МАСТЕР, МАРГАРИТА И СВОБОДА: Михаил Локшин о кино и запретах в искусстве
Михаил Локшин / latimes.com
Режиссер Михаил Локшин, автор нашумевшего фильма «Мастер и Маргарита», провозглашенного лучшей из существующих экранизацией романа Михаила Булгакова, рассказывает, как живет год спустя после скандала, спровоцированного фильмом, и каково это — быть объявленным террористом. После начала войны Локшин сразу же занял жесткую антивоенную позицию и стал активно помогать Украине. Сегодня он продолжает заниматься своим опальным фильмом и планирует снять еще один — на этот раз о моральной ответственности тех, кто связан с этой войной, — рассказанный через другую историческую эпоху.
Год прошел с момента выхода фильма. Чувствуете ли вы, что Булгаков по-прежнему живет в вас?
Да, безусловно. Я продолжаю думать о том, что он описал, и до сих пор нахожу переклички с современностью. Кроме того, я пытаюсь устроить для фильма полноценную международную судьбу. К сожалению, из-за проблем с фильмом, после атаки российской пропаганды, по сути, только я этим занимался. Надеюсь, что фильм увидят во всем мире.
Я был занят этим весь 2024 год, но лишь сейчас что-то сдвинулось с мертвой точки. Вероятно, в текущем году фильм выйдет в Европе. В Германии начало проката в кинотеатрах запланировано на май. До выхода фильма никто не хотел браться за это, но после жесткой реакции российской пропаганды миру стало понятно, что фильм по другую сторону путинской власти.
Следующий вопрос будет таким. Чтобы понять «Мастера и Маргариту», говорят многочисленные исследователи, нужно отрешиться от стереотипов и искать истину. Вы разделяете такую точку зрения?
Безусловно. Но я бы вообще сказал, что не знаю другого романа, у которого бы было такое количество интерпретаций, порой диаметрально противоположных. Ни обычные читатели, ни булгаковеды многие десятилетия не могут договориться. И в этом его прелесть. С таким материалом, многогранным и полисемантичным, сложно найти одно-единственное видение, тем более что это противоречит самой сути булгаковского метода.
Поэтому нужно отрешиться от стереотипов. Но сразу скажу, что, работая над фильмом, понимая всю многогранность этого романа, я не ставил перед собой задачу быть интерпретатором написанного Булгаковым, автором единственно правильного прочтения его романа.
Мы вместе с моим соавтором — сценаристом Романом Кантером — пришли к выводу, что именно концепция собирает историю в понятное кино, доступное широкому зрителю, а не авторский эксперимент. Кино, с одной стороны, доступное, в том числе людям, которые не читали книгу, а с другой — такое, которое бы передавало сам дух романа.
Моя самая большая радость, как режиссера этого фильма, — что он пробудил интерес к литературному первоисточнику. После просмотра фильма очень многие возвращаются к роману. То есть продажи книги возросли, насколько я помню, в 12 раз.
Какая-то такая статистика. И мне отрадно, что люди после просмотра захотели перечитать книгу.
А вам было страшно браться за экранизацию? Были ли те, кто вас пытался отговорить заходить в эти воды?
Вы знаете, страх, конечно, был. И дело не в мистике, в проклятии, о которых сложено много легенд. Вернее, не страх, а осознание, что можно браться за этот фильм, только если есть четкое решение, как этот роман можно перенести на экран. И да, такой взгляд помог концепцию выработать. После этого уже не было страшно, потому что мы понимали, что мы делаем, о чем будет фильм. Какие темы для нас ключевые, и зачем этот фильм должен существовать? На эти вопросы у нас был ответ.
А как долго вы ее вырабатывали? Как долго вы искали этот ключ?
Буквально пару месяцев. Мы с Ромой Кантором погрузились в сам материал. Перелопатили кучу всего. И дальше во время ковида писали сценарий.
Понимали, что просто экранизировать текст невозможно. Поскольку «Мастер и Маргарита» — роман модернистский, со множеством персонажей, несвязанных между собой сюжетов… Я сторонник простых драматургических решений, которые строятся на понятных протагонистах, на трехактной структуре, которой в явном виде в этой книге нет.
Кроме того, необходимо было найти оправдание фантасмагоричным событиям, описанным в книге. Кто такие Воланд и его свита? Я понимал лишь интуитивно, что не готов изображать просто Дьявола, пришедшего в сталинский СССР, и выдавать это за реальность. Нужен был какой-то ход для того, чтобы творящаяся фантасмагория была хоть как-то обоснована.
