ЕЛЕНА СТАХОВСКАЯ: «Без веры нет сцены. И нет профессии»
Елена Стаховская / Фото из личного архива
КРАТКИЙ ПРОФИЛЬ
Имя: Елена Стаховская
Дата рождения: 21 марта 1954 года
Место рождения: Одесса, Украина
Профессия: певица, педагог
Народная артистка Украины, профессор, заведующая кафедрой сольного пения Одесской национальной музыкальной академии имени А. В. Неждановой Елена Владимировна Стаховская — не просто педагог и певица. В профессии с 1979 года! Ее голос слышали залы всего мира. Она — мастер, воспитывающий новое поколение артистов.
Наш разговор с Еленой Стаховской прервала сирена. Тревога — повседневный ритм настоящего времени, к которому невозможно привыкнуть. Мы замолчали — не по протоколу, а по-человечески. Отложили начало интервью и просто ждали. В такие моменты особенно остро ощущаешь, насколько хрупка тишина и ценно звучание живого голоса.
Светлана Павлянчина: Елена Владимировна, сегодня мы живем в мире, где искусство все чаще конкурирует с контентом. Можно ли сохранить аутентичность сцены в такой реальности?
Елена Стаховская: Вы знаете, этот вопрос — не просто философский, он очень личный. Мы живем в информационном потоке, который ворвался в нашу жизнь стремительно и повсеместно — не только в быт, но и в музыкальную сферу. Это стало частью повседневности. С одной стороны, у этого явления есть плюсы: мы можем продвигать искусство, делать рекламу, рассказывать о талантливых артистах. А с другой — душа человека, как я всегда говорю, — это высший орган божественного начала. И, если она утрачивает глубину, все превращается просто в информационный шум.
С. П.: По вашему мнению, какие шаги помогут сохранить уникальность оперы в наше время?
Е. С.: Опера — это не просто жанр, которому больше 400 лет, это целый культурный код. Сейчас я вижу тревожный тренд: современные режиссеры часто стремятся актуализировать оперные постановки, переделывать либретто, менять эпоху, теряя первоначальный замысел композитора. Иногда это делается талантливо, но часто — агрессивно и грубо.
При этом в репертуаре театра «Ла Скала», например, очень мало осовремененных спектаклей — там бережно хранят традиции и аутентичность оперного искусства. Публика в «Ла Скала» — особенная: если прийти неподготовленным, ты почувствуешь себя чужаком. Если певец споет фальшиво или «не в тон», начинается шквал критики — это похоже на гром среди ясного неба. Вот эта страсть и охрана истинных эмоций — то, что делает оперу в «Ла Скала» живой. Настоящее всегда чувствуется.
С. П.: Как вы лично чувствуете суть вокального искусства: это в первую очередь талант, техника, характер или внутренняя культура? И как объясняете это своим студентам?
Е. С.: Настоящий артист — это всегда внутренняя культура, страсть, жажда сцены, умение чувствовать. У него горят глаза, есть характер. Можно научиться петь технически. Но артистизм, сценическая органика, понимание образа, эмоциональная достоверность — этому нельзя научить, если нет основы. Я всегда спрашиваю студентов: «Зачем ты сюда пришел? Почему именно опера?» И очень многое становится понятно сразу — по глазам, по реакции.
«Вы были хоть раз в театре?» — обязательно задаю своим подопечным такой вопрос. Большинство отвечает: «Нет». — «А какого выдающегося певца вы знаете?» Некоторые называют Лучано Паваротти или Марию Каллас, но многие зажимаются и не знают, что сказать. Однако потом, спустя какое-то время, студент начинает «заряжаться» искусством. Он мечтает получить лишний урок, слушает, учится. Это и есть фундамент.
С. П.: А можно ли талант «воспитать»? Или это что-то врожденное, как говорят, поцелуй судьбы?
