Мы часто слышим о том, что в нашей стране отсутствует понятие преемственности — каждое следующее поколение изо всех сил старается уничтожить, стереть память о предшественниках, или хотя бы представить их в наихудшем свете, свалить на них ответственность за теперешние неудачи.
Кажется логичным, что так быть не должно, но как именно этого достичь — вопрос хороший. В каком-то смысле нам повезло, что мы находимся в непосредственной близости от многих стран, где с проблемами памяти и наследия разбираются давно и серьезно и при желании можно усвоить их уроки, или, как минимум, не наступать на их грабли.
Отличный пример культурной преемственности, да и не только, подает Ян Фабр — известнейший бельгийский художник.
Начать стоит с того, что сам он — потомок влиятельного ученого-энтомолога Жан-Анри Фабра, который в свое время первым стал изучать поведение живых насекомых и прославился своими непревзойденными трудами о жуках [1].
Ян же с юных лет вдохновлялся историей предка и не только посвящал ему некоторые из своих работ, но и сам изучал насекомых, перенося собственные наблюдения на человека и вырабатывая изящные метафоры, на которых строил свое искусство.
К примеру, он обратил внимание, что жук скарабей — существо совершенно неразумное, зато обладает крепким панцирем, который защищает его тело.
Так в творчестве Фабра появился образ рыцаря, доспехи которого служат, собственно, тем самым защитным панцирем, однако, в отличие от жука, человек способен сохранить разум под броней, что делает его некой лучшей версией себя.
В таком усовершенствованном образе художник нередко предстает перед публикой в своих фильмах и различных представлениях, есть у него и «рыцарский» перфоманс, который он осуществил совместно с королевой жанра — Мариной Абрамович.

Другой момент, передавшийся художнику по наследству в рамках все той же биологии, — это интерес к телу как таковому, не только жуков, но и человека. Всю жизнь Ян Фабр неустанно исследует внутренние механизмы тела, а также его возможности.
Поначалу он ставил эксперименты над самим собой, закрываясь в комнате, лишая себя еды и сна, подвергаясь избиениям, рисуя собственной кровью — все во имя искусства.
Порой художника били зрители, возмущенные его перформансами, тогда он назвал свое тело полем боя, а синяки, оставшиеся после побоев — синими медалями, которые он носил с гордостью за свою храбрость и несгибаемость [2].
Позже возможности тела Ян Фабр исследует вместе с перформерами, которых он подбирает для собственного театра Troubleyn. Его труппа, как водится у лучших, пошатнула устои и существенно расширила понятие «театр».
Например, один из самых известных его спектаклей «Гора Олимп» посвящен древнегреческим мифам и длится 24 часа подряд, изнуряя и актеров, и зрителей, доводя их тела до той границы, за которой меняется ментальное восприятие.
Важным персонажем и «Горы Олимп», и других произведений Фабра, является Вакх — популярное в искусстве божество вина и радости.
Это не случайно, ведь Ян Фабр находится под сильным впечатлением и влиянием своих давних предшественников по цеху — фламандских художников: Босха, Брейгеля, Ван Эйка, Вермеера, Рубенса; и именно Вакх в исполнении Рубенса занял особое место на Олимпе Фабра — обрюзгший, дряблый, совершенно непривлекательный образ был новым на то время, и восхищает откровенностью и сейчас.


Фламандской живописи Фабр обязан и интересом к телу в общем, и конкретными вдохновляющими полотнами в частности, и даже пиететом к синему цвету, имеющему символическое значение для тех самых старых мастеров.
Синими у Фабра стали работы, выполненные шариковыми ручками фирмы Bic. Вначале молодой художник рисовал ими потому, что это были самые дешевые и самые распространенные ручки, они были повсюду — в кафе, банках, разных фойе — их просто можно было легко украсть. У Фабра не было денег на дорогие холсты и краски, а не творить он просто не мог.
Позже он влюбился в этот синий цвет и расписывал ручками все: бумагу, мебель, одежду, собственное тело, расписал даже целый замок.

Дань именитым предшественникам Фабр отдает не только символически через отсылки и цветовые решения, это зритель мог бы и пропустить. Бельгиец часто работает с контекстом, в котором уже присутствуют главные художники прошлых эпох.
Например, у него были персональные выставки в Лувре и Эрмитаже, куда Фабр вписывал свои специально созданные работы таким образом, чтобы не изменять существующую экспозицию великих музеев, и даже больше — чтобы новые работы вступали в диалог с картинами и скульптурами, уже находящимися в тех же залах.
То есть зритель не мог купить отдельный билет на выставку Фабра, его работы были тщательно внедрены в общее полотно музеев.
Таким же подходом художник руководствуется и при создании своих публичных произведений искусства.
К примеру, «Человек, несущий крест» — скульптура, установленная в Соборе Антверпенской Богоматери — не просто трибьют любимому Рубенсу, чей триптих «Снятие с креста» висит в том же соборе, но и дополнительный ракурс к прочтению работы старого мастера [3].

Всё это делает Яна Фабра не просто безусловно талантливым художником современности, но и достойным наследником своих предков и такой важной и влиятельной живописной традиции, складывавшейся столетиями и нежно охраняемой как художниками, так и гражданами Фландрии.
Ян Фабр — живое подтверждение правильности решения искусство беречь, а не уничтожать, ведь посмотреть на его работы в маленькую Бельгию едут со всего мира. Хороший урок, стоящий того, чтоб его заучить.
[1] Работы Жан-Анри Фабра на проекте Гутенберг
[2] Ночные дневники. Избранное — Ян Фабр; пер. с нидерл. И. Лейк, — Москва: Эксмо, 2018
[3] The Man who Bears the Cross: Inside the Creative Mind of Jan Fabre — Evi Kallini, 2015
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.