреат Нобелевской премии по литературе 1957 года, «Миф о Сизифе»

 

Цивилизация жестока, она уже обзавелась достаточным количеством особей, желающих жить. Истории больше не угрожает конец, как предсказывали мыслители 100 лет назад, нет, наоборот, история укрепляется, становится еще более сильной, но цена этому высока.

На кону истории оказался сам человек и его существование, история третьего тысячелетия идет ва-банк, рискуя потерять все: подлинный смысл одной человеческой жизни, осмысленное будущее всего человечества и даже истинную подлинность бытия.

 

 

И нам сложно воспротивиться воле истории, мы всего лишь винтики огромной машины, от которой мы получаем блага и без которой не можем жить.

Цивилизация потребления сделала человека уязвимым и зависимым.

В конце концов развитие цивилизации привело нас к тому, что подлинных благ, истинных ценностей стало недостаточно для всех.

На помощь пришли технологии, которые создали индустрию суррогатов, всевозможных эрзац-товаров, заменителей истинной сути, фальшивые ценности, которыми подменили ценности подлинные.

 

Мы все — несерьезные люди, мы остаемся жить после наших проблем

 

Эмиль Мишель Чоран  «Горькие силлогизмы»

 

Цивилизация захлебнулась суррогатами.

Вначале ее только подташнивало и немного рвало: суррогатный алкоголь и кожзаменитель вызывали неприятие в обществе, но с приходом информационной эпохи новые поколения людей убедились, что в суррогатной цивилизации нет ничего предосудительного, более того: это наилучшая из возможных организация жизни миллионов людей.

Если удовольствие можно в одинаковой степени интенсивности получать как от оригинального продукта, так и от его суррогатного заменителя, то почему бы не воспользоваться этим легкодоступным счастьем?!

Суррогатные ценности цивилизации заполонили рынок: ремесленные подделки, заменители сахара и мяса, культур-повидло и официальные фальшивые деньги — мир суррогатов расширился от суррогатного хлеба во время голода до суррогатных платежных систем во время небывалого процветания.

Цивилизацию потребления сменила цивилизация суррогата.

Но чтобы понять реальность, эту яму, глубину которой нам предстоит изучить, нам нужен первый шаг — назвать беду по имени.

 

ЧТО ЗНАЧИТ СУРРОГАТ?

 

Не то чтобы я вижу в этом драму.
Я не люблю тщедушных нервных цац,
что жаждут натуральности упрямо —
но все же бесит то, что ем эрзац.

Я вкалываю до седьмого пота,
хотя едва ли сделаюсь богат.
И, должен вам сказать, моя работа —
в каком-то смысле тоже суррогат

Сергей Куликов «Эрзац»

 

Слово суррогат происходит от латинского слова surrogatus, что означает поставленный вместо другого.

Суррогат — это продукт или предмет, заменяющий какой-либо другой продукт или предмет, с которым он имеет некоторые общие свойства, но не обладает его качествами.

В переносном смысле суррогат — это то, что создает видимость, иллюзию чего-либо, например суррогат счастья или суррогат любви.

В словаре бизнес-терминов суррогат — это недоброкачественный поддельный товар.

Слово суррогат имеет в каждом языке сочное обозначение и блистательный синоним.

Эрзац, фальсификация, подделка, фейк, симулякр и контрафакт — все это виды, формы и значения одного и того же слова — суррогат.

Суррогат на немецком языке — эрза́ц, от Ersatz — заменитель.

 

 

Суррогат на английском — фейк, от fake — подделка, означает что-либо ложное, недостоверное, сфальсифицированное, выдаваемое за действительное и реальное с целью ввести в заблуждение.

Суррогат на итальянском — фальсификация, от falsificare — подделывать, означает поддельный предмет, вещь, которую выдают за подлинную.

В искусстве фальсификацией называют изготовление поддельных произведений в подражание стилю определенной эпохи или подделку картин известного мастера живописи с целью дальнейшей продажи и получения незаконной прибыли.

К этому понятию примыкает контрафакт — поддельная продукция, намеренно выдаваемая за оригинальный товар.

Суррогат на французском языке — симулякр — от simulacre, что означает подобие или копию. В философии постмодернизма симулякр — это изображение, копия того, чего на самом деле в оригинале не существует.

 

ЦИВИЛИЗАЦИЯ СУРРОГАТА

 

Сознание нещадно будоража,
ищу хоть что-то чистое, свое!
Куда ни глянь, вокруг все та же лажа,
подделка, брак, дешевка, вторсырье.

В такой цивилизации эрзацев,
в привычном синтетическом плену,
я поневоле сам себе казаться
однажды заменителем начну

Сергей Куликов «Эрзац»

 

Нет ничего подлинного в цивилизации, где на троне сидит король Суррогат.