Е. С.: Талант — это способности плюс огромная работа. И в вокале это особенно верно. Мы имеем дело не с инструментом — фортепиано, скрипкой или флейтой, — а с природным познанием своего тела и умением владеть им. Это и диафрагмальное дыхание, более глубокое и низкое, и работа резонаторов, и акустические ощущения. Даже небо, язык, все мышцы — должны работать по-другому. Все подчинено достижению правильного, красивого звучания голоса (вel canto). Это целая наука, целая архитектура звука. Все важно: как спал, что кушал, в каком состоянии твоя психика.
С. П.: То есть в основе — физиология? Художественное, чувственное тоже важно?
Е. С.: Обязательно освоение технических навыков. Но и без художественной составляющей вокалиста нет. Мои студенты не поют текст, не понимая, о чем он. Я даю программу, и они обязаны изучить: кто композитор, кто либреттист, в какой период времени написано произведение, что за история за ним стоит.
Мы разбираем форму, риторику, интонацию. А потом я прошу: «Фантазируй, представь, как ты это пережил бы». Настоящий певец — это не просто голос. Это человек, который умеет вызвать в зале отклик. Передать эмоцию так, чтобы каждый, даже в последнем ряду, почувствовал. В этом подлинное искусство.
С. П.: Как вы совмещаете строгость классической школы с той гибкостью, которой требуют современные студенты?
Е. С.: Я понимаю, что порой нужно быть очень деликатной, ведь нынешние студенты — особая категория. Я искренне преклоняюсь перед педагогами и студентами, которые, несмотря на четвертый год войны, остаются здесь и продолжают упорно учить и учиться. И, более того, к нам в сентябре приехала большая группа студентов из Китая — это вдохновляет.
С. П.: С чем это связано?
Е. С.: В Китае вокал — престижное направление, и к 18–20 годам у молодых уже сформирован голос. Одесская академия там хорошо известна и ценится за свои традиции и сильную педагогическую школу. Мы гордимся нашими выпускниками, которые прославляют нашу одесскую вокальную школу на лучших оперных сценах. Сегодня это Александр Цимбалюк (Германия), Виталий Билый (Одесса), Мария Гулегина (Германия), Алла Родина (США), Анна Бондаренко (Австрия), Станислав Цема (Германия), Татьяна Лысенко (Днепр), Мария Туткевич (Одесса), Александра Домащук (Бельгия) и многие другие. Неважно, где поют, главное — продолжение профессии и традиций одесской вокальной школы нашими учениками.
С. П.: Уходят ли ваши студенты в эстраду? И как вы к этому относитесь?
Е. С.: Уходят. И это совершенно нормально. Основное — чтобы они прошли школу. Сегодня у нас есть специальная подготовка — мюзикл, оперетта, сценическое движение. Мы не снобы. Просто есть грань, за которой музыка становится не искусством, а ритмической формой воздействия. Когда все одинаковое, все в одном ритме — как будто кто-то бьет по нервной системе. Там уже не чувства, а эффект толпы. Вот этого я боюсь.
С. П.: Какие слова вы бы сказали себе — молодой студентке, которая только начинала путь в искусстве? Есть что-то, чему научились с опытом?
Е. С.: Знаете, я бы сказала себе одно: «Все, что ты приобретешь с опытом, — отдай другим». Потому что смысл не в том, чтобы сохранить все в себе, а в том, чтобы передать. Научить чувствовать, думать, верить, искать. И обязательно — оставаться человеком. Особенно в искусстве.
С. П.: А как бы вы охарактеризовали украинскую вокальную школу сегодня? Есть ли у нее своя особая традиция?
Е. С.: Безусловно, украинская опера обладает своей уникальной идентичностью, и сегодня мы особенно остро ее ощущаем. Ее основа — народная песня, голос нации, живая традиция, передающаяся из поколения в поколение. Оперная культура в Украине формировалась на глубокой связи с народной музыкальной основой, и именно в этом — ее подлинность и сила.
Одесская вокальная школа — часть этой идентичности, но со своими особенностями. Европейское влияние оставило заметный след: опера в Одессе рождалась в интернациональной атмосфере — среди дирижеров, певцов, педагогов из разных стран. Сегодня украинская школа стала пространством обмена: одесские педагоги работают в Киеве, киевские — в Одессе. Это объединение не стирает различия, а наоборот — усиливает и развивает национальную оперную традицию.