Внимательные поклонники Булгакова до сих пор задаются вопросом, кто, собственно, все это нам рассказывает? Кто главный герой — Мастер или кто-то другой?
Это было одной из задач, которую предстояло решить. Разные исследователи романа, например, не склонны считать Мастера главным героем книги. Таковым одни считают Ивана Бездомного, другие — самого Булгакова, третьи — Воланда.
В одном из английских исследований я нашел теорию о том, что Мастер — человек, пишущий «Мастера и Маргариту». Когда я это прочел, то понял, что с точки зрения входа в кино для меня все сложилось. Мне стало ясно, как рассказывать эту историю.
Что вы имеете в виду?
Через Мастера можно было связать друг с другом Воланда и всех остальных персонажей. У Мастера была понятная Арка — от известного драматурга до репрессированного, сидящего в психушке за свою принципиальность. Кроме того, Мастера в какой-то мере можно считать альтер эго самого Булгакова. А откуда пришло вдохновение к Булгакову? Кто стоит за персонажем Воланда? Например, он вдохновлен иностранцами, с которыми писатель встречался в 1930-х в Москве. Так одно за другим…
Я не берусь говорить, что это единственная возможность интерпретации! Но именно такой ход собирает историю в понятное кино, доступное для понимания широкому зрителю, а не авторский эксперимент. Кино, доступное в том числе, надеюсь, людям, которые не читали романа.
У многочисленных исследователей Булгакова и фанатов его до сих пор нет четкого ответа, о чем эта книга. Проработав столько на этапе подготовки, вы для себя можете дать ответ, о чем она?
Про то, о чем книга, не берусь формулировать в одном предложении. Но фильм в целом о взаимоотношениях художника с властью, о свободе творчества, о свободе личности (любви) в тоталитарном обществе. Все, что может делать писатель в таких обстоятельствах, — это писать и любить. В этом он свободен. Писать, чтобы оставаться свободным, противостоять таким образом тоталитарной власти. Собственно, сам Булгаков так и делал.
Именно с этого я начал. Разделил эти два вопроса. Я разделил вопрос литературоведческий и функциональный по отношению к фильму. Перечитывая книжку уже после завершения работы над фильмом, я продолжаю обнаруживать все новые и новые мотивы, метафоры, смыслы.
То есть вашу версию можно назвать биографией романа…
В какой-то мере. Она, конечно, не является буквальной…
Когда вы приступали к работе над сценарием, знали ли вы, каким мистическим сопротивлением обладает этот материал? Ведь много ваших знаменитых предшественников, таких как Элем Климов, например, сломали копья об эту книгу. Кто-то так и не запустился, у других не вышло…
Естественно, всю эту историю я знал. Но я не был мистиком в том смысле, в каком вы говорите. Мистиком по отношению к роману, во всяком случае, я не был. И считал, что сила мысли, если есть четкая концепция, способна преодолеть любые «условные» проклятия. Рациональность способна эти проклятия преодолеть. Я так себе это объяснял. И опять же, если бы этой концепции не было, я не стал бы делать фильм.
Я подошел к этому очень скептически. Нужно было ответить на ряд вопросов. Кроме того, что необходимо было понять, кто главный герой и каков основной месседж, мы с Романом старались дать ответ на вопросы «почему мы делаем это кино сейчас?», «как это связано с нашей сегодняшней жизнью?».
Мы стали шаг за шагом отвечать на эти вопросы. И когда были получены все ответы, появилась уверенность, что все может получиться. И дальше уже никакая мистика нам была не страшна. Уверен, что впоследствии выйдут и другие киноадаптации этой книги, и будут новые ее прочтения.
Я бы с удовольствием посмотрел, например, что получилось бы у База Лурмана (известный австралийский режиссер, автор фильмов «Ромео+Джульета», 1996, «Великий Гэтсби», 2013, «Элвис», 2022), который собирался экранизировать «Мастера и Маргариту», но, к сожалению, он не стал снимать, насколько я знаю.
В свое время Paramount замахивались на экранизацию. По-моему, в 2000-м или 1999-м, еще до сериала Бортко. Предполагалось, что Воланда там играл бы Аль Пачино, а Мастера — Леонардо Ди Каприо. Говорилось о большом звездном составе, но ничего из этого не вышло…
Да, такое происходит нередко. В 1980-х Роман Полански собирался делать фильм по «Мастеру и Маргарите», потом была долгая история с Базом Лурманом. То есть попыток экранизировать эту книгу было множество. Но я бы не сказал, что «проклятие» книги не позволило Голливуду осуществить их. Тут таких историй много и без проклятий, и с другими романами тоже. Иногда фильмы делаются большими студиями десятилетиями, меняются звезды, режиссеры… Голливудской версии «Мастера и Маргариты» пока не было…
Мне кажется, что ваш успех продиктован в определенной степени еще и правильным фокусным расстоянием. Как американец, вы избавлены от такого… религиозного пиетета, что ли, в отношении Булгакова и этого романа. У вас нет придыхания, которое, очевидно, не дает возможности взглянуть другими глазами на материал, на его суть и на возможные трактовки. Так ли это?
