КОРНИ И КРЫЛЬЯ с Борисом Бурдой: великий скрипач Давид Ойстрах из Одессы — двукратный лауреат премии «Грэмми»

Эту рубрику я уже веду достаточно давно и вполне представляю, о ком пишу. Это интересные люди, жизнь которых тем или иным образом достаточно связана с нашей страной.
Некоторые из них здесь родились, росли и воспитывались. Некоторые — учились, творили; очень многие, к сожалению, ее покинули, но усвоенное здесь увезли с собой и применили на благо всего мира.
Некоторые были детьми и внуками уехавших отсюда, в семьях которых на воспитание детей непременно влияли традиции, обычаи и менталитет страны, оставленной под давлением жестокой и неумолимой реальности. Очень хотелось бы, чтобы в будущем это положение изменилось, но пока не похоже…
Вот такая у меня позиция по этому вопросу. Давайте подумаем, о ком сейчас рассказать… А вот и идея! Как вам такой персонаж для этой рубрики — Царь Давид? Есть возражения?Только не надо, пожалуйста, крутить пальцем у виска — я ничего такого не утверждаю. Без меня уже выдвинули предположение об украинском происхождении апостола Андрея и даже Иисуса Христа (изящно уточнено «из праукраинского племени этрусков») — о них я писать пока воздержусь, спасибо. А с этой персоналией все в порядке.
Разумеется, никакой это не убийца Голиафа, царь Израиля и Иудеи, пращник и псалмопевец, хотя, как и библейский тезка, преуспел на музыкальной ниве.
Но именно так его многие коллеги по всему миру и звали, признавая его величие и полное превосходство, не менее убедительное, чем превосходство библейского царя над своими подданными. В газетах же его называли проще — Давид Ойстрах.
Он родился в 1908 году в Одессе. В квартале, соседнем с моим — от моего дома до его дома пять минут ходьбы вперевалочку. Вечно я проходил мимо этого дома, спеша в детский кинотеатр «Смена», и не знал, кто в нем родился — доску повесили только в 2003 году.
Его отец был купцом, но, помимо бизнеса, увлекался и музыкой, играл на скрипке и мандолине, а мать вообще работала хористкой в Одесском оперном театре — достаточно музыкальное семейство даже для Одессы!
Мама часто брала его с собой на работу, он располагался на стуле в оркестровой яме и слушал оперы. Больше других он любил «Князя Игоря» и «Кармен», но и остальные ценил.
Именно там он впервые обратил на себя внимание одесских любителей музыки, когда не перенес эмоционального шока от исполнения вагнеровского «Полета валькирий» и хряснулся со стула с таким грохотом, что меломаны это оценили. В первый раз — но далеко не в последний!
Ему было пять лет, когда его начал учить Петр Столярский, создатель гениев и сам гений. Это было поразительное везение для каждого из них: великий учитель нашел великого ученика, а великий ученик — великого учителя.
Когда началась Первая мировая, и отца Ойстраха забрали на фронт, мама юного скрипача честно призналась Столярскому, что не может ему платить. Тот и слушать не захотел — такого ученика он был готов держать бесплатно.
С 1923 года Ойстрах учился у Столярского уже в только что открытом Одесском музыкально-драматическом институте (позже его переименовали в консерваторию, а не так давно даже в музыкальную академию — и смех, и грех!).
В 1926 году он его заканчивает, исполнив на выпускном концерте «Сонату для альта и фортепиано» Рубинштейна, «Дьявольские трели» Тартини и «Первый концерт» Прокофьева — композитора для тех времен совершенно непривычного и авангардного.
Вскоре после этого Прокофьев приехал в Одессу, и на концерте в его честь, Ойстрах как раз исполнил скерцо из этого концерта. Композитор остался крайне недоволен, после исполнения даже не аплодировал, вышел на сцену, согнал с места пианиста и под шум публики начал показывать и объяснять скрипачу, как, по его мнению, следовало играть.