С. П.: Случались ли в вашей жизни ситуации, когда вы отказывались от выгодного предложения ради верности себе?
Е. С.: Да, был такой момент. После успешного исполнения партии Царицы ночи в Познани мне предложили спеть Тоску в Зальцбурге. Гонорар — огромный, можно было купить квартиру. Но у меня колоратурное сопрано, не драматический голос. Концертмейстер честно сказала: «Ты справишься эмоционально, но потеряешь голос». Я долго колебалась, но отклонила предложение. Это было трудное, однако правильное решение.
С. П.: Бывали ли в вашей жизни моменты, когда чьи-то слова стали опорой в трудное время?
Е. С.: Моей опорой были характер и желание петь — несмотря ни на что. Родители были против. Мама, обладательница уникального оперного голоса, чья вокальная мечта не сбылась, не хотела, чтобы я шла тем же путем. Даже не слушала, когда я пела. Но я сказала свое «да». Отец поддерживал: «Просто пой». А позже судьбоносной стала встреча с моим профессором по фортепиано — выдающейся пианисткой, музыкантом, гордостью Одессы — Людмилой Наумовной Гинзбург. Она, послушав мой голос, поддержала мое желание. Сказала: «Ты непременно будешь петь. Я верю в тебя!» И я это запомнила.
С. П.: Что именно она вам дала?
Е. С.: Она научила меня «рисовать» мелодии на рояле, и это я перенесла на свой исполнительский певческий опыт. Представляете? Музыку можно нарисовать. Линию мелодии — рукой, воображением, звуком. Как она идет: вверх, вниз, рядом — все можно изобразить. Это изменило мое мышление. Я научилась видеть голос.
С. П.: Вы — член жюри Международного конкурса молодых оперных певцов при Одесском национальном академическом театре оперы и балета. Как судья и педагог что цените в конкурсном выступлении больше всего?
Е. С.: Индивидуальность. Она включает все: голос, подачу, технику, эмоциональную правду. Если исполнитель подлинный — это чувствуется сразу. Как-то на одном концерте выступала певица с потрясающим голосом. Уникальная красота тембра. Первое произведение — все были в восторге. Второе — уже стало скучно. Третье — и зал устал. Понимаете? Все идеально, но в одном состоянии, в одной краске. Без живого дыхания.
А после нее вышел молодой человек. Голосок — слабенький, тонкий. Я даже удивилась, как он пробивается в театре. Но через два произведения зал уже не мог оторвать глаз. Он передавал каждую мысль, каждый взгляд, каждое чувство. Он проживал музыку. И в этом была правда. Вот за это — браво! Это невозможно сыграть. Это или есть, или нет.
С. П.: В этом году впервые начальный этап I Международного конкурса оперных певцов Recitar Cantando проходит онлайн. Абсолютно новый формат. Как вы оцениваете эту перемену?
Е. С.: Это действительно новый вызов, но он отражает время: мы выросли в офлайне, а студенты — в мире гаджетов. Меняется все — восприятие, внимание, слух. Но ни один гаджет не передает тембральную вибрацию, объем и звон голоса — особенно страдают мощные, плотные голоса, появляется искажение.
Однако при качественной записи — в хорошем зале, с нужного расстояния — можно услышать технический уровень, диапазон и даже эмоциональную правду. И это дает возможность оценить больше исполнителей, особенно издалека, — это тоже важно. Но самое главное, конечно, будет происходить здесь, в Одессе.
Это очень важный и ответственный момент — финал и гала-концерт конкурса пройдут именно в Одессе. Мы ждем и участников, и зрителей, потому что это не просто событие, а культурный жест поддержки. Для города, для Украины, для нашей художественной репутации.
С. П.: Благотворительный фонд «Интеллектуальный капитал» и проект Huxley поддержали Международный конкурс молодых оперных исполнителей Recitar Cantando, который проходит в Одессе. Это очень важная инициатива — как для развития молодых талантов, так и для культурного имиджа Украины в мире.