У всех его подданных нет никаких проблем.

Вместо масла у них маргарин, вместо сахара — сахарин, кофе заменил ячмень, вместо подушки из гусиного пуха — синтепон, гевею бразильскую успешно заменил синтетический каучук, тройной одеколон пьют как ирландское виски, мясо теперь делают из сои, колбасу из гороха, шубу шьют из искусственного меха, на шее любимой — ожерелье из искусственных бриллиантов, хлопок в одежде заменили эластаном, кожу — дерматином, деньги  в кошельке подменили на электронные, валюты тоже больше нет, ее место занято ее суррогатом — биткоином — и другими криптовалютами.

У человечества всего теперь вдоволь, даже больше чем надо.

Всем хватит всего.

Суррогатная внешность, суррогатная женщина, новая силиконовая красота: силиконовые губы, силиконовые груди и силиконовая ж.па, суррогатные брови вместо родных, приклеенные ресницы и ногти — все поменялось, никого уже не узнать.

Все будут одинаковыми и красивыми в королевстве Суррогата.

Не будет несправедливости различий.

Не будет больше зависти на почве физических изъянов.

 

 

Только единицы женщин останутся в натуральном виде, и их обязаны призвать к ответу за суррогатное богохульство, ведь они оставили себя в первозданном состоянии и презрели счастье искусственного совершенства во имя мнимого, но всемирного эталона красоты.

Мужчинам тоже придется соответствовать новому суррогатному стандарту — ходить в спортзал, тренируя бицепсы, завести бороду, как Дед Мороз, и научиться разбираться во всех ценностях суррогатного царства: вовремя отправить жену на подкачку губ, исправить нос дочери, убрать жир с живота матери, натянуть скулы пожилому отцу.

Оскар Уайльд писал: «Религия — очень распространенный суррогат веры»

Даже Церковь не избежала эрзац-заменителей, неудивительно, что в христианстве имеется теперь не менее ста различных сект и конфессий.

В королевстве Суррогата заменители находятся для всего, даже Бог — не исключение.

Все теперь иначе, и всегда кто-то рядом, кто-то смотрит на меня, кто-то дышит мне в спину, следит за мной, за вами, за всеми нами.

 

ТРЕТИЙ НЕ ЛИШНИЙ — ГЛАВНОЕ ПРАВИЛО СУРРОГАТА

 

Мне день и ночь покоя не дает
Мой черный человек. За мною всюду
Как тень он гонится. Вот и теперь
Мне кажется, он с нами сам-третей.
Сидит

А.С. Пушкин «Моцарт и Сальери»

 

Сидим вдвоем, как три идиота.

Третий никогда не лишний в королевстве Суррогата.

В суррогатном действии всегда участвуют трое.

Суррогат проник своими клешнями даже в святая святых человека: в его сексуальные отношения, с появлением суррогатного сексуального партнера и суррогатного материнства исчезла последняя тайна, которую мы бережно хранили, — тайна пола.

Суррогатное материнство стало абсолютно обычным делом, а оплодотворение и вынашивание втроем считается банальным и удобным способом продолжения человеческого рода.

Молодежь больше не нуждается в личных встречах, чтобы обрести счастье любви.

Третий, а именно принц Гаджет из королевства Суррогата, заменил счастье личной встречи.

Между человеком и чемоданом тоже должен быть Третий — некий неизвестный блогер, который поможет гармонизировать мои отношения с чемоданом, когда я собираюсь в путешествие, ибо я уже не в состоянии правильно сложить личные вещи в чемодан без посторонней помощи.

Мы счастливы в этой эрзац-цивилизации среди бесконечных суррогатов жизни, ибо быть фальшивомонетчиками легко, настолько просто, что и мы сами становимся подделками людей, эрзац-человеками, гражданами-суррогатами.

И на этом пути тотального расчеловечивания нам на помощь приходит фейк — фальшивый создатель истории всех событий и фактов.

 

ФЕЙК-ИСТОРИЯ КАК ОРУЖИЕ МАССОВОГО ПОРАЖЕНИЯ

 

Слово — что камень, коли метнет его рука, то уж потом назад не воротишь

 

Сервантес

 

Говорят, сколько людей, то столько и мнений.

Люди смотрят на мир под разными углами, и, несмотря на то, что всякое событие имеет абсолютную достоверность, каждый из нас имеет смелость интерпретировать его.

Мы смотрим на мир только своими глазами и даже не подозреваем, что плохо видим.

Мы еще никогда не были столь уверены в точности нашего зрения как в эпоху информационного суррогата под названием — Фейк.