Через много лет Ойстрах напомнил Прокофьеву об этом случае, и тот был заметно смущен. Возможно, что это было на уникальном мероприятии — матче по шахматам между двумя маэстро, которые считались лучшими шахматистами среди музыкантов.
Ойстрах, кстати, выиграл этот матч — его шахматное мастерство было настолько общеизвестно, что рассказ об Ойстрахе попал даже в мемуары Ботвинника, посвященные в основном великим гроссмейстерам.
Он стал солистом одесского Посредрабиса — тогдашнего агентства, организующего концертные выступления. Потом он станет кавалером орденов не только СССР, но и Бельгии, и Финляндии, лауреатом престижнейших конкурсов, почетным членом многих академий, почетным доктором музыки Кембриджа, лауреатом и Сталинской, и Ленинской премии, но звание солиста Посредрабиса — его первое отличие.
После ряда блестящих концертных выступлений, его приглашают на Всеукраинский конкурс скрипачей в Харькове, где он, понятное дело, занимает первое место.
Но к тому времени он уже перебирается в Москву, откуда и разъезжает с гастролями по всему СССР. Пока только в СССР, стране с трудно преодолеваемыми границами, но больно уж велик его талант — хватит и на это!
В 1935 году он получил первую премию на II Всесоюзном конкурсе музыкантов-исполнителей в Ленинграде и был послан на международный конкурс имени Венявского в Варшаву, где занял второе место, совсем немного уступив Жиннет Невэ, ученице выдающегося скрипача Жака Тибо.
Выступление сочли успешным, и через два года в составе достаточно большой делегации советских скрипачей, он отправился в Бельгию на Международный конкурс скрипачей имени Эжена Изаи — пожалуй, номер один по престижности в то время.
В самолете Ойстрах простудился, прилетел с сильной ангиной. Собрав волю в кулак и блестяще отыграв первый тур, вдруг узнал, что на втором туре надо играть не только первую часть концерта Чайковского, а все три его части, причем это сообщили ему за два часа до начала выступления.
Он позвонил в посольство СССР и сказал, что снимается с конкурса, но ему это запретили. В каких выражениях — не знаю, но догадываюсь.
Делать было нечего — пришлось играть. Ойстрах потом вспоминал, что во время исполнения он радовался каждой музыкальной паузе — хоть какой-то отдых…
А потом жюри аплодировало ему стоя, что на таких конкурсах не бывает вообще. Ойстрах занял первое место, а из шести первых мест советские скрипачи уступили лишь второе, причем только занявшая пятое место Марина Козолупова не была ученицей Столярского.
После победы на таком конкурсе уже было смешно не числить Ойстраха в ряду величайших скрипачей современности, и называть его «царь Давид» уже не казалось никому странным и удивительным.
В восторге от Ойстраха была и бельгийская королева Елизавета, сама незаурядный музыкант. Она тепло побеседовала с ним и вручила ему поистине королевский подарок — скрипку работы Страдивари.
Потом эта скрипка широко прославится, угодив даже в популярный детектив. Но об этом позже…
Скрипача с таким реноме практически повсюду ждал бы вал приглашений на гастроли по всему миру. Но не в СССР — а мало ли что…
Так что весь довоенный период роста славы Ойстраха приходится на концерты на площадках родной необъятной страны. А в нагрузку к славе — жуткое чувство ужаса, когда Ойстрах услышал ночью топот сапог на его лестнице. К его счастью, они шли в соседнюю квартиру, но Ойстрах писал, что запомнил это на всю жизнь.
В 1939 году Ойстрах с блеском исполнил новый концерт Мясковского, а в 1940 году — концерт Хачатуряна. Объединяло их одно любопытное обстоятельство — они были посвящены персонально ему.
Можно было сказать, что он берет пример со своего учителя Петра Столярского, десятилетиями преподававшего в школе имени себя самого…
В войну он много выступал на любых площадках, где мог поднять дух армии и народа — перед моряками Северного флота, перед ранеными в госпиталях, на мобилизационных пунктах.
Прилетел он выступать и в блокадный Ленинград. В 1943 году он получил Сталинскую премию первой степени и перевел всю ее денежную часть в фонд обороны.