Сложно самого себя оценивать с этой точки зрения. Я все-таки жил в СССР, учился в школе, а следовательно, понимал культуру изнутри тоже. Но да, всегда чувствовал себя немного аутсайдером. Так что соглашусь с вашей формулировкой. Она мне импонирует.
Вы режиссер жанрового кино или авторского? Какой вопрос был для вас важнее во время работы над этой экранизацией — «что» или «как»?
«Мастер и Маргарита», как мне кажется, не укладывается в рамки чистого жанра. Это одновременно и достаточно авторский фильм, но с расчетом на массовую аудиторию, так, чтобы он работал на некоторую универсальную человеческую психологию через жанровые сцены. Мне важно эмоциональное подключение зрителей, в том числе тех, кто, может, не читал роман. Чисто авторское же кино чаще всего ассоциируется с фильмами, которые интересны достаточно узкому кругу. Я пытался сочетать авторское видение с жанровым подходом.
Я неслучайно об этом спросил, потому что Мик Джаггер, под влиянием «Мастера и Маргариты» написавший суперхит The Rolling Stones — Symphony for Devil, вспоминал, что роман определил не просто содержание песни, но и ее форму. Форма вашего фильма тоже сильно выбивается из того, какими визуальными средствами создавался этот материал.
Да, конечно. Но я все равно исходил из того, что нужно было сформулировать сначала о чем фильм, а уже потом — как он должен выглядеть, в каком тоне. Такая последовательность, при которой форма естественно вытекала из содержания, его смыслов.
До вас никто еще не передавал эту свинцовую атмосферу романа так, как сделали это вы, — люди без неба, а значит — без Бога…
Я пытался поймать дух времени, переданный в книге. Булгаков пишет об обществе, которое забыло, что есть Бог, забыло о духовном. Его интересует именно вот этот новый исторический атеизм. Никогда ни одна страна не строила общество, которое бы полностью отвергало Бога (это в общих чертах суть беседы Воланда с Берлиозом.)
Мне хотелось передать эту атеистичность визуально, через город, пространство. А подвал и жизнь Мастера — напротив, сделать оппозицией всей этой бездушности. И сам Мастер, и жизнь Маргариты, их теплый, душевный мир должны были контрастировать по форме с остальным.
Как вам пришло в голову назначить Аугуста Диля на роль Воланда? Потому что мне кажется это просто удивительно гениальным решением.
Спасибо. Мне показалось, что Воланда должен играть именно иностранец. Это было самым очевидным для меня. Причин этому несколько. Во-первых, сама суть персонажа — то, что он приходит как, скажем, интурист, посмотреть на новое советское общество. Он аутсайдер, человек, который смотрит на все как бы с дистанции.
По-английски это называется fish out of water, то есть человек, который не отсюда. И у Булгакова он так и описан — по-европейски одетый, в возрасте 40+, элегантный джентльмен такой, явно непохожий на советского гражданина. Не старик, как принято его трактовать, а именно мужчина средних лет. А также «с немецким акцентом» (связь с Мефистофелем Фауста).
Аугуст Диль был первым, кто пришел в голову, когда мы определились с концепцией. К тому же он любит этот роман, хорошо его знает и даже, кажется, в молодости играл в спектакле по мотивам «Мастера и Маргариты».
А как вы его для себя открыли?
У Тарантино, в «Бесславных ублюдках» (2009), а потом у Терренса Малика в фильме «Тайная жизнь» (2019). Но именно образ у Тарантино меня покорил. Его мы утвердили без кастинга, на основе его согласия. То же самое произошло, например, с Класом Бангом (звезда едкой комедии «Квадрат», 2017), сыгравшим Пилата.
А какая в этом была логика?
Логика проста — у Булгакова иудейские главы романа передают дух исторической достоверности. Нужно было убедить зрителя в правдивости происходящего там. Поэтому я искал на роль Пилата европейского актера, который бы играл на латыни. Главы про Пилата, по сути, про внутренний мир Пилата. Драма в этих главах именно его, а не Иешуа. Я искал актера, в котором бы читалась эта внутренняя драма. Банг был первым в списке. И нам повезло: он согласился и был готов выучить текст на латыни, хотя после съемок сказал, что никогда больше не будет играть роль на языке, которого не знает.