Е. С.: Само проведение I Международного конкурса оперных певцов в Одессе, инициированное руководством театра, — это огромный вклад в развитии интереса к оперному жанру и открытии новых имен молодых певцов. И когда культуру поддерживают не только государственные структуры, но и фонды, бизнес, проекты, которые осознают ценность исполнительского искусства и оперы в целом, — это вселяет надежду.
Спасибо фонду и проекту Huxley за понимание, участие и поддержку. Для молодых артистов — это возможность заявить о себе, для Одессы — важное культурное событие, а для Украины — достойный голос на международной сцене. Мы надеемся, что конкурс откроет новые имена, подарит молодым певцам шанс быть услышанными, и, конечно, очень хочется, чтобы уровень участников был высоким, вдохновляющим. Потому что от этого зависит и наше будущее — вокальное, культурное, профессиональное.
С. П.: А победа в конкурсах важна? Или сам путь, участие, рост, толчок к поиску себя?
Е. С.: Я всегда говорю: участие в конкурсе — уже победа. Это мобилизация. Это внутренний экзамен. Это этап взросления. Сейчас конкурсы — как спортивные старты. И нужно иметь очень крепкое здоровье, нервную систему, внутреннюю устойчивость. А у современных студентов с этим тяжело. Панические атаки, тревожность — все это мы видим и стараемся оберегать их как родных детей.
С. П.: А вы лично как справляетесь с эмоциональным напряжением, с трудными моментами? Есть ли у вас свой ритуал?
Е. С.: У меня один ритуал — молитва. Молитва — это моя тишина, мой внутренний остров. Это то, куда я иду в любой ситуации: радостной, трагической, безысходной. У меня непростая жизнь, много утрат, много близких уже ушли. Но именно там, в молитве, я нахожу себя.
С. П.: А что вы думаете о проведении в Одессе фестиваля духовной музыки? Насколько близка вам эта тема — профессионально и лично?
Е. С.: Очень близка. И считаю, что такой фестиваль сегодня нужен как никогда. Для молодежи, которая еще не в полной мере осознает, что такое вера, — это способ прикоснуться к свету. К надежде. К ощущению, что мы здесь все равно гости. Что душа — это то, что должно иметь выход. Я учу своих студентов верить: у них все сложится. Это основа. Без веры не выйдешь на сцену. И не останешься в профессии.
С. П.: Во времена войны и нестабильности мы, возможно, впервые увидели, как голос — буквально и метафорически — может быть оружием.
Е. С.: Голос — это энергия. Это правда. Когда моя ученица, народная артистка Украины, поет в окопах перед солдатами — это действует. Это не фон, не гаджет. Это звук, слово, чувство — в лицо, в сердце, в душу. Это оружие духа. Оно лечит, вдохновляет, защищает. Голоса, слова влияют по-настоящему на души каждого человека, независимо от того, находится он в окопе или в зрительном зале.
С. П.: Если бы сегодняшнюю Украину можно было описать образом или метафорой, какие слова подошли бы для этого?
Е. С.: Богатство, талант, свобода.
С. П.: Что из литературы, кино сегодня перекликается с нынешней ситуацией? Может быть, из произведения, которое вы исполняли?
Е. С.: Богдана Фильц — талантливый украинский композитор — на слова украинской поэтессы Лины Костенко написала романс: «Не час минає, а минаєм — ми! А час — це тільки відбивання такту. Час — не хвилини. Час — віки і вічність… Час — великий диригент, перегортає ноти на пюпітрі!»
С. П.: Вы очень любите свой город. Что бы вы изменили в Одессе? О чем вы мечтаете для нее?
Е. С.: Во-первых, я мечтаю, чтобы все, что было построено, сохранилось как культурное наследие. Во-вторых, чтобы Одесса всегда оставалась открытой, смеющейся, любящей, темпераментной и музыкальной.
При копировании материалов размещайте активную ссылку на www.huxley.media
Выделите текст и нажмите Ctrl + Enter