По той или иной причине в верхах решили, что Ойстраха можно безопасно выпускать за рубеж, и в 1945 году он с блеском выступил в Вене, вскоре после этого выступал и с Энеску в Бухаресте, и с Менухиным в Праге, а в 1951 году стал членом жюри Международного конкурса имени королевы Елизаветы в Брюсселе — преемнику того конкурса имени Эжена Изаи, который открыл ему путь к всемирной славе.
Ойстрах выступал не только один — он с удовольствием выходил на сцену в составе ансамблей. Что не всякому из блистательных исполнителей дано. Еще в войну было создано поразительное трио вместе с пианистом Львом Обориным и виолончелистом Святославом Кнушевицким, неизменно собиравшее полные залы.
А несколько позже, в 1969 году, в Берлине состоялась легендарная запись концерта Бетховена для скрипки, виолончели и фортепиано в легендарном составе: скрипка — Ойстрах, фортепиано — Рихтер. Виолончель — Ростропович и берлинский симфонический оркестр под управлением фон Караяна! Вот уж воистину, сошлись звезды…
Через четыре месяца этот концерт собрались повторить в Москве. Советские власти попытались заменить в этом коллективе Ростроповича, с которым уже тогда возникали ощутимые трения из-за его дружбы с Солженицыным, но все прочие участники предложили заменить тогда и их, и концерт все-таки состоялся.
Ойстрах не только концертировал, но и делился своим мастерством с учениками, заведуя в Московской консерватории кафедрой скрипки.
Его учениками были многие выдающиеся скрипачи — Снитковский, Пикайзен, Климов, Каган, Фейгин, Кремер, Крыса, Исакадзе, и конечно же, его собственный сын Игорь, продолживший отцовские традиции с большим успехом.
На первых пяти конкурсах Чайковского именно Ойстрах возглавлял жюри конкурсов скрипачей — более авторитетного арбитра трудно и представить. В чуть потеплевшей атмосфере страны Ойстрах не чурается и определенной гражданской активности.
В 1966 году Ойстрах вместе с Гильельсом, Заком и Олейниченко подписывает письмо в правительство и СМИ, в котором призывает не взрывать разрушенную в войну одесскую кирху напротив консерватории, органистом которой был отец Святослава Рихтера.
Здание удалось спасти, а в 90-е его даже отстроили. Теперь в нем не только молятся, но и слушают органные концерты, так что музыке он тоже послужил.
Но потепление, как часто бывает, сменяется ощутимым похолоданием.
В 1968 году от Ойстраха потребовали подписать письмо в газеты, осуждающее сионизм — это была очередная дежурная страшилка советской власти после позорного проигрыша поддерживаемой СССР, Египтом и Сирией «шестидневной войны».
Никакой борьбы с сионизмом, разумеется, и не было — никто не преследовал антисемитов, кричащих, чтобы евреи убирались в свой Израиль, а это по сути и есть главный сионистский призыв. Просто неуклюжая пропаганда решила называть евреев не «космополитами», как в 50-х, а «сионистами» — авось поверят…
Ойстрах категорически отказался подписать такое письмо — а ведь его подписали многие, во всем прочем совсем неплохие люди. Через полгода у него был юбилей, но эту дату никак не отметили, и он отлично понимал, почему. Но вот отделался ли он только этим, пока точно не известно, потому что началась еще одна история…
В течение буквально двух дней октября 1968 года в Москве ограбили сразу несколько квартир знаменитостей: Эдиты Пьехи, находящегося тогда в заключении Эдуарда Стрельцова, а также Давида Ойстраха.
У Ойстраха утащили невероятно много, по советским понятиям — просто немыслимо много: золотой ключ от ворот Иерусалима, золотой портсигар от президента Турции Ататюрка, шахматы с золотыми и серебряными фигурами от королевы Елизаветы — в общем, больше четырех кило только золота, да еще валюту, ценности, аппаратуру…
Скрипок, кстати, не тронули, хотя они стоили не меньше, чем все остальное.