 

 

Прямой наследник короля в царстве Суррогата, маленький суррогатный бесенок, наследный принц Фейк, излучает небывалый оптимизм и неслучайно, ибо все отныне и навсегда будет в его неокрепших и детских руках, ему будут верить, ему будут подражать, его будут бояться.

Фейк-история станет исторической истиной, ибо у людей будущего уже не останется сомнений в достоверности фейка как единственной реальности, способной объяснить все факты с человеческой точки зрения.

Хвала тебе, господин Фейк! Я пью информацию из фейковых бокалов, наполненных фейковыми новостями о фейковых событиях, в которых принимал участие новый участник истории по имени фейк-человек.

 

ЭРЗАЦ-КУЛЬТУРА

 

С тех пор, как Марсель Дюшан (который, без сомнения, был гением) совершил революцию в художественных ценностях Запада, продемонстрировав, что писсуар также может быть произведением искусства, если так решит художник, — в сфере искусства и скульптуры стало возможным все

 

Марио Варгас Льоса, лауреат Нобелевской премии по литературе 2010 года, «Цивилизация спектакля»

 

Информационная эпоха стала теплым и уютным домом не только для всех предметных суррогатов ценностей, она родила уникальные условия для процветания суррогатов-творцов, которые в одно десятилетие произвели так много эрзац-культурных художественных произведений, что подлинные ценности искусства просто утонули в этом бесконечном океане фальсификаций.

Читатель и зритель заблудились в искусстве, как в тайге.

Как ему отыскать одно дерево в бескрайнем лесу?

Как найти одну книгу среди миллиона похожих книг?

Сложно теперь читателю, ибо он вынужден блуждать среди джунглей печатной продукции, наталкиваясь то тут, то там на прекрасные творческие образцы, но его всячески отвлекают, и читатель пускается в разврат — читает все и подряд, удовольствие от чтения становится его единственным утешением, он следует ему, как звезде, которую не упускали из виду мореплаватели во время своих путешествий.

Но всякий читатель, как и любой мореплаватель, утонет в океане букв, если не имеет крепкого корабля, сделанного из подлинного эстетического вкуса.

 

 Плохие книги не только бесполезны, но положительно вредны. Ведь девять десятых текущей литературы только затем и публикуются, чтобы выманить из кармана доверчивой публики пару лишних талеров

 

Артур Шопенгауэр

 

Для современного мира важна рыночная узнаваемость.

Именно это и является главным соблазном для эрзац-творцов.

Они жаждут быстрой славы и скорого обогащения.

С тех пор как стало возможным потратить больше десяти миллионов долларов на акулу в аквариуме с формальдегидом, а автору этой шутки, Дэмьену Херсту, прославиться не как выдающемуся мошеннику, коим он является, а как величайшему художнику нашего времени, стало понятно, что цена навсегда превратилась в ценность, а культур-повидло и поп-арт стали основой мировой культуры в королевстве Суррогата.

 

 В музыке эквивалентом писсуара Марселя Дюшана, без сомнения, служит композиция гуру современной американской музыки Джона Кейджа под названием 4’33’’, в которой пианист, не касаясь клавиш, сидит за фортепиано на протяжении четырех минут и тридцати трех секунд, а само произведение состоит из произвольного шума, создаваемого удивленными или раздраженными слушателями.

Намерением композитора было устранить предрассудки относительно различий в ценности между звуком и шумом. Нет никаких сомнений в том, что он преуспел

 

Марио Варгас Льоса, лауреат Нобелевской премии по литературе 2010 года, «Цивилизация спектакля»

 

Я думаю о том, что свобода, которую получил человек за последние сто лет, побудила его к всевозможным излишествам в зрелищах, которые стали заполнять его досуг.

Высокая мода, Голливуд, поп-музыка, большой спорт — все доведено до высочайшей степени зрелищности.

Мы смотрим, смотрим без устали, и когда заканчивается одно из представлений, нас охватывает мистический страх перед тем временем, когда нам придется остаться наедине с самими собой. 

Скука — вот чего мы боимся больше всего на свете.

Оказаться вдруг в мире своего «я» — мире, который для нас совсем непостижим, более того: в мире чуждом, невозможном, — это едва ли не основная наша проблема.

Каждый день начинается новая жизнь.

Каждая новая жизнь открывает новые миры.

Нет движения назад. Нет вечного возвращения.

Мы всегда впереди. Дальше, чем были, и гораздо дальше, чем будем.

Всегда надеешься на чудо.

Кто-то в последний момент вытащит из колоды козырного туза.

Достаточно однажды усомниться в чуде, и выпадет — пиковая дама.