Вы говорите, без проб… Это же риск. Разве нет?
С актерами такого уровня по-другому не работают. Им делаешь предложение, и все. То есть надо знать их предыдущие роли и быть уверенным, что они сделают все, что тебе нужно. Так работает индустрия.
Расскажите, где вас застало известие о начале войны и что вы почувствовали в этот момент?
Я был у себя дома, в Лос-Анджелесе. Что почувствовал? Я был в ужасном состоянии. Известие это застало меня за монтажом. Оно настолько шокировало меня, что я не смог продолжать работу. У меня много друзей и коллег в Украине, которые пошли на фронт. Я неоднократно работал в Киеве, да и бабушка с дедушкой оттуда.
Я предполагал, что начнется война, но не ожидал такого масштаба. Мне казалось, наверное, как и многим, что они не пойдут на Киев и другие регионы. Что максимум будет Донбасс. Было странно, сюрреалистично наблюдать за всем из солнечного ЛА, когда на душе полный мрак.
Вернуться к монтажу удалось лишь через месяц. И тогда мы с монтажером вдруг обнаружили, что фильм смотрится совсем по-другому, не так, как еще пару месяцев назад. И с течением времени я стал замечать, как меняется восприятие монтажа в связи с происходящим. А потом монтаж остановился до конца года из-за моей поддержки Украины, и было непонятно, закончим ли мы когда-либо фильм…
А как война повлияла на ваш фильм?
Пока мы монтировали фильм, отдельные его сцены и сюжет вообще начали обретать все новые и новые смыслы. Сидя в монтажной, я стал замечать на экране не прошлое, а настоящее.
Еще в период работы над сценарием и во время съемок, в 2021 году, мы чувствовали, что путинская Россия все больше и больше начинает напоминать сталинские 1930-е. Хотя тогда все находилось в зачаточном состоянии по сравнению с сегодняшними событиями. Затем, с войной, репрессии, цензура, доносы, ложь и страх начали достигать уровня 30-х.
Я и представить не мог, до какой степени фильм будет отражать происходящие сегодня в России процессы. Не ожидал, что кино станет настолько актуальным.
Как вы полагаете, смог ли этот фильм спасти кого-то от ненависти, мерзости, от того, чтобы оправдать вторжение?
Я остерегаюсь делать подобные заявления и я не был в РФ с 2021 года, не присутствовал при показах там. Но слышал от других, что фильм для некоторых там стал таким символом, давал веру в то, что есть правда, когда вокруг сплошная ложь.
А что вы поняли о природе тоталитаризма и о свободе творчества, пока работали над фильмом?
Свобода личности, свобода любви, свобода творчества — это главные темы фильма (да и романа). В тоталитарном обществе внутренняя свобода ощущается куда более остро. Наверное, можно сказать, что, как и герой фильма, я окончательно поверил в то, что можно все потерять в жизни, кроме свободы и веры.
По поводу Киева, где вы множество раз бывали, снимая рекламу. Есть версия, что Москва в «Мастере и Маргарите» — это не Москва, это именно Киев Булгакова. Город мистический. И многие, кстати, булгаковеды на этом категорически настаивают. Насколько вы склонны согласиться с такой трактовкой города?
Да, я знаю эту трактовку. Она для меня сложная, на уровне мистических ощущений. Ну не поспоришь с человеком, если у него такое видение. Но лично с моим видением это не очень резонировало.
В одном из интервью вы сказали, что собираетесь снять фильм о событиях этой войны. Можете чуть больше рассказать о нем?
Не совсем так. Я говорил о том, что хотел осмыслить нынешние события через другую историческую эпоху. Отраженным светом. Художественный фильм непосредственно про войну я не собираюсь делать. Должно пройти время перед тем, как это можно художественно осознать. Хотя Коппола снял свой «Апокалипсис» буквально через пару лет после завершения войны во Вьетнаме и очень точно все уловил.
Но лично я не уверен, что сейчас мы можем до конца понять масштабы и последствия этой чудовищной войны. К тому же неясно, когда и как она закончится. Поэтому я бы хотел отразить свои чувства не столько по поводу войны, сколько по поводу моральной причастности тех, кто считает себя лишь «винтиками в системе», к этой войне. Но сделать это мне бы хотелось через совершенно другую эпоху.
А через какую, если не секрет?
Это несколько преждевременно. Я предпочел бы пока на эту тему не говорить.
При копировании материалов размещайте активную ссылку на www.huxley.media
Выделите текст и нажмите Ctrl + Enter