Через три месяца Ойстраха известили о том, что воров поймали и отобрали у них все похищенное, до последней мелочи (часто ли такое бывает?).
Сами воры вроде бы заявили, что идея ограбления возникла у них после просмотра фильма «Как украсть миллион», веселой комедии с Одри Хепберн и Питером О’Тулом (что-то очень сомнительно, фильм совершенно не о том).
Игорь Ойстрах уверен в том, что власти таким образом намекнули его отцу, чтобы он не зарывался. Точных доказательств этого нет, надежного опровержения этой версии — тоже.
Об этом ограблении узнали два писателя, авторы детективов — Аркадий и Георгий Вайнеры. Писать об ограблении его квартиры Ойстрах категорически запретил, но обстоятельства больно уж красочные — что же, дадим ограбленному скрипачу другое имя!
И появилась очень популярная повесть «Визит к Минотавру», невероятно многотиражная и неоднократно экранизированная.
Скрипачу там даже дали фамилию Поляков, но многие обстоятельства ограбления скопировали вплоть до мелких подробностей. Вот только скрипку Страдивари в повести все-таки украли — для большей увлекательности сюжета.
Лучше бы они этого не делали, а то, выходит, накаркали… У Ойстраха действительно была скрипка Страдивари — подарок той же королевы Елизаветы. Именно ее и снимали в первом фильме «Визит к Минотавру».
После смерти маэстро семья передала скрипку в дар Государственному музею музыкальных инструментов имени Глинки. И в 1996 году именно ее из музея и похитили!
Обстоятельства этого похищения даже не были похожи на детектив — вообще оперетка какая-то! Вскоре похитители позвонили в музей и обещали вернуть скрипку за миллион долларов (это еще дешево, она и похищенная вместе с ней скрипка работы Штайнера стоила существенно больше).
Но на связь похититель не вышел, а вскоре совершил другую кражу антиквариата и попался.
В итоге он выдал сообщника, который увез продавать добычу к абхазской границе, где и был задержан вместе со скрипкой. Воры потом рассказывали, что выполняли заказ одного из кандидатов на пост президента России, который собирался ее у них выкупить и на этом факте получить позитивный пиар. Верить им трудно, но все может быть…
Карьера Ойстраха шла только вверх, его авторитет только рос, даже сдержанные японские зрители устраивали после его выступлений овации, выходящие за нормы приличий. Он освоил новую для себя, но давно им любимую музыкальную профессию дирижера, в которой тоже сразу привлек всеобщее внимание.
Но такая напряженная жизнь не каждому под силу.
Музыкант играет не только руками, но еще и сердцем, а оно от этого болит и изнашивается
24 октября 1974 года Ойстрах дал очередной концерт в Амстердаме, отправился отдыхать в гостиницу и умер ночью от сердечного приступа.
Так, чаще чем хотелось бы, случается с гастролерами, Миронов и Мольер, которые упали прямо на сцене, тут не типичны — обычно маэстро доводят концерт до конца, а потом обнаруживается, что на это было потрачено слишком много сил. Вот и Вертинский так умер, и не только он…
Слава Ойстраха надолго его пережила и достаточна велика даже сейчас. В эстонском Пярну, где у него был дом и где он с удовольствием отдыхал у тихого моря после шумных гастролей, проводят музыкальные фестивали его памяти.
В родной Одессе теперь есть улица Давида Ойстраха. Международный конкурс скрипачей имени Ойстраха прошел в Москве и уже дважды проводился в Одессе.
А вот столетие со дня его рождения Одесса все-таки отметила, хоть и достаточно скромно, а Министерство культуры Украины палец о палец не ударило — как и не было юбилея.
В России, которой Ойстрах тоже не чужой, выпустили юбилейную двухрублевую монету с его профилем, а в стране, в которой он родился и вырос — почти ничего.
Замечательные люди у нас от этого рождаться не перестанут. Просто все уедут, и мы будем проходить мимо мемориальных досок и гадать, чего же им не хватало… Если не одумаемся.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